– А зачем Петр Кириллович вас вызывал?
– Это не Петр Кириллович… – Маша снова смутилась. – Мы с Володей приходили. Я же говорила, раньше он мне всегда показывал свои эскизы. А в тот раз у него не было с собой диска, и Володя предложил съездить, посмотреть на компьютере. Именно тогда он делал крокодила и сомневался, хотел посоветоваться, по поводу цветового решения.
Я оглянулась на картинку с крокодилом. О чем, интересно там советоваться? Крокодил зеленый, пасть красная, зубы белые. Какие могут быть сомнения по поводу цвета?
– Какие тут могут быть сомнения? – повторила я, уже вслух. – Он что, предполагал, что крокодила можно сделать оранжевым или фиолетовым?
– Нет, конечно. Но у зеленого тоже есть масса вариантов и оттенков. Нужно было выбрать подходящий.
– Допустим. Значит, вы были в доме Черниковых один раз. А в спальню, где стоит сейф, вы заходили?
– В спальню? – щеки Маши порозовели. – Извините, Рита, вы неверно представляете себе наши с Володей отношения. Он позвал меня посмотреть крокодила, и я заходила только в кабинет, где стоит компьютер. Для того, чтобы осматривать квартиру и, тем более, спальню, не было ни повода, ни… в общем, с этой точки зрения, я Володю никогда не интересовала.
«А он тебя»? Я не задала этот вопрос вслух, потому, что знала ответ. На тех, кто безразличен, не обижаются так, что и через месяц голос дрожит от обиды. Вот, например, я – разве я обижаюсь на Кириллова? Времени у него нет, чтобы к нам заглянуть, или желания – я не знаю и знать не хочу. Наплевать мне на Витьку, я его и не вспоминаю вовсе. А Маша в Володю влюблена откровенно и по уши. Я посмотрела на девушку с симпатией и улыбнулась.
– Этого молодого человека, я к сожалению, не видела, но глядя на вас… – я сделала длинную выразительную паузу. – Можно предположить, что это у него проблемы со вкусом.
– Спасибо, – розовые пятна на ее щеках стали алыми. – Что вы еще хотели спросить?
– Еще я хотела спросить про вчерашний день. Расскажите, пожалуйста, чем вы занимались?
– Вчера? – удивилась она. – А разве вчера что-нибудь произошло? Впрочем, ладно, мне не трудно. Вчера я тоже к девяти пришла на работу – я живу недалеко, поэтому всегда вовремя прихожу, не опаздываю. До одиннадцати, снова сидела здесь. Понимаете, это самое творческое время, самое продуктивное. Потом Зинаида Григорьевна позвала меня пить кофе. Все начальство было на месте, поэтому мы не задержались, ну, может, на пять минут только. Около половины двенадцатого меня вызвал Петр Кириллович – хотел одну куколку, пупсика-голыша, обсудить. Понимаете, куколка очень хорошая, но за последний год стала хуже продаваться. Вот Петр Кириллович и поручил мне подготовить план работ по ее спасению.
– Спасти рядового пупсика, – усмехнулась я. – И что же вы предложили?
– Обычный набор мероприятий, – пожала она плечами. – Немного поработать над лицом – челочку на лоб спустить, сменить глазки с черных, на ярко-голубые, пухлости на щечки добавить. И, конечно, хватит этого пупсика голеньким держать.
– Одеть голыша? Пеленки-распашонки-ползунки?
– Не только. Можно еще дополнительные комплекты предлагать – ванночку, бутылочку, кроватку.
– А, понимаю, – оживилась я. – Еще погремушек можно наделать, таких, знаете, крохотных!
– Таких нельзя, – покачала головой Наташа. – Пупсик предназначен для маленьких детей, значит, все предметы меньше трех сантиметров, под запретом. Запихает ребенок такую погремушку в нос или в ухо, что тогда делать?
– Об этом я не подумала, – призналась я. И получила в ответ снисходительный взгляд специалиста, разговаривающего с дилетантом.
– Я, когда начинала работать, тоже о таких мелочах постоянно забывала, Петр Кириллович долго меня школил. Зато теперь, весь список запретов, на автомате. Я над ними даже не задумываюсь.
Вот как? Черников, несмотря на то, что является владельцем «Игрушечной страны», не гнушается «школить» начинающего дизайнера? Совсем, как Сан Сергеич меня? Что ж, дай бог Петру Кирилловича здоровья, а его фирме – всяческого процветания. Именно такие бизнесмены нужны стране.
– С Петром Кирилловичем мы сидели довольно долго, даже обед захватили немножко. Он посмотрел мои рисунки, ванночку и бутылочку одобрил, а над кроваткой и личиком велел еще поработать. Потом обед. После обеда я сидела у себя, кроватку доделывала. А в четыре часа, когда мы снова кофе пили, вы пришли.
– Это я помню. А кстати, куда вы так срочно убежали? Словно вспомнили про какое-то важное дело?
– Так про кроватку же и вспомнила! Петр Кириллович велел показать ее не позже пяти, а у меня там не все было прорисовано. Вот я и побежала заканчивать. Нормально, и дорисовала, и Петру Кирилловичу показала. Он одобрил, так что, следующий выпуск голышей пойдет уже с кроватками в комплекте.
– Рада за голышей, – пробормотала я. – А чем вы занимались потом?
– Рабочий день закончился, и я пошла домой.
– То есть, в течение дня, вы из здания не выходили?
– Нет, зачем? Я вообще, редко выхожу.
– А звонил вам кто-нибудь?
– В течение дня? Звонили, конечно, – Маша покосилась на раскрытый блокнот, в котором я делала пометки. – Сказать, кто?
– Было бы желательно.
– Утром никто не звонил, а ближе к обеду – мама, она всегда мне звонит около двенадцати. Но я, как раз была у Петра Кирилловича, поэтому не стала с ней разговаривать. Перезвонила ей сама, уже в перерыв.
– Вы живете отдельно от родителей? – я постаралась спросить это нейтрально, чтобы зависть не была слишком заметна. Я очень люблю маму с папой, и даже Маринку, несмотря на все наши ссоры, тоже, по большому счету, люблю! Но, наверное, день, когда у меня появится собственная квартира… ладно, пусть не квартира, пусть комнатка, комнатушечка самая крохотная – этот день станет самым счастливым днем моей жизни. Родственники, даже самые любимые и любящие, при ежедневном личном общении, очень утомляют.
– Нет, мы все вместе, – грустно ответила Маша. – Мама, бабушка, мамина родная сестра, ее дочь и ее дочь, моя племянница, то есть. И я.
Ничего себе! Шесть человек семейка и все женщины!
– А квартира у вас какая? – ошарашено спросила я.
– Трехкомнатная, – девушка обреченно вздохнула. – Ничего, мы умещаемся.
Да, похоже, это Маше впору позавидовать моей роскошной жизни. Хотя, у нас тоже по два человека на комнату приходится. Сложный это вопрос, квартирный.
Я на мгновение зажмурилась, чтобы собраться с мыслями и вернулась к основной теме:
– Хорошо, с мамой я поняла. Еще кто-нибудь звонил?
– Один заказчик. Он из новых олигархов, хочет своей дочке эксклюзивную игрушку заказать. Пантеру, но такую, какой еще ни у кого не было. А с цветом никак не определится.
– Не поняла, – снова отвлеклась я, – какие тут могут быть проблемы. Пантера черная.