Он подождал, но ответ не приходил. Наступило время для езды верхом. Свэггер поднял поджарое тело с кресла-качалки, прошел на конюшню, оседлал новую чалую кобылу по кличке Лошадь – он всех своих лошадей называл Лошадями – и поскакал на юг, затем на запад, потом снова на юг, и так три с лишним часа. Ему было приятно чувствовать под собой Лошадь и видеть вокруг холмистые прерии, с трех сторон окаймленные на горизонте неясными пурпурными горами. Нельзя жалеть себя, когда ты верхом, иначе свалишься с лошади. День был жаркий и солнечный, а это всегда улучшало настроение. Кстати было и то, что его мысли сосредоточились на «Мосине», и он заново перебирал все, что действительно знал об этой винтовке, то, что предположительно знал о ней, и то, что, как ему казалось, он о ней слышал. Например, он знал, что из такой в него стреляли. Это был первый срок во Вьетнаме, взводный сержант, 1964–1965 годы. К вьетконговцам [3] еще не хлынул поток «Калашниковых» китайского производства, поэтому они использовали все, что попадалось под руку, и самыми распространенными были «Мосины» из Китая. Но вьетконговцы быстро усвоили урок, поняв, что старая боевая лошадка с обоймой на пять патронов и медленной ручной перезарядкой не способна сравниться ни с карабинами М-4, которыми пользовались южане, ни с М-14 самого Свэггера. Со временем к повстанцам начали поступать АК и винтовки СВД, и они прямо на глазах осваивали новые тактические возможности современного оружия. Для них это было хорошо, для нас плохо.
Свэггер вернулся домой, поставил Лошадь в конюшню, принял душ и направился в мастерскую. Нынешний проект: патрон калибра 6,5 «Кридмор», сверхточный. Возможно, новый патрон для снайперского оружия? Это, как всегда, полностью занимало мысли Свэггера, спасало его от самого себя, предоставляло ему возможность строить планы и загадывать наперед. Он заново снарядил сто пятьдесят патронов, воспользовавшись пятью различными дозами порохового заряда (с шагом в одну десятую грана), чтобы затем определить кучность боя из винтовки калибра 6.5, сделанной на заказ оружейником из Редфилда, штат Вашингтон. После чего снова принял душ, встретил Джен, и они поужинали. К электронной почте Свэггер вернулся только тогда, когда уже зашло солнце.
Опять Рейли.
Ну хорошо, это винтовка, но как она сочетается с какой-то штуковиной под названием «ПУ 3,5»? Что это может быть? Что это за место, где мы сейчас находимся?
Свэггер уловил намек на «траву». Много лет назад он наткнулся на один момент в работе по Первой мировой войне. Карл Сэндберг: «Я трава, я покрываю все. Пусть под Аустерлицем и Ватерлоо навалены груды трупов… Пройдет два года, десять лет, и люди будут спрашивать: «Что это за место? Где мы сейчас находимся?»» Рейли не понимала, как это точно подмечено, не понимала, что это не шутка.
Место – земля снайперов, точка – Россия, и я даже могу сказать тебе время: 193-1945. Это советский оптический прицел, который устанавливался на «Мосин-91/30», после чего она превращалась, насколько я понимаю, в весьма неплохую снайперскую винтовку. Русские верили в стратегическую концепцию снайперского искусства и применяли против нацистов десятки тысяч снайперов – горы убитых. Прицел (3,5 означает увеличение в 3,5 раза) был прочным, надежным, простым – ничего похожего на мудреные штучки с компьютерным управлением, что мы имеем сегодня. Вероятно, дальность 500 метров, а во многих случаях и того меньше. Одним словом, если перед тобой «Мосин-91/30» с «ПУ 3,5» в сочетании со временем между 39 и 45 годами, ты совершенно определенно находишься в снайперской вселенной. И тут я должен спросить: что Рейли делает в снайперской вселенной? В эти края она редко заглядывает».
Ждать ответа пришлось недолго. Пять минут.
Ты мне здорово помог. Огромное спасибо. Все встает на свои места. Что касается почему – долгая история, связанная с работой. Сейчас меня поджимают сроки, завтра дам тебе подробное объяснение.
Так что пришлось ждать целый день, прежде чем пришло письмо от Рейли.
Первым делом хочу извиниться. На самом деле все довольно скучно. Ничего захватывающего, просто очерк. Меня всегда интересовали женщины-герои – понимаешь, свободная пресса, феминистка, мужененавистница и тому подобное. Я написала небольшой материал, у меня его взяли, и это дало возможность слезть с темы сибирских газопроводов. Несколько недель назад я заглянула на московский блошиный рынок и купила кипу старых газет и журналов. Время от времени я так поступаю в поисках свежих идей. Среди них была «Красная звезда» за 1943 год, военное время, хвала Сталину, сплошной агитпроп, от которого тошнит. А на первой полосе четыре женщины, взялись за руки, все в гимнастерках, увешанных медалями. Трое похожи на трансвеститов, из пенсильванских немцев, ставших доярками, но четвертая – не поверишь – настоящая куколка. Сшибает с ног. Остальные три бедняжки рядом с ней просто коровы. Я читаю газету и вижу, что все четверо снайперы. У каждой много побед, как ты любишь говорить, одна из Ленинграда, две из Сталинграда и еще одна из Одессы, и дальше «Мосин-91/30» и ПУ 3,5. В общем, я узнала их имена, и симпатяшку звали Людмила Петрова, она была из Сталинграда. Гм, для меня это что-то новенькое. Поэтому я набрала в поисковике «советские женщины-снайперы» и получила кучу имен: 4000 снайперов, больше 20 000 убитых фрицев и все такое, но ни слова о Людмиле Петровой. Тогда я стала искать дальше, и хотя остальные трое дожили до конца войны и получили славу и богатство по коммунистическим меркам, о Петровой ну ничегошеньки. Кстати, если верить газете 43-го года, близкие звали ее Милой, а не Людой, как это принято. Я стала копать глубже и глубже, но где-то в середине 1944-го Мила просто исчезла. Перестала существовать. На самом деле я разыскала еще несколько экземпляров того номера «Красной звезды», но на фото ее лицо было или вырезано, или замазано. Люди Сталина отправили ее в небытие. Подобное в те времена случалось. Помнишь, как у Оруэлла: «Тот, кто контролирует прошлое, контролирует будущее. Тот, кто контролирует настоящее, контролирует прошлое».
Так что во мне разгорелось любопытство. Я тычусь носом. Было бы классно узнать, что произошло с Милой, чем она так разгневала красных начальников, что ее имя стерли из истории. Вот чем я сейчас занимаюсь, хотя, если честно, похвастаться солидным уловом пока не могу. Но как это принято у нас в Огайо, я не опускаю руки. Возможно, по мере продвижения вперед у меня появятся к тебе новые снайперские вопросы. Ты не будешь возражать? А, вот еще, щелкни на приложение, я отсканировала фото, чтобы ты взглянул на Милу.
Свэггер сделал так, как было сказано, и всмотрелся в фотографию женщины.
После чего позвал жену.
– Я отправляюсь в Москву, как только будут готовы документы.
Потом он зашел в книжный интернет-магазин и закупил книг о Восточном фронте на шестьсот долларов.
Москва