— Нечего прощать! — отрезал я. Камилю не понять, что у Юлали с ее прошлым не было ни единой гребаной причины верить кому-либо во всем белом свете. Или надеяться, что хоть кто-то в целом мире захочет помочь. Годы обид, наносимых самыми близкими людьми, и сформировавшийся стереотип поведения одиночки сложно изменить за пару дней. И то, что она решила сбежать и сделать все по-своему, во многом вина моя и моих репрессивных и необдуманных запретов. Та дурацкая попытка защитить ее волевым и насильственным решением вынудила ее желать вырваться на свободу. — Юлали не обязана была доверять нам просто потому, что автоматически стала членом стаи, связавшись со мной. Я не в восторге от того, что здесь случилось, но у нее были все основания поступить так, как она поступила.
Камиль упрямо сжал челюсти и смотрел в сторону, подчиняясь мне, но не признавая мою правоту. Юлали хотела мне возразить, но я прижал ее лицо к своей груди, заставляя замолчать, и она не стала спорить.
— Ты прекрасно осознаешь, Камиль, — продолжил я, — что никто не может нас заставить встать под пули, тем более в животном облике, если только мы не видим прямой и неизбежной угрозы для того, кто нам дорог. И если Нести бросился на защиту Юлали, то это было его решение, к чему бы оно ни привело. Мы защищаем семью любой ценой. Все, говорить тут больше не о чем!
Плечи Камиля опустились, и он, наконец, посмотрел прямо на мою жену слезящимися глазами.
— Вот именно. Слова неважны. Любой из нас, Юлали, любой сделал бы для тебя то же, что сделал Нести. Потому что ты наша. И надеюсь, ты, наконец, поймешь, примешь это и перестанешь ранить нас своим недоверием и отчужденностью. Это реально больно.
— Я понимаю это, — прошептала Юлали. — Теперь понимаю. Прости.
— Нечего прощать, — вздохнув, повторил мои слова Камиль. — Главное, что все живы. Если бы мы потеряли тебя, то это разрушило бы Северина, а значит, и всех нас. Помни об этом в следующий раз, когда захочешь приключений. Теперь нужно, чтобы Нести выкарабкался. Микаэль и Бастиан уже на подъезде.
Мы с Камилем осторожно погрузили Нести в его машину, и он выдал мне запасную одежду, которую обычно каждый на всякий случай возил с собой. В этот момент подтянулись парни на двух машинах. Они, как и Камиль, сначала радовались, но, вникнув в ситуацию, помрачнели.
— Я повезу Нести, — сказал мне Камиль. — А вы езжайте с кем-нибудь из парней. Твой мотоцикл я видел с дороги. Он валяется в кустах.
— Да, там где-то еще телефон и все мои тряпки. Нужно будет собрать все, чтобы не оставлять никаких следов, — кивнул я.
О том, что нужно что-то делать с телом и машиной агента, я не стал говорить при жене. Это больше не ее забота, так что нечего и напоминать в очередной раз.
Камиль понял меня без слов и, мотнув головой Бастиану, приказывая следовать за ним, скрылся за углом дома. А я попытался усадить Юлали в машину к Микаэлю, чтобы побыстрей увезти отсюда.
— Давай уезжай с ним домой, я приеду, как только мы тут все подчистим. Нельзя оставлять никаких следов, которые приведут к тебе. А потом дома ты мне все нормально и спокойно объяснишь.
Но Юлали неожиданно уперлась.
— Я не могу уехать! — возразила она, несмотря на то, что едва не падала от изнеможения. — Мне нужно кое-что тут найти и забрать! Иначе все это напрасно!
На какой-то момент мне захотелось зарычать и запихнуть эту упертую женщину в машину насильно, а потом уже разбираться со всем. Но так нельзя поступить, и если она хочет что-то искать, пусть ищет, а я вместе с ней.
— Хорошо, — смирился я. — Говори, что и где мы ищем.
Моя жена бросила на меня быстрый удивленный взгляд. Чем она смущена? Тем, что я не стал упираться и настаивать на своем, или ей пока трудно привыкнуть, что если что-то мы и будем отныне делать в этой жизни, то всегда только вместе. Знаю, ей понадобится время на то, чтобы сменить в своем мышлении и восприятии все с «я» на «мы». Но она справится, я это точно знаю.
Юлали покрутилась, явно стараясь сориентироваться на месте, словно у нее в голове хранилась некая карта. Подумав с пару минут, она довольно уверенно двинулась в сторону достаточно далеко отстоящего от основного горелого дома здания. Оно, на мой взгляд, напоминало заброшенную конюшню.
— Нам нужна конюшня, — подтвердила мою догадку жена. — Матиас говорил, что южная стена…
Сказав это, она вдруг остановилась и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
— Матиас… — прошептала она. — Фраммо сказал, что он мертв.
Не скажу, что не испытал укол ревности из-за того, что моя женщина так обеспокоена судьбой полицейского. Но после того, как я увидел, что она признала нашу связь и узнал ее истинные чувства ко мне, это уже казалось незначительной мелочью.
— Он соврал тебе, моя хорошая. На Матиаса напали, но он не робкий мальчишка и не дилетант и смог постоять за себя. Да, он тяжело ранен и сейчас в реанимации, но это по его просьбе медсестра позвонила мне и рассказала, что тебя похитили. До этого мы просто прочесывали город, надеясь, что ты просто зла на меня и появишься где-то, когда нагуляешься.
Юлали покраснела и опустила глаза.
— Прости, Северин. Я вела себя как натуральная дура, и мне нет оправданий.
— Ты в них и не нуждаешься, — обнял я ее, успокаивая. — А теперь давай-ка шевелиться. Мы ведь реально рискуем, находясь здесь в непосредственной близости от трупа государственного спецагента. Мало ли какие сюрпризы у них в запасе. А то как нагрянет сейчас группа захвата, как будем выкручиваться?
— Нет, — замотала головой Юлали. — Не нагрянет. Они больше всего боятся именно огласки.
Не знаю пока, кто эти загадочные «они», но, думаю, узнаю в ближайшее время.
Но Юлали вдруг остановилась, словно на стену налетела, и неожиданно подняла испуганный взгляд на меня.
— Постой! Тебе нельзя помогать мне! Если ты будешь знать, то тоже станешь мишенью. Такие люди не прощают ничего! — сказала она, упираясь ладонями мне в грудь, будто желая запретить идти с ней. Ага, как же!
— А ты хотела бы иметь эксклюзивные права на то, чтобы быть единственной жертвой на охоте? — ухмыльнулся я. — Не выйдет, родная. У нас с тобой теперь все на двоих, так что даже не пытайся меня остановить.
— Ты не понимаешь, как это серьезно, — умоляюще посмотрела она на меня.
— Вот тут ты права. Пока почти ни черта не понимаю. Но мы сейчас заберем то, что ты хотела, а потом поедем домой, и ты мне и всем остальным все-все расскажешь. Потому что, если ты считаешь, что есть опасность, мы должны решить, как ей противостоять. Сообща. Согласна?
Юлали задумалась, закусив губу.
— Ты ведь все равно не отступишь? — спросила она.
— Только не в том случае, когда тебе что-то угрожает, — улыбнулся я ей. — Во всех остальных тебе будет достаточно просто хорошенько попросить, моя хорошая. Я ведь пластилин в твоих нежных ручках.