(Дварим аревим, раздел 1, лист 4, рассказ 7)
Однажды должны были призывать дождь [240] , потому как благословенные дожди перестали идти с небес, и [люди] пришли к Бешту. И он сказал просителям, что за великие грехи наши затворились врата молитвы, однако об одном средстве он может сказать им, мол, если некие уважаемые люди поедут в одно место и разыщут там человека, которого зовут так-то и так-то, и если сумеют упросить его молить Господа благословенного, дабы разрешил пролиться дождю на землю, то пойдут дожди. Поехали туда, полагая в душе, что если Бешт послал [их] к кому-то, то, уж конечно, человек сей – известный праведник. Однако когда приехали они в тот город и стали спрашивать о таком человеке и разговоре его, сказали местные: «Нет здесь святого человека, которого звали бы так-то и так-то, но имеется один пьяница, которого зовут так, как человека, о котором вы спрашиваете, и живет он в дровяном сарае у такого-то хозяина». Пошли к хозяину, и расспросили о том пьянице, и рассказали ему, зачем приехали. Хозяин посмеялся над ними и сказал им: «Чего вы хотите от этого пьяницы, который с утра до вечера только и смотрит в стакан, а поутру, только забрезжит свет, когда еще и различить ничего нельзя, облачается в талит и тфилин и немного молится, дойдя же до Ѓоду [241] , разоблачается и снимает с себя царское одеяние, то есть талит и тфилин, и начинает заливать в себя водку немерено, пока не становится пьян, как сапожник, тогда падает на койку и, недвижимый как камень, валяется там до утра. И такое у него обыкновение изо дня в день. Если же, несмотря на все это, пожелаете говорить с ним, то приходите в час, когда он еще не приник к стакану». Пошли к тому и застали его за словами молитвы, что предшествуют Году, и молился он с великим рвением, когда же он снял тфилин и собирался заглянуть в свой графин и выпить водки, они [сказали, что] не дадут ему пить, пока не обещает им, что Господь даст пролиться на землю благословенному дождю. И после долгих уговоров сказал тот, как если бы говорил сам с собой: «Властелин вселенной, народ твой, Израиль, нуждается в дожде, открой же добрую сокровищницу Твою и дай им благословенный дождь по потребности их, чтобы больше не было у них нужды». И снова обратился к водке по обыкновению своему. Небо же сделалось хмурым от туч, и капли дождя застучали по земле.
Просили Бешта, чтобы сказал им, и узнали они, что бы это значило и за какие заслуги столь велика сила того [пьяницы]. И рассказал им, что тот человек в первом своем воплощении был совершенным праведником, и не было на нем ни единого греха, который бы требовал в искупление жертвы всесожжения, и только легкое прегрешение было на нем, ибо порой он молился до стиха Ѓоду, не облачившись в талит и тфилин, и вынесли ему приговор явиться в этот мир снова, дабы исправить то, что испортил. Он же горько плакал, ибо опасался, как бы, не дай Бог, не испортить больше того, что ему предстоит исправить, и постановили о нем, что каждое утро он, облаченный в талит и тфилин, станет молиться с совершенным устремлением до Году, а после уж не будет отрываться от чарки, дабы не извратить пути свои в течение всего дня и ночи, и, естественно, он первое свое прегрешение полностью искупил и оказался совершенным праведником с головы до пят. И относится к нему сказанное в Писании: «Желание боящихся Его исполняет Он» (Теѓилим, 145:19).
Нечто подобное слышал я в другом изложении: что почтил его Господь сим даром, чтобы не ходили к Нему вечно с просьбами, ибо в его [пьяницы] силах было отменить любой суровый приговор.
