Джулия тоже созерцала закат, сидя на террасе вместе с Пурди. Она курила сигарету в безмолвии вечера и размышляла об ужасных последствиях самоубийства ее деверя. У них с Арчи практически не осталось денег. Помощь, которой она так ждала от Монти, теперь превратилась в призрачные небесные замки. У него самого ничего не осталось, кроме пустых обещаний, и не это ли в конечном итоге явилось причиной его самоубийства? Вероятно, мысль о том, что он, обнадежив стольких людей, не смог сдержать слово, стала последней каплей.
У них не было никого, к кому они могли бы обратиться за помощью. Элизабет тоже не располагала достаточными средствами. Можно было бы рассчитывать на домики на территории их фермерского хозяйства, но они приносили довольно скудную ренту. Пендрифт стал для них тяжкой ношей. Например, нужно было отремонтировать часть крыши. Содержание такого дома требовало очень больших усилий, не говоря уже о необходимости платить за обучение детей в школе. Но несмотря ни на что все они очень любили Пендрифт. Это был единственный домашний очаг, который дети когда-либо знали, а малыш Баунси просто обожал жить на побережье. Он рос в атмосфере доверия, самостоятельно обследуя каждый уголок дома с его многочисленными коридорами и комнатами. Она улыбнулась при воспоминании о том, как находила его любимые вещи в совершенно неподходящих местах: мозаикой он забивал щели комодов, пушистую игрушку прятал под кроватью, очки для чтения, которые носила Нэнни, беспечно забросил в цветочный горшок. Следы его проказ тянулись по всему дому. Джулия вдруг начала плакать. Она даже не пыталась сдержать эмоции, слезы брызнули из глаз и ручьем потекли по щекам.
Что же им теперь делать? Джулия уже давно жила с мыслью о том, что рано или поздно им придется продать дом, и сейчас ее опасения стали реальными как никогда. Если бы им только удалось найти денег, чтобы оплатить долг Арчи! Но раздобыть такую большую сумму было непросто. Она уже подумывала устроиться на работу. Ведь у нее хорошие декораторские и дизайнерские задатки, но куда можно устроиться в ее-то возрасте? Кроме того, понадобится какое-то время, чтобы дело принесло прибыль. А деньги им необходимы сейчас. Она размышляла об Уилфриде, Сэме и своем горячо любимом Баунси. Если Пендрифт уйдет с молотка, то какое их сыновей может ждать будущее? А Памела еще осмеливалась жаловаться на бедность, хотя кому-кому, а ей-то абсолютно нечего бояться. Ее отец, без сомнения, вмешается в ситуацию и положит на ее счет кругленькую сумму. У Джулии не было такого отца, который бы выручил ее из беды. И в данном случае оставалось уповать лишь на помощь Всевышнего.
Отец Далглиеш с грустью наблюдал, как у членов семьи Монтегю постепенно сдают нервы. Он продолжал неустанно молиться за них и делал все от него зависящее, чтобы как-то утешить их, когда они искали встречи с ним в доме при церкви. Элизабет Монтегю желала узнать у него, жив ее сын или нет, и ужасалась, когда священник говорил ей, что его общение с Господом носит односторонний характер.
— Господь живет в моем сердце, — объяснял он. — И он не выдает мне сводку новостей.
Элизабет, казалось, не понимала, о чем идет речь.
— Вы знаете, он был моим любимцем, — говорила она, и ее холодные серые глаза блестели от нахлынувших чувств. — Он так похож на своего отца. Ради чего мне теперь жить дальше, если Господь забрал и Роберта?
Памела Бэнкрофт Монтегю не знала, в ком найти поддержку. Ее муж погиб, от отца она отдалилась. Единственное, что ей оставалось, — это искать утешения в церкви, по отношению к которой она раньше ничего, кроме презрения, не испытывала. Она не ходила на мессу, не желая попадаться на глаза родственникам Монти, возможно, из-за страха или своей гордыни. Ведь в течение долгих лет Памела в их присутствии позволяла себе нелицеприятно отзываться о Боге. Отец Далглиеш усердно молился, чтобы она открыла свое сердце Господу и Он вошел в него в тиши ее глубокомысленных раздумий. Возможно, тогда она сможет, нисколько не смущаясь, присоединиться к своим родственникам, заняв место в церкви на переднем ряду.
Джулия Монтегю, к которой отец Далглиеш испытывал самые теплые чувства, была благочестивой и добросердечной женщиной. Она часто наведывалась к нему, дабы излить свою душу.
— Я переживаю за Гарри, он так молод. Что же касается Селестрии, то она, как и ее мать, думает только о себе.
Отец Далглиеш подумал о своей последней встрече с молодой девушкой. Он явственно вспомнил, как она, убегая, скрылась в тумане с лицом, горящим от стыда. Он с тех пор ничего не слышал о ней, но что-то подсказывало ему, что она уже не в Пендрифте, за пределами которого он не мог ее чувствовать.
— Селестрия неплохой человек, — осторожно сказал он. — Она просто несколько потерялась в этом мире. — И почувствовал, как краска заливает ему лицо, лишь только он начал говорить о Селестрии.
— О, я не думаю, что она плохая, святой отец, она просто слишком хороша, чтобы быть совершенством. Проблема в том, что она ужасно избалована своей матерью и ей никогда не приходилось думать о ком-то, кроме себя.
— Порой жизнь бывает весьма непредсказуема. Селестрия молода, и смерть отца стала для нее ужасным потрясением. И если она не скорбит по нему должным образом сейчас, то это обязательно случится позже.
— Ее дед приехал в Лондон. Эта большая удача. Он необычный человек, просто замечательный. Дед позаботится о ней. Памела говорила мне, что он собирается отправить ее на отдых в Италию.
— В Италию?
— Да. Бедный малыш Гарри будет томиться в школе, пока его сестра греется под солнцем Италии. — Она покачала головой. — Не думаю, что это справедливо, а вы?
— Школа, вероятно, лучшее место для Гарри в настоящий момент. Его будут окружать друзья, а необходимость посещать занятия изо дня в день отвлечет его от печальных мыслей.
— Селестрия очень похожа на свою мать, отец Далглиеш. Памела, столкнувшись с проблемой, не раздумывая, идет в постель, сославшись на головную боль. Вот и Селестрия взяла и сбежала в Италию, вместо того чтобы остаться и выстрадать до конца горечь утраты своего отца.
— Каждый из нас по-разному реагирует на то, что случается в жизни. И все же, как бы далеко мы ни скрылись, нам никогда не убежать от себя.
— Но она такая эгоистка!
— У нее доброе сердце, Джулия.
Джулия искоса посмотрела на него.
— Вы говорите так, потому что вы — священник, следовательно, вы склонны видеть в человеке только хорошие качества.
«Если бы вы, как я, увидели в ее глазах безысходное отчаяние, то поняли бы, что она сейчас пребывает во мраке», — подумал он про себя, а вместо этого сказал:
— Любая, даже самая темная туча наполнена серебряным дождем.
Отец Далглиеш очень хотел разгадать тайну гибели Монти, но он, в конце концов, не был детективом. Его работа теперь заключалась прежде всего в том, чтобы находить нужные слова утешения и поддержки для людей, которых Монти оставил навсегда. И ему было бы значительно легче справиться с этой задачей, если бы нашли тело, чтобы проводить человека в последний путь. Жителям Пендрифта все это казалось очень печальным. Единственным человеком, который находил в трагедии удовольствие, была мисс Ходдел, которая имела свое собственное мнение на этот счет.