– Гершон, я не понимаю вот что: они торопились, торопились, торопились. А сейчас… ничего?
– Странно, не так ли? Это указывает на мозг, который стремится все держать под контролем, продумывает любые мелочи, проверяет и перепроверяет.
– Гершон, вы только что описали директора нашего института, премьер-министра, весь кабинет, и даже, упокой господи, ее душу, Голду Меир [35] .
– Знаю. В этой игре психология ничего не даст, поскольку все игроки сумасшедшие, включая меня и Коэна. Но в первую очередь Коэна.
Поэтому было очень странно, что именно Коэн предложил дельную мысль.
– Гершон, – сказал он, – касательно твоей загадки с платиной.
– Да.
– Поскольку мы наблюдаем за этим заводом со спутников, через вторичные разведывательные источники, а также с помощью наших друзей из «Вестника промышленности драгоценных металлов», и не видим крупных, в промышленных масштабах, поставок какого-либо сырья, не может ли быть так, что все остальные ингредиенты для производственного процесса есть на месте? Быть может, как раз поэтому завод разместили именно в этом месте, потому что всего остального там полным-полно и заказ крупной партии не вызовет никаких подозрений.
– Какая ужасная мысль, – заметил Гершон. – Такая глупая, такая бесполезная! Как жаль, что она не мне пришла в голову.
Чего в Астрахани полным-полно кроме черной икры? Как выяснилось, газа и нефти: Каспийское море – огромный резервуар с соленой водой, расположенный над сосредоточением различных неприятно пахнущих веществ, имеющих высокую стоимость на мировом рынке энергоносителей. Нефтепроводы уходят из Азербайджана в Турцию, все побережье утыкано буровыми вышками. К небу тянутся шпили и башни нефтеперегонных заводов, и над всеми девятью портами, обрамляющими самое большое в мире озеро, висит зловонный смрад ядовитых испарений. И то, как в водах Каспия удавалось выжить рыбе, откладывающей маленькие черные шарики икринок, которые люди намазывают на тонкие кусочки хлеба и едят, запивая шампанским, казалось второстепенным чудом, не заслуживающим более пристального изучения. Икра по-прежнему обладала отменным вкусом, а нефть и газ по-прежнему кормили цивилизации, процветающие на этой плодородной земле.
В конце концов Гершон составил список сырья, химических веществ, ферментов, соединений, конечных и побочных продуктов, а также отходов, которые производились в процессе столь агрессивного выкачивания недр. Природный газ являлся не отдельной отраслью промышленности, а целым спектром отраслей: список того, что из него производилось, включал в себя моторные масла, промышленные хладагенты, смазки для подшипников, бесконечные вариации на тему горючего и топлива, удобрения, синтетические ткани, стекло, сталь, пластмассы (бесконечное количество) и краски. И продолжать можно было дальше и дальше. О, моя голова, почему ты так болишь? О, моя система пищеварения, почему ты так болишь? Все дело заключалось в обилии. Обилие одержало верх. Он, могучий Гершон, оказался повержен обилием!
Поскольку было уже поздно, а Коэна, который стал бы язвительно подшучивать над ним, рядом не имелось, Гершон решился прибегнуть к крайнему средству получения информации, известному человечеству, для которого не требовалось ни интеллекта, ни ума, ни знания основ игры, ни опыта.
Он обратился к старому доброму знакомому – доктору Интернету.
Он набрал в поисковой системе «платина».
После чего ввел название вещества, в изобилии добывающегося из недр Каспийского моря. И на мерцающий в полумраке кабинета экран хлынул поток, бессмысленный, нелепый, вздорный.
«Наверное, я спятил», – подумал Гершон.
Если так, тогда все в порядке.
Он предпринял последнюю попытку: а почему бы и нет, черт побери?
ПЛАТИНА + МЕТАН
Тик-так, тик-так, тик-так, снова поток галиматьи, как вдруг…
Во имя всего святого, что такое «процесс Андрусова»?
Еще один вопрос доктору Интернету.
Наконец, как мысленно представил себе Гершон, доктор Интернет, величайший в мире шпион, побездельничав и посачковав, не спеша сходил в сортир, выпил стакан минералки и только затем ответил. И действительно, вопрос, по всей видимости, был странным, поскольку доктору Интернету на ответ потребовалось 0,0742 секунды вместо обычных 0,0181. Прильнув к экрану, Гершон быстро прочитал, что процесс Андрусова – это процесс, изобретенный в конце двадцатых годов прошлого века инженером концерна «ИГ Фарбениндустри» Леонидом Андрусовым. Этот процесс позволял метану и аммиаку, которые в изобилии имелись на Каспии, в присутствии кислорода, в изобилии имеющегося во всем мире, при температуре около 1400 градусов по Цельсию, а также платины, закупленной за большие деньги и доставленной в обстановке строжайшей секретности, соединиться в некое вещество под названием цианистый водород. Вещество имело еще одно наименование – синильная кислота, которая при добавлении стабилизатора и ароматизатора становится…
Гершон вздрогнул, сглотнул комок в горле и схватил телефон, чтобы позвонить начальнику отдела. Ситуация только что превратилась в чрезвычайную, и оставалось только гадать, когда она дорастет до катастрофы.
Конечным продуктом был «Циклон-Б», газ смерти из Освенцима.
И кто-то производил его в огромных количествах.
Карпаты
Окрестности Яремчи
Наши дни
Свэггер и Рейли поднимались по каменной осыпи, пробираясь между здоровенными валунами, скрюченными кустами можжевельника и редкими низкорослыми соснами, и когда они преодолели около двух третей пути, их охватило отчаяние.
– Предположим, мы поднимемся туда, – сказала Рейли, – а никакой пещеры там нет. И что тогда?
– Пещера есть, – уверенно заявил Свэггер.
– Почему ты так решил? Быть может, контейнер спрятан в миле от этого места. Мила просто принесла винтовку сюда, отмерила тысячу метров и пристреляла ее, после чего вернулась назад.
– Здесь лучшее место для тайника. Если Мила зарыла контейнер в землю, ей нужно было позаботиться о том, чтобы как-то обозначить это место и отметить его на карте. А здесь ни за что не ошибешься. И если ты молодой партизан, а не двое калек-стариков, подняться наверх не составит никакого труда.
– Надеюсь, ты прав, – вздохнула Рейли.
«И я тоже», – мысленно добавил Свэггер.
Рейли дважды оступилась и упала, здорово разбив колено на второй раз. Ее бледное лицо стало сначала пепельно-серым, а затем белым как воск. Свэггер помог ей в нескольких самых трудных местах, но его встревожило, что пальцы у нее похолодели.
– Как твое бедро? – спросила Рейли.