(Тиферет Шломо, лист 59; Дварим аревим, раздел 1, лист 11, рассказ 30)
История, случившаяся в городе Меджибоже, в котором жил Бешт, да будет благословенна память праведника, и был там один богобоязненный мудрец, что не отрывался от учения ни днем, ни ночью. И сей мудрец был большой бедняк, так что почти что не было у него еды даже на одну трапезу, и довольствовался тем, что было у него, тем, что кто-нибудь, пожалев его, иногда подавал ему как милостыню, и с этого было пропитание его и домочадцев его. Жена его также была богобоязненна и не огорчала мужа своего, дабы не отвлекать его от изучения Торы, и довольствовалась тем, что посылал ей Господь благословенный в великой милости Своей. Со временем вырастили они сыновей, и дочери их стали взрослыми, тогда предстала перед ним скромная жена его и сказала ему: «Истинно, что упование наше на Господа и на великое милосердие Его, но что нам делать с сыновьями и дочерями нашими, ибо достигли они того возраста, когда надобно женить их, а у нас нет ни денег, ни того, что стоило бы денег. Что ты мне скажешь на это?» Сказал ей муж ее: «Что же я сделаю, если не послал нам еще Господь помощи от святости своей?» И вот, жена его, праведница – вера праведников была у нее, и верила она в праведника из праведников, что был в их городе, – в святого Бешта, да будет благословенна память праведника. Ибо тогда уже открылся Бешт, благословенной памяти, в чудесных своих деяниях, кои творил он, и многие спаслись по молитве его: «…и что исполнить решит, то сбудется…» [242] . И сказала мужу: «Муж мой, выслушай меня, хоть поистине не привык склонять голову перед ближними, тем не менее посмотри и увидишь, сколь много вместе с ним людей праведных, и многие спаслись по молитвам его, что он решит, то сбывается, может, и ты спасешься, ежели склонишься перед ним, пойди же к нему, и пусть помолится за нас, а что велит тебе, то ты и делай».
И пошел тот человек к Бешту, благословенной памяти, и рассказал ему все, что было на сердце у него. Тогда ответил ему Бешт, [сказав], чтобы ехал в город Кузмир, а там разыскал бы одного ремесленника. И сказал ему имя того, и имя отца его, и какое ремесло у него, и все до мелочей открыл ему о том [ремесленнике], ибо в нем обретет он покой для несчастной своей души. Тотчас же принял тот человек на себя тяготы и превратности дороги, как велел ему человек Божий. И пошел пешком из города в город, из села в село, пока не добрался до города Кузмира, да обустроит его Всевышний, амен.
И вот, человек бедный и неимущий, прибывая в город, где нет у него знакомых, первым делом идет в бейт мидраш, дабы посидеть там в покое после трудной дороги и найти отдых от превратностей пути. Так сделал и тот человек. И пришел в большой бейт мидраш, полный людей, и стал спрашивать о человеке, про которого говорил ему Бешт. Отвечали ему все, а не только [кто-нибудь] один, что нет такого здесь, и что не ведомо им, чтобы во всем городе был человек, как тот, и что имя того человека им не знакомо, – не знали такого. И тяжело вздохнул сей человек, вспомнив тяжкие труды свои в дороге длиной в шестьдесят верст, пройденной им пешком, дабы разыскать того человека, и не найдя его. И пошел в другой большой бейт мидраш, и там тоже стал спрашивать о том человеке, и назвал имя того, и имя отца его, и ремесло его, и другие признаки, что указал ему Бешт, благословенной памяти, но ни от кого не получил ответа. Пока не стало известно об этом всем жителям города. И тогда пришли к нему старики и сказали ему: «Что это ты расспрашиваешь о злодее, который уже больше шестидесяти лет как умер и покинул сей мир?» И рассказали ему об обыкновениях того человека, который не пропустил ни единого греха, чтобы не совершить его, упаси нас Господь, и занимался делами такими премерзкими, что и слышать о них невозможно. Мудрец же, однако, не открыл им того, что было у него на сердце, и пошел к другим старикам, но и те говорили дурное о человеке, про которого он спрашивал, – что был тот небывалым злодеем, спаси Господь. И пустился мудрец в путь, и отправился домой в удручении и без надежды на спасение, но в упадке сил от дальней дороги и печалей, кои он претерпел, и вернулся домой, в город, где пребывал Бешт, да будет благословенна память праведника. И, войдя в город, немедля пошел к Бешту, благословенной памяти, дабы узнать причины этого путешествия. И было: представ перед Бештом, благословенной памяти, рассказал тому, что прибыл в город, куда тот послал его, и что был там и человек, имя которого и имя отца его были как те имена, что Бешт назвал ему, однако вот уже лет шестьдесят, как тот умер и покинул сей мир, а был он величайшим злодеем. И рассказал ему, как отмежевывались жители того города от злодеяний того человека, ибо не пропустил тот ни единого греха, и т. д.