— «Я тут практически в плену-у», — передразнил Фёдора Синельников. — А сам порнушку по телеку смотрит. Вот фрукт!
— Какую порнушку? — поразилась Амина.
— Не знаю, я там не был, — ответил подлый Витя. — Но, судя по звукоряду, который служит фоном к вашим телефонным переговорам — немецкую. А вы разве ничего не заметили?
— Ну, мне показалось, что звуки там какие-то подозрительные, — хозяйка порозовела. — Но толком не поняла, что это такое. Вот сволочь, а? Ну, вернись только у меня!
— Первые разумные слова, сказанные вами о муже, — констатировал Семён. — А то всё Федя да Федя, а он там и в ус не дует, ваш Федя.
— А про убийство что-нибудь выяснилось? — Амина показала взглядом на потолок. — Нашли настоящего убийцу нашего соседа?
— К сожалению, пока нет, — вздохнул капитан. — Правда кое-какие зацепочки есть, которые опять же свидетельствуют в пользу Сивцова. Во-первых, гематома на лбу покойного очень напоминает экспертам след от удара рукоятью пистолета, причём очень грамотного удара — хотели не убить, а лишь отключить на некоторое время. Во-вторых, труп был очень профессионально связан, такие узлы на верёвке мог оставить либо альпинист, либо моряк, либо бывший армейский диверсант. Фёдор Юрьевич, согласитесь, ни к одной из этих специальностей отношения не имеет.
— Да какой ему морской узел связать, вы что? — возмутилась Амина. — У него гвоздь-то в стене не держится, а если ему кого-нибудь связать потребуется, то он попросит подробный чертёж или схему, как это нужно делать. И всё равно всё испортит.
— В-третьих, — невозмутимо продолжал Попович, — в квартире вашего соседа, в тайнике, нашли очень крупную сумму денег, так называемый «воровской общак», что резко поменяло главную версию следствия: похоже, господин Папанов погиб именно из-за денег, находившихся в квартире. Поэтому его не убили на пороге, а связали и положили в горячую ванну, чтобы выведать месторасположение тайника. Единственное, что не рассчитал преступник, или преступники — то, что у Папы было очень слабое сердце. Взял он, да и помер неожиданно. Прямо в ванной.
— Он что же — сам умер? — поразилась Амина. — Его никто не убивал?
— Ну, умереть ему, конечно, помогли, — тактично заметил Синельников. — Но в планы злоумышленников это явно не входило. Тайник они так и не нашли. Теперь, если мы и поймаем убийцу, то предъявить ему сможем лишь неосторожное убийство. Это, конечно, если за ним других грехов не числится. А если он ещё и адвоката хорошего наймёт, то я даже и не знаю, как он может всё это дело вывернуть.
— Да уж, адвокаты сейчас такое могут придумать, что не знаешь иногда: смеяться или плакать, — невесело усмехнулся Семён. — Скажет, что покойник состоял в клубе каких-нибудь тайных мазохистов, да ещё и справку оттуда предоставит, что все члены этого закрытого общества уходят из жизни именно таким экстравагантным образом. А может, другое что-нибудь придумает, им это раз плюнуть. Причём всегда всё нотариально заверено, вот что меня удивляет.
— А много денег у него нашли? — полюбопытствовала хозяйка.
— Почти двадцать миллионов рублей, — ответил Попович. — Только, Амина, большая просьба: всё, что вы сегодня от нас услышали — ни одной живой душе! Договорились?
— Ну конечно! — воскликнула Амина. — Я же понимаю. Тайна следствия, или как там у вас это называется…
— Или как, — подтвердил Витя. — Это Семён у вас от котлет размяк, вот и выболтал всё, что знал по службе, безо всякого зазрения совести. А старший лейтенант Синельников — скала! Даже под пытками ничего не расскажу о своей работе!
— Потому что сам ничего не знаешь, — парировал капитан. — Пошли, «скала», девять часов уже. Хватит злоупотреблять гостеприимством хозяйки дома.
— Да сидите хоть до двенадцати, — разрешила Амина. — Всё равно не знаю, чем себя занять. Как одна останусь — сразу мысли всякие нехорошие в голову лезут.
— Нет уж, пойдём мы, — ответил Семён. — Пока по домам доберёмся, пока водные процедуры примем, глядишь, уже и спать пора. Вы и так нас сегодня с ужином сильно выручили, а то бы ещё и готовить пришлось, на ночь глядя. Спасибо вам большое!
— Да мне это никакого труда не составило! — искренне воскликнула Амина. — Если хотите, можете и завтра после работы заезжать, я вам что-нибудь приготовлю, а вы мне последние новости расскажете. Только позвоните, к какому времени вас ждать вечером.
— Завтра вечером, Амина, мы будем трястись в поезде, — пояснил Попович. — Вместе с Виктором и группой захвата. Так что — извините, только после приезда сможем порадовать вас своим присутствием.
— Вы… — у хозяйки вдруг перехватило голос. — Вы туда едете?
— Туда, — подтвердил Витя. — Дня через два-три, я думаю, уже вернёмся. Даст бог, и своих нормально возьмём, и вашего оболтуса без приключений доставим.
— А мне можно с вами поехать? — с замиранием сердца спросила Амина. — Я не буду мешать. Вы меня даже не заметите.
— Не говорите глупости! — рассердился Семён. — Как вы с нами поедете? По нашим проездным документам, которые мы, кстати, получим только завтра утром? Или «зайцем»?
— Но кто мне мешает просто купить билет на тот же поезд?
— В самом деле, Сеня, — вступился за женщину Синельников. — Пусть барышня развеется. Ей, наверное, тяжело вот так, ничего не делая, ждать у моря погоды. Я, конечно, не понимаю, зачем вам нужно тратить свои деньги и время, но, как говорится, хозяин — барин.
— Не знаю, — проворчал капитан. — Не хотелось бы втягивать в это дело гражданских. Там и стрельба вполне может случиться.
— Так я же не собираюсь с вами на задержание идти, Семён! — воскликнула Амина. — Я просто хочу первой узнать, что всё в порядке. Я поселюсь за свои деньги в той же гостинице, где будете жить вы, и всё! И буду просто сидеть и ждать известий. А пока вы будете работать, я могу вам готовить.
— Ну, не знаю, — менее уверенно пробормотал Попович. — А как же ваша дочь?
— Я сегодня же позвоню своей маме, она завтра приедет и поживёт сколько надо в нашей квартире.
— Решено! — радостно констатировал Виктор. — Долой сухомятку!
— Тебе бы только о желудке думать, — проворчал Семён. — Хорошо, Амина. Как только утром мы получим командировку, я вам позвоню и сообщу, каким поездом нам предстоит ехать.
— Спасибо, Семён! — с чувством сказала хозяйка и чмокнула оперуполномоченного в щёку. — Я ни секунды не сомневалась в вас!
— И всё-таки, я надеюсь, что билетов в кассе уже не будет, — сказал несколько смущённый капитан, одеваясь. — Не дело это, чтоб все, кому захочется, по своей воле на задержания катались.
— Я не все, кому захочется, Семён, — ласково сказала Амина, провожая сыщиков. — Я заинтересованное лицо. Ещё раз спасибо за цветы.
Попович снова покраснел и, пробурчав что-то неразборчивое, нырнул в темноту общего коридора.