— Нам всем так жаль вашего дедушку, мисс Монтегю. Без него сияние Лондона не будет таким ярким, как раньше.
Эйдан взял Селестрию за руку, и они в сопровождении служащих пошли по коридору мимо чайной комнаты, где она часто ела лепешки с джемом вместе с дедушкой, и очутились в огромной столовой.
— Я выбрал для вас столик за углом, чтобы вам никто не мешал, — сказал мистер Уиндторн, подмигнув Эйдану. В голове Селестрии вдруг промелькнула очень неприятная догадка. Казалось, оба сговорились. Она вспомнила, что Эйдан упоминал о сюрпризе, который приготовил для нее. Неужели он уже объявил об их помолвке, не сказав ей об этом ни слова?
Когда они свернули за угол, Селестрия увидела родственников и друзей, сидящих за длинным столом. Внутри у нее все оборвалось. Время для знакомства с его родителями было не самым подходящим. Все встали и захлопали, лица людей светились от восторга.
— Дорогая, ну почему ты мне ничего не рассказала? — вскрикнула Памела, бросаясь к ней, чтобы обнять. — Я так счастлива! Свадьба весной, и я уже договорилась о дне венчания в церкви. — Селестрия чуть не упала в обморок. Все зашло слишком далеко. Руки матери, как щупальца, обхватили ее тело, и ей показалось, что ее поглотило облако туберозы. — У тебя будет самое ослепительное свадебное торжество, дорогая. Мой папа так хотел этого!
Селестрия знала, что дедушка хотел только того, чего хотела Селестрия. Медленным шагом она двигалась вдоль стола, приветствуя каждого улыбкой и поцелуем, но на самом деле готова была провалиться сквозь землю.
— Я рада с вами познакомиться, — ласково произнесла мать Эйдана, целуя ее. — Это счастливейший день в моей жизни. — Селестрия собиралась сделать этот день самым несчастливым для них. Отец Эйдана тоже поцеловал ее, и Селестрии стало тошно. Случись все иначе, она бы полюбила семью Эйдана.
— Право, Эйдан, — наконец сказала она, садясь, — вполне можно было обойтись цветами.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Цветами? Какими цветами?
— Лилиями, которые мне принесли сегодня утром.
Эйдан выглядел смущенным.
— Я не посылал тебе цветов. — Он обратился к Памеле. — Вы случайно не знаете, кто прислал цветы моей невесте?
— О! — произнесла Селестрия, пожав плечами. — Возможно, они предназначались не мне. Я просто не прочитала записку.
— Они наверняка для меня. Я получаю теперь так много писем с соболезнованиями. Люди очень к нам добры, — сказала Памела, слишком взволнованная предстоящим событием, чтобы заострять внимание на такой незначительной детали. Селестрия же пристально смотрела в бокал с шампанским. Она знала, что цветы прислали не ее матери. Она вспомнила аромат лилий, витающий в городе мертвых, и улыбка скользнула по ее лицу.
— Думаю, что свадьбу лучше сыграть в Лондоне, не так ли, дорогая? — весело продолжала ее мать.
— В Лондоне?
— Ну, до меня дошел слух, что Арчи продает Пендрифт, — прошептала чуть слышно она.
Это вывело Селестрию из состояния мечтательности.
— Продает Пендрифт?
— Мне не следовало бы говорить, — добавила быстро Памела, пожалев, что проболталась. Ее дочь внезапно побледнела, а ведь это лучший день ее жизни. — Думаю, что цветущий Лондон весной просто великолепен…
Селестрия встала.
— Пожалуйста, извините меня, — сказала она, явно взволнованная. Эйдан напрягся, Памела встревожилась, остальные гости смотрели с недоумением, наблюдая, как она покидает зал.
— Я пойду за ней, — произнесла, вставая, Памела. — Видимо, она не смогла справиться с чувствами. Не беспокойся, — сказала она Эйдану. — Мы вернемся через минуту.
Памела увидела Селестрию в холле, где она ожидала в гардеробе, когда ей выдадут пальто.
— Ты не можешь просто так взять и уйти.
— Я не выйду за Эйдана! — сказала Селестрия. — Произошла ужасная ошибка. Я люблю Хэмиша.
— Хэмиша?
— Хэмиша Макклауда.
— Кто он, черт побери, такой?
— Он шотландец.
— Да я даже не знаю его! — Памела схватилась за горло, как будто ей нечем было дышать.
Селестрия тщетно пыталась скрыть улыбку.
— Ну, ему далеко за тридцать, он вдовец, ходит с палкой, не расчесывается, талантливый художник без гроша за душой, но когда я рядом с ним, земля дрожит, трясется и вертится у меня под ногами. У него ужасный нрав, но ранимое и страстное сердце. В считанные минуты я потеряла голову, несмотря на все мои старания не влюбляться в него.
И пока Памела пыталась что-то сказать в ответ на эту тираду, размашистым шагом к ним подошел Эйдан.
— Что происходит? — спросил он, наблюдая, как Селестрия надевает пальто. — Куда ты собралась?
— Тебе не следовало устраивать это представление! — гневно воскликнула она.
— Я приготовил сюрприз, думая, что тебе понравится.
— Я не могу стать твоей женой, — сказала она, и ей наконец-то удалось найти нужный тон и момент.
— Почему же? — Эйдан словно обезумел.
— Потому что я не люблю тебя, Эйдан. Ты мне нравишься, но этого недостаточно.
— Но я могу сделать тебя счастливой, — сказал он в отчаянии, прижимая ее к себе. Мистер Уиндторн наблюдал за этой драмой из-за конторки.
— Я знаю, что можешь, — произнесла она, отстраняясь от него. — Но я хочу большего и тебе советую то же.
— Но я люблю тебя.
— Мне жаль.
— Дорогая, тебе нужно хорошенько подумать над этим, — вмешалась в разговор Памела, к которой наконец вернулся голос. — Еще не слишком поздно передумать. Ты потеряла отца и дедушку. Неудивительно, что ты немного не в себе. Давай пойдем домой и спокойно обговорим это, там уж за нами точно не будут подсматривать никакие служащие. — Мистер Уиндторн отвернулся, слегка кашлянув и сделав вид, что не замечает их.
— Здесь больше нечего обсуждать. Мое решение — бесповоротное, и, уж поверьте мне, никогда я не рассуждала более здраво, чем сейчас. Если смерть чему-то и способна научить, так это тому, что в жизни ничего важнее, чем любовь, просто нет. А нажитое богатство невозможно унести с собой в могилу. — И как раз при этих словах ее осенила неожиданная мысль. — Мама, ты ведь никогда не говорила, что дядя Арчи находится в затруднительном положении.
— Его проблемы нас не касаются.
— Если бы папа был жив, он никогда бы не позволил продать Пендрифт.
Эйдан сжимал кулаки, он был в гневе, оттого что они, казалось, забыли о нем.
— Но его больше нет с нами. Да у него и не было денег, ты ведь знаешь об этом не хуже меня, — раздраженно проговорила она.
— Но у нас есть средства.
Памела сощурила глаза.