— А-а-а! — истошно завопила я, зажмурившись от страха. Мой голос звучал как-то странно. — А-а-а! — снова что есть сил завопила я и вдруг поняла, что звонят в дверь. Я открыла глаза. Сердце мое бешено колотилось. В одно мгновение я окинула взглядом всю свою комнату. Все как обычно: пыль на мебели, разбросанные по столу тетрадки, мягкие игрушки на кресле, ковер с нехитрым орнаментом над кроватью. Никакой паутины, никакого паука.
— Сон! Вот что значит ложиться спать, наевшись всякой калорийной вредной пищи!
В дверь продолжали настойчиво звонить.
Нащупав на полу тапочки, я вышла в прихожую и посмотрела в глазок. На лестничной клетке стояла моя лучшая подруга Машка Никитина. Вид у нее был не очень веселым.
— Привет, — пустила я в квартиру Машу. — Чего такая грустная?
— Я-то? — переспросила Машка, как будто кроме нее в прихожей был кто-то еще.
— Ты-то.
— А ты чего в школу не пришла?! — голос у подруги был негодующим.
Почему я не пришла сегодня в школу? С недавних пор моя жизнь во многом изменилась. Если раньше я была обычной девчонкой, которая училась в средней школе и особыми талантами не отличалась, то теперь я еще являюсь ученицей самой настоящей целительницы. Прошедшие летние каникулы преподнесли нам с Машкой немало опасных приключений мистического характера. Все они закончились благополучно, на наше счастье, мы познакомились с Еремеей — потомственной колдуньей, которая здорово помогла нам. От нее я и узнала, что кто-то из моих прабабушек или прадедушек были знахарями, от них мне по крови и передались способности к оккультным наукам. И вот уже почти целый месяц я изучаю основы того материала, которым должен владеть каждый колдун.
Занятия с Еремеей мне нравятся гораздо больше, чем занятия в школе. Во-первых, они интереснее, во-вторых, вещи, с которым знакомит меня целительница, усваиваются очень легко (наверное, во мне действительно сказывается родство с моими магами-родственниками), тогда как для усвоения материала школьной программы мне приходится тратить уйму времени и сил. В-третьих, я реально понимаю, зачем мне необходимо знать то, что объясняет Еремея, и никак не могу постичь, зачем некоторые предметы стоят в нашем расписании в школе.
— Почему я сегодня одна сидела за нашей партой? — повторила вопрос Манюня, и я принялась объяснять.
Поскольку колдунья днем ведет прием посетителей и занимается многими другими важными вещами, которые еще очень сложны для меня, то я обычно прихожу к ней на занятия по вечерам. Вчера мы с ней обе так увлеклись вычислениями прогноза влияния луны на заговаривание воды для снятия порчи, что совсем забыли про время, и я очень поздно вернулась домой, к недовольству моей мамы. Но и дома я не сразу легла спать. Прикрыв настольную лампу покрывалом, чтоб падающий от нее свет не заметили родители, я продолжила составление прогнозов не только для воды, но и для корней одуванчиков, лопуха, пырея и прочих растений. Опомнилась около четырех часов утра и легла в кровать, продолжая прокручивать в голове фазы луны, время ее восхода и захода, и влияние созвездий. Когда же в семь утра меня растолкала мама и сообщила, что пора вставать, я чувствовала себя очень усталой и несчастной. Полуумирающим голосом я принялась говорить мамулику о своем плохом самочувствии, но та велела мне живей собираться, чтобы не опоздать в школу, и ушла вместе с папой на работу. Я уныло ковыряла вилкой яичницу, которая была на завтрак, глаза мои слипались, и я задремала за кухонным столом над тарелкой, опершись щекой на руку. Спала я, впрочем недолго, но когда проснулась — часы показывали время начала первого урока. Прикинув, что мне надо еще причесаться, дойти до школы, я поняла, что таким образом приду только ко второму уроку. Вторым уроком была история, которую я вообще не открывала и поэтому о содержании параграфа могла только догадываться. Меня бы ничуть не смутило это обстоятельство, если бы не одно «но»: была середина сентября, а у меня еще не имелось ни одной оценки по истории, и потому Лариса Анатольевна меня точно должна была спросить. Я решила, что двойка мне обеспечена в этом случае, и посчитала, что лучше прийти к третьему уроку, а в школе на расспросы учителей сказать, что утром была у зубного врача. Поскольку до третьего урока было еще далеко, я доела яичницу, съела бутерброд с колбасой, выпила чаю с конфетками, затем попробовала нового вишневого джема, похрустела чипсами и, так как мне все еще хотелось спать, решила ненадолго прилечь и… провалилась в глубокий сон до обеда.
