(Дварим аревим, раздел 1, лист 7, рассказ 19)
Один раз Бешт должен был узнать некую тайну. Открыли ему, что тайна сия находится во владении Самаэля, который завладел ею в час, когда довел [кого-то] до греха. Понял Бешт, что не может он вызволить сие Имя из рук Самаэля, кроме как соединив усилия с другим праведником. Стал присматриваться к рабби Лейбу Трестинцеру, чтобы соединить усилия с ним. Пошли они вдвоем в женское отделение [синагоги], и Бешт велел своему товарищу, чтобы, как только войдут туда, встали лицом к [восточной] стене, и, даже позови их Самаэль и попроси их повернуться к нему, чтобы говорить с ним, тот не послушается его и не взглянет на него, не дай Бог. И также велел ему остерегаться и беречься от всякой горделивой мысли. Войдя же, сразу повернулись к стене, и Бешт стал делать то, что делается посредством святых Имен. Тотчас явился Самаэль и стал соблазнять и просить их, чтобы стали к нему лицом и говорили с ним лицом к лицу, они же вовсе не отвечали ему и устояли перед искушением. Сказал им Самаэль со всем своим велеречием: «Ныне вижу я все величие ваше и что никакая тайна не сокрыта от вас, ибо несколько праведников и танаев желали отнять у меня сию тайну, но не смогли. Слышал я и воззвание, прозвучавшее на Небесах, оказывать почести сим праведникам». Все же намерение Самаэля было в том, чтобы обратить их к мыслям о гордыне. Бешт же не встал и не двинулся с места. Учитель же рабби Лейб стал немного поддаваться горделивым мыслям и возвеличиваться в глазах своих от почестей, что оказывал ему Самаэль. Тотчас коснулся Самаэль ступни его и повредил его ногу, так что тот оставался хром на одну ногу до смертного своего часа. Почувствовал Бешт, что товарищу его нанесен вред, и стал поддерживать того за гартл*. Тотчас же почувствовал рабби Лейб прилив сил. Затем обругал Самаэля и, выговаривая тому, сказал: «Изыди от нас! А нет, так я прогоню тебя в такое место, где томятся в путах Аза и Азаэль [302] . Также и тебя прикую там вместе с ними». И тотчас удалился Самаэль. Уходя же, принял обличье торговца женскими притираниями и, с корзиной на плече, направился к дому Бешта, дабы [там] купили у него что-нибудь и [тем самым] навредили бы себе. Почувствовал сие Бешт, и тотчас помчался домой, и выговорил своим домочадцам, сказав им: «Ничего не берите у него». И сказал Самаэлю: «Вот, напротив стоит увязанная скирда пшеницы. Иди туда». Как подошел туда Самаэль, вспыхнуло пламя и сожгло всю скирду. А Бешт и все его домочадцы спаслись.
(Мифалот ѓа-цадиким, 31)
Один раз вызвал он Самаэля по некой нужде. Сказал ему Самаэль в гневе: «Для чего ты рассердил меня, призывая к себе, ибо меня не призывали никогда, кроме трех случаев. Первый раз из-за греха Адама, первого человека, второй раз – из-за истории с золотым тельцом и третий раз – во время разрушения Храма». Когда он вошел, велел Бешт людям своим открыть чела их, дабы тот увидел образ Господень на лицах их. Когда пришло ему время уходить оттуда, сказал им такие слова: «Дети Бога Живого, дозвольте мне постоять здесь еще немного, дабы посмотреть на образ Господень, что на лицах ваших». Отсюда следует, что он стремится исправиться. Несмотря на это, прежде чем уйти, попросил он у Бешта дозволения сжечь город из городов Израиля. Указал ему Бешт другое полное скверны место, которое не было еврейским.
(Маасийот плиот, 20)
Как-то ехали [Бешт с учениками] три полных дня, пока не прибыли во вторник вечером на постоялый двор к одному еврею, деревенскому фактору, который не знал Бешта, благословенной памяти. И спросили, смогут ли остановиться у того на ночь. И сказал: «Нет». И увидели, что человек сей весьма озабочен, а в доме горит множество свечей. И расспрашивал его Бешт, в чем тут дело, но селянин не хотел говорить ему. И сказал им: «Даже узнав, мне вы не поможете. Одно могу сказать, горе мне по грехам моим, ибо такое со мной случилось, что не случалось еще ни с одним человеком». И стал Бешт упрашивать его [рассказать]. И рассказал тот, что эта ночь – ночь молитвенного бдения [303] для него, ибо наутро должен он ввести в завет Авраѓама сына, коего родила ему жена его. И это у него пятый сын, что по пришествии ночи молитвенного бдения умирает без всякой болезни, теперь же пробило уже десять часов, и он весьма страшится, как бы не случилась та же беда и в эту ночь, а причины сего он не ведает. И сказал ему Бешт: «Не бойся, сделай приготовления к обрезанию, ибо я, Бешт, обещаю тебе, что младенец будет жить». Сердце же отца трепетало от страха. И сказал ему: «Если сбудутся слова твои – половину имущества моего отдам тебе, Господа же стану прославлять все дни жизни моей». И ответил ему Бешт: «Нет мне нужды в имуществе твоем, дай лишь столько-то во искупление и подготовь двух крепких людей, чтобы стояли подле колыбели младенца и держали в руках открытый мешок. Один пусть держит мешок обеими руками с одной стороны, а другой также обеими руками – с другой, и пусть остерегутся и ни на миг не сомкнут глаз». Ученикам же своим велел Бешт садиться и учить Тору. Бешт же прилег отдохнуть, предупредив их, что ежели что-нибудь упадет в мешок, то пусть немедля закроют его, и завяжут сверху веревкой, и разбудят его, Бешта, если он будет спать, а он им скажет, что делать дальше. И еще раз предостерег учеников и тех людей, чтобы не смыкали глаз. И было, когда наступило двенадцать часов ночи и свечи в доме стали гаснуть, ученики крепились и не отступали от своего. И вот, увидели, как большая крыса упала в мешок, и закрыли мешок, и завязали его веревкой, и разбудили Бешта. И велел им Бешт перевязать мешок крепко-накрепко, а двум людям каждому взять по палке и что было сил бить по мешку. Так они делали, пока не дал им Бешт знак, махнув рукой. Затем велел им Бешт развязать мешок и вышвырнуть его наружу. И сделали так. Младенец же пребывал в полном здравии. И приготовились они к обрезанию, Бешта же почтили честью быть восприемником и совершили обрезание по всем правилам. А после обрезания отец ребенка попросил Бешта остаться на трапезу и рассказал ему, что деревенский помещик – настоящий злодей и что он боится того, а посему он должен пойти к нему и принести ему угощение после обрезания. И сказал ему Бешт: «Ступай с миром». И пришел отец ребенка к помещику, и вот, тот лежит больной в постели, на лице же его огромные синяки от побоев. И принял помещик отца ребенка со всем радушием. И спросил его: «Как у тебя дела?» И сказал: «Еврей из польских земель прибыл ко мне этой ночью и кажется человеком достойным, и он спас моего сына от смерти». И рассказал ему по простоте своей обо всем, что случилось ночью. Тогда отвечал ему помещик: «Поспеши домой и проси своего гостя прийти ко мне, пока он не передумал». И пошел тот человек в печали, ибо весьма страшился, как бы что-нибудь не случилось с Бештом и тот бы не осерчал на него. И рассказал ему обо всем, что было в доме у помещика. И посоветовал Бешту послать к помещику слугу, чтобы тот передал, что нет у него времени и он желает ехать дальше.