– Понял, – Алекс нервно сглотнул. – Я готов.
Усталость и сон вновь отступили. Похоже, измученное тело вскрыло последнюю заначку сил. Надо бежать сейчас – еще немного, и Алекс попросту не сможет встать. Физически.
Подняться на ноги оказалось совсем просто – куда сложнее было удержать равновесие. Голова гудела, от грохота «Печенега» закладывало уши, а тяжеленный рюкзак норовил свалить Алекса то вправо, то влево. В каком-то смысле это у него получилось – просто Алекс успел пробежать положенные десять метров раньше, чем рухнул обратно в пожухлую траву. Краем глаза он успел заметить, как в нескольких шагах от него залег Барс. Эдик, надежно укрытый за какими-то непонятными завалами, продолжал обрабатывать Волков.
– Давай, Алекс, вперед! – скомандовал Барс. – К сараю!
И Алекс снова бежал. Быстро, изо всех сил – но вместе с тем бесконечно долго. И он не остановился – ни когда совсем близко засвистели пули, а земля под ногами взорвалась десятком крохотных черных фонтанчиков, ни когда ворота гаража вдруг с грохотом разлетелись, и навстречу Алексу из темноты с ревом рванулось огромное чудовище, разом ослепившее его сиянием одного-единственного глаза.
– Осторожно! – раздался откуда-то сзади крик Барса. – Эд, прячься!
С разбегу врезавшись в холодный металлический бок «буханки», Алекс обернулся и увидел, как Вассерман выпрямился во весь рост.
* * *
Чертова развалюха все-таки поехала. Барс не без основания считал себя неплохим инженером – пусть и бывшим. Все-таки Королев многому успел его научить. Но того самого чутья, врожденной интуиции, дающей почти безграничную власть над электричеством и механикой и превращающей обычного толкового спеца в настоящего гения своего дела, Барсу все-таки не досталось. А вот Королев с этим самым чутьем родился. В том, что «буханка» рано или поздно заведется, сомнений не было. Были только опасения насчет «или поздно». И когда древняя техника, светя единственной уцелевшей фарой, разнесла ветхие двери гаража и вырвалась на свободу, Барс мог только посетовать, что это не произошло хотя бы парой минут раньше.
Фигура Алекса мелькнула в свете фары и тут же метнулась вправо, укрываясь от выстрелов за «буханкой». Больше в него не стреляли – машина была нужна Волкам целой. Костя сноровисто объехал тоненькие деревца, выросшие здесь, по-видимому, уже после Катастрофы, и даже забрался передними колесами на поваленную секцию забора, но дальше «буханка» двинуться не могла. Барс нервно усмехнулся, вспомнив старую поговорку, связанную с особенностью рельефа и древним мусульманским пророком. Особого выбора не было: и ему, и Эдику придется как-то добежать до машины прежде, чем Волки подойдут ближе.
– Давай, Барс, бегом! – вдруг завопил Вассерман, по пояс высовываясь из своего укрытия. – Держу!
Все-таки «Печенег» – страшная штука. Особенно в руках сумасшедшего – а именно таким сейчас и выглядел Эдик. Злоба загнанного человека и злоба крупнокалиберного пулемета сливались воедино, образовывая двойную злобу… нет, даже злобу в квадрате, которую слетевший с катушек Вассерман обрушивал на Волков.
– Осторожно! Эд, прячься! – заорал Барс, бросаясь вперед.
Уже зная, что не успеет.
Даже убийственная мощь «Печенега» не могла надолго задавить видавших виды бойцов, но Вассерман все-таки вырвал у них драгоценные секунды, которые так нужны были Барсу, чтобы рывком преодолеть голый и ничем не прикрытый клочок земли. Пули снова засвистели рядом, уже только когда Барс хватал в охапку внезапно обмякшего Эдика, оттаскивая его к «буханке». Боковая дверь машины раскрылась им навстречу.
– Давай, гони! – скомандовал Барс, без сил опускаясь на покрытый потрескавшимися от времени резиновыми ковриками пол. – Поехали отсюда.