Пересказав Машке всю эту историю, я снова поинтересовалась, почему ее лицо не выражает радости бытия.
— Потому что историчка меня сегодня вызвала отвечать и поставила двойку! Нет, ты не подумай, что я особо переживаю из-за какой-то пары, просто мне обидно, что ее не устроил мастерский пересказ того немногого, что я успела прочесть на перемене, — махнула рукой Машка. — Вот-вот! Слушай, Ирка, а может, ты, как юная ведьма, наведешь на нее порчу? Ну, какую-нибудь самую простую. Разве можно так не любить детей! Ну подумаешь, один раз не готова, зачем сразу двойку ставить, я же сказала, что к следующему уроку выучу абсолютно все!
— Нет, Маш, мы наведение порчи разбирали пока только в теории, а практиковаться мне Еремея еще не разрешила, — ответила я.
— Жаль. Кстати, я совсем забыла тебе рассказать. Такие странные события происходят в нашем классе! Верка увела у Алинки Гошу!
— Не может быть! — воскликнула я.
— Да может! Бедная Алька, лучшая подруга увела у нее любимого! А Верка эта ходит, и ей хоть бы что! Знаешь, если б я оказалась в такой ситуации, я бы не стала, как Скрипачева, грустно сидеть за партой, я бы пошла и убила тебя за такое дело!
— Спасибо, что предупредила, учту.
— Прихожу сегодня утром в школу и вижу… — и Машка принялась со всеми подробностями описывать мне случившееся.
На следующий день утром я взяла сумку с книгами и отправилась в школу. Туда мне очень не хотелось идти: снова клонило в сон, потому что в этот раз я заинтересовалась комбинациями младших арканов карт таро и полночи читала про это книгу. Я бы с удовольствием пропустила и еще один учебный день, оставшись сладко спать в своей кровати, но вовремя одумалась. Объяснять, почему меня не было на занятиях два дня подряд гораздо сложнее, чем один. Один день, может, вообще не заметят, мало, что ли, нас в классе сидит — одним учеником больше, одним меньше, какая учителям разница. В общем, я отправилась в школу.
Оказалось, что Машка, говоря мне вчера про Алю, Веру и Гошку, ничего не придумала. Вероника Михайлова и в самом деле теперь сидела с Апексимовым, а к Алинке подсела Света Байкова. Аля была грустная-грустная, а вид у Веры был счастливый. Гошка казался каким-то полусонным, его обычно такие озорные глаза не блестели задорно. Что-то с ним было не так. Правда, и Вероника, несмотря на то, что выглядела довольной, была какая-то не такая.
— Маш, а ты не находишь, что сегодня Михайлова какая-то… э-э… другая?.. — не могла подобрать нужного слова я.
— Ну, слава богу, — с облегчением вздохнула подруга. — Ты сегодня все-таки можешь говорить о чем-то, кроме этих карт таро. Два урока и две перемены трындишь про какие-то арканы-капканы. Мне эти слова совершенно ни о чем не говорят и слушать про их комбинации неинтересно! А насчет Вероники ты права. Обычно она такая безукоризненная в отношении своей внешности, а тут смотри — один глаз накрашен ярче другого, эта губная помада ей совершенно не идет, да и новая кофточка плохо сочетается с юбкой!