– Ой, правда? А мне по фотографии показалась, что вы любите совсем другую музыку.
– Нет, эту самую. Только я сейчас у дочери на Камчатке и в Петербург вернусь нескоро.
– Жаль. Что ж, приятно было пообщаться. До свидания, надеюсь, в прямом смысле этого слова.
– Всего хорошего.
– Что-то изменилось в вас, дорогая Северина Аскольдовна, – улыбнулся Новиков, – только никак не пойму, что именно.
– Крымский загар.
– Может быть, может быть. Кофе?
Дождавшись ее кивка, он дал указание секретарше.
– Кстати, о загаре. Ваша поездка была отмечена.
Она усмехнулась.
– Теперь о вашем подопечном. Есть хорошее, крепкое дело.
– Как, уже? – встрепенулась Северина. Поглощенная своим романом с Алексеем, она почти забыла о планах мести. – Но он только вступил в должность, когда успел накуролесить?
Новиков засмеялся:
– Нет, ничего глобального он пока не успел. Но зачем ждать? Знаете, как говорится, проигранная битва начинается с незастегнутого воротничка. Потом, все эти откаты и так далее, они стали уже настолько привычной частью жизни, что никак не трогают общественное мнение. Люди говорят: ах, бедняга, воруют все, а попался только он. Не поделился, наверное, или по глупости. Сочувствуют даже. Если попался, значит, остались какие-то задатки честности. Такой вот парадокс.
– Печально.
– Но, чтобы переломить эту ситуацию, надо начать именно с мелочей. Или вы обязательно хотите, чтобы он наворовал лет на восемь строго режима?
С неопределенной улыбкой она покачала головой. С тех пор, как у Северины начался роман с Тоборовским, судьба бывшего любовника перестала ее интересовать. Все же месть – удел обездоленных. Не каждый несчастный человек – мститель, но каждый мститель несчастен.
Сейчас ей больше всего хотелось отыграть назад, но с генералом Новиковым такие штучки не проходят. Она перестанет в его глазах быть надежным и основательным человеком, превратится в обычную взбалмошную дамочку, жизнь которой управляется не из-под шляпки, а из-под юбки. Утрата доверия приведет к тому, что завалится бизнес. И получится, что не она отомстила за поруганную жизнь, а бывший любовник снова ей все испортил. Нет, спасибо.
Пока она не сделала ничего такого, за что ее будет мучить совесть. Конечно, Тоборовскому о ее планах рассказать стыдно, но в целом… Стрельников все делал сам. Даже то, что жена спалила его с любовницей, произошло без вмешательства ее людей. Тут он здорово облегчил им работу! Пока в детективном агентстве искали рычаги воздействия на его пассию (опыт с Ингой научил Северину, что на человеческую корысть нельзя надеяться так же, как и на порядочность), пока думали, как подвести жену к греху мужа, все сложилось в лучшем виде. Жаль только, не удалось посмотреть на жену, когда она обнаружила, что ее жизнь не такая упоительно-счастливая, как она думала.
О произошедшем стало известно от подкупленной бабки-консьержки, которая, кажется, неплохо заработала на амурных делах Витеньки.
Северина взяла крошечную чашку, вдохнула кисловатый запах крепкого черного кофе.
Как же она ненавидела эту жену! Больше, чем самого Виктора, хоть бедная женщина ни в чем не была перед ней виновата.
Как мечтала, чтобы она исчезла, испарилась… Эта сука украла мою жизнь! – примерно так думала в свое время Северина, а то и похуже. И, затевая месть, она хотела насолить не только Виктору, но и его жене. За то что она прожила судьбу, предназначенную Северине. Выхватила то, что предназначалось ей.
Северина мечтала, как сорвет нарядный покров и ткнет ее носом в неприглядную изнанку. Чтобы эта чертова тварь увидела: она тоже не получила того, что украла у нее.
Как она предвкушала эти разоблачения, а теперь не находит в своем сердце ничего, кроме сочувствия!
Что сделано, то сделано, а дальше пусть идет само собой. Она с интересом досмотрит спектакль, но больше не станет принимать в нем участия. Только если самую малость.
– В первую очередь следует соблюдать интересы государства, – улыбнулась она, – и хочется надеяться, что мои желания с ними совпадают.
– Северина Аскольдовна, вы – эталон гражданской сознательности. Буду с вами откровенен. В медицинской сфере сложилась ужасающая ситуация. Как говорили в советские времена, врачи создают видимость лечения, а государство – видимость оплаты. А настоящую помощь врач оказывает за настоящие деньги из кармана пациента. Вы скажете – так в чем проблема, повысьте зарплату. Но, если человек уже пристрастился к конвертам, тут хоть как повышай, все равно будет брать, пока спрос опережает предложение. Особенно в ситуации, когда эти поборы уголовно не наказуемы. Тут хоть разбейся, хоть пополам разорвись, а деньги, получаемые за профессиональные услуги, взяткой не являются. Еще при аппендиците или при ранении можно привлечь за неоказание помощи, а при плановой ситуации… Что вы, мы не отказываем. Вносим в лист ожидания, через полгодика приходите, если доживете!
Северина кивнула и невольно поморщилась. Все эти уловки были ей известны еще со времен болезни Игоря.
– Таким образом, – продолжал Новиков, внушительно хмыкнув, будто читал доклад, – квалифицированные специалисты донельзя развращены нелегальными доходами. Крупные суммы с одной стороны и безнаказанность с другой. Может ли медицинская помощь в таких обстоятельствах быть эффективной и доступной? Никак нет! Надо ситуацию менять, а любые перемены начинаются с перемен в сознании. И дело вашего подопечного послужит всем хорошим уроком. В конце концов, хищения и откаты касаются единиц. А то, что планируем мы, заставит задуматься любого хорошего доктора.
Почти десять дней шла борьба за жизнь жены Руслана, но в воскресенье она умерла. Инга узнала об этом на утренней летучке, когда дежурный реаниматолог зачитал ее фамилию среди других умерших.
Начмед покачала головой, заметив, что такую ужасную пневмонию она видела только в молодости, и шансов у бедной девочки, конечно, не было. Пожалела Руслана, присутствующие вздохнули и помолчали немного, и ни у кого не хватило смелости напомнить, что жена была абсолютно сумасшедшая.
Инга сидела вместе со всеми, скорбно опустив голову, а в голове роились такие черные мысли, что пугали ее саму. Неужели я такая бессердечная дрянь, что мне совершенно не жаль Олю? Но она ведь не поняла, что умерла, душа ее давно уже была на небесах, здесь бродила только оболочка… Но я не нахожу в себе даже искры сочувствия ее судьбе. Если бы я была уверена, что Руслан женится на мне, я бы радовалась, что он, наконец, освободился.
Поколебавшись, Инга все же позвонила Руслану, выразила соболезнование, предложила помочь с организацией похорон и финансово, если есть такая необходимость.
Ответ ошарашил. Руслан злым голосом попросил ее пока не появляться.
– Неужели ты сама не понимаешь, как это выглядит?