Странно, но вслед им почти не стреляли. То ли патроны у Волков уже подходили к концу, то ли Эдик напоследок успел здорово их приложить. Перед тем, как «буханка» тронулась, Барс буквально на руках – и откуда только силы взялись? – втащил внутрь и Вассермана, и его пулемет. И тут же рухнул сам. Алекс собрался было хоть чем-то помочь Королеву, хлопотавшему вокруг них, но обнаружил, что не может ни встать, ни вообще двигаться. Остатка сил хватало только на то, чтобы неторопливо пересчитывать дырки от пуль. Четыре на правом боку и еще семь – на створках задней двери. Стекла кое-где осыпались мелкой крошкой, но в целом «буханка» пострадала не так уж сильно. Могло быть и хуже – намного хуже. С пола Алекс не мог видеть, что происходило снаружи – только небо в окнах. Как обычно серое, хмурое, но все-таки светлое. Как будто кто-то там, наверху, пытался хоть как-то приободрить смертельно уставшего маленького человечка, который – что уж там – совершенно не был создан для того, что ему пришлось делать. И, по-видимому, еще не раз придется. Алекс рассеянно поднял руку и посмотрел на нее. Маленькая кисть, бледная – она была бы почти белой, если бы не покрывавший ее слой грязи, копоти и запекшейся крови. Алекс где-то рассадил костяшки пальцев. Наверное, наткнулся на битое стекло или пустую консервную банку. Или на камень… Ногти длинные, но половина обломана, а под оставшимися – грязь. Пальцы тонкие. В общем, мало похоже на руку воина. Алекс теперь и сам с трудом верил, что за последние несколько дней он уже не раз вступал в бой.
– Лёшка!
Девочка. Конечно же, тут как тут. Алекс слабо улыбнулся и погладил ее по щеке. Хорошая, молодец. Удивительно, как она смогла просидеть тихо все время, пока вокруг гремели автоматы? Привыкла? Девочка тоже здорово изменилась за эти дни – и теперь Алекс очень хорошо это видел. Она все еще почти не разговаривала и боялась громких звуков, но все же перестала шарахаться от людей. Даже к хмурому Барсу теперь подходила без всякого стеснения. И глаза у нее стали другие – не такие дикие и испуганные, как раньше: в них появилась какая-то озорная искорка. Ну, или Алексу просто так казалось – все-таки не человеческие у нее глаза. Кошачьи.
Алекс слегка приподнялся на здоровой руке и облокотился спиной на сиденье – забраться наверх пока не получалось. Отсюда был хорошо виден Костя – хоть и не целиком. Могучие плечи, изрядно выступавшие за габариты водительского сиденья, были напряжены. Даже покрытый испариной бритый затылок, казалось, излучал тревогу и неуверенность. Машину иногда дергало и болтало по дороге, но все же Костя здорово с ней управлялся. Будто бы и не было этих двадцати лет, которые он никак не мог сесть за руль. Похоже, они выехали на сравнительно ровный асфальт – «буханку» уже минут двадцать почти не трясло на ухабах. И только когда дорога вновь испортилась, сзади раздался тихий стон.
* * *
– Так, Эд, ты тут это дело брось!
Королев в очередной раз похлопал Вассермана по щеке, не давая тому закрыть глаза. Выглядел Эдик плохо – да и как можно выглядеть хорошо с такой дыркой в животе? Крови натекло не так уж много, но как раз это и тревожило Барса больше всего. На простреленную руку или ногу – даже если задета крупная артерия – можно наложить жгут или просто закрыть рану бинтом, тампоном или салфеткой. На худой конец – даже заткнуть пальцем. Но с внутренним кровотечением в таких условиях не справиться никак. А кровотечение явно было: лицо Эдика постепенно становилось даже не бледным – серым. Королев сделал все, что мог – обработал края уродливой, неровной раны и вколол внутривенно какую-то сильнодействующую штуку из своего неприкосновенного запаса как раз для таких случаев. Барс никогда не был силен в полевой медицине, но такие раны ему приходилось видеть уже не раз. Рикошет или что-то в этом роде. Когда пуля летит ровно, входное отверстие оказывается аккуратным и круглым – этакая дырочка диаметром несколько миллиметров – в зависимости от калибра. Бесформенный разрыв на коже остается, если пуля входит боком, кувыркаясь в воздухе после столкновения с каким-либо препятствием – стеной, оружием или даже элементом экипировки. Судя по тому, что выходного отверстия на спине Эдика Королев так и не нашел, именно так все и случилось. Пуля засела где-то чуть ниже ребер, в желудке, печени или кишечнике. Плохо. Очень-очень плохо.