– А мне нравится за забором сидеть, – призналась я.
– Это потому, что ты из города приехала и в город уедешь, – хмыкнула Наталка. – А я здесь останусь!
– Поехали со мной. Мама разрешит. Я ее попрошу.
– Хорошо бы. Только на кого я маму с Тамиком оставлю? Они без меня не справятся. Вот Тамик подрастет, тогда я и уеду.
– Тебя тетя Соня не отпустит, – сказала я.
– А папа отпустит. Он мне обещал! Я с ним уже договорилась. Он сказал, я могу делать что захочу. Если не захочу замуж, меня никто не заставит! А папино слово важнее маминого. У вас разве не так?
– Не знаю, – призналась я.
Я слушала Наталку, которая хотела путешествовать по разным странам, лазать по лианам в джунглях, увидеть айсберг, жить в городе, быть самой себе хозяйкой, как мужчина, и мечтала о том, как выйду замуж за Мишку и буду сидеть дома, вязать салфетки, строчить наволочки и ждать его с работы. Вот это – счастье. Настоящее.
Мы помыли обувь, все убрали, накормили кур и кошек – Багира даже разрешила себя погладить. Потом я еще немного повязала салфетку – Наталка решила, что у меня по-прежнему плохо с головой.
– Мамочка, можно мы на улице в кино поиграем? – ласково защебетала Наталка.
– Только чтобы с лавочки – ни ногой! – крикнула тетя Соня. – Каринка еще не в себе. Тетя Тамара велела ей не бегать.
– Побежали! – обрадовалась Наталка и пустилась бегом не на улицу, а на летнюю кухню.
Там она отрезала два здоровенных ломтя хлеба, намазала их маслом и посыпала сверху сахаром.
– Держи. – Один ломоть она выдала мне.
– Я не хочу, – отказалась я.
– Ты что, с ума сошла? – ахнула Наталка. – Кто же такое не любит? Давай, подставляй карманы.
Она насыпала мне семечек – обычных и тыквенных. И только после этого, откусывая от ломтя, мы вышли за ворота и чинно сели на лавочку.
– Ну как, вкусно? – спросила Наталка, болтая ногами.
Я была вынуждена признать, что хлеб на лавочке показался мне очень вкусным. Потом мы грызли семечки. Оказалось, что я не умею грызть зубами, а умею только расковыривать скорлупу ногтями. Наталка взялась меня учить, потому что зубами – в сто раз быстрее и удобнее. И вообще, ногтями никто не чистит. Моя подружка владела искусством щелканья семечек в совершенстве – уже через несколько минут у нее под ногами образовалась внушительная кучка шелухи.
– А что такое – играть в кино? – поинтересовалась я.
– Ну, ты загадываешь фильм и говоришь первую букву каждого слова. Если три слова в названии – отходишь на три шага, если одно слово – на один. И все остальные пытаются угадать. А тебе нужно убежать. Если быстро угадают, то все, поймали. Ты как, кино-то видела? – уточнила обеспокоенно Наталка.
– Конечно! – хмыкнула я – У нас дома телевизор есть.
– Прямо в доме? Вот это зыкинско! – восхитилась Наталка. – А у нас телевизор на улице.
– Как это на улице? Я не видела! – удивилась я.
– Как не видела? Рядом с сараем с дровами.
И тут я вспомнила, что рядом с сараем действительно видела ящик, похожий на большой скворечник. В нем под навесом стоял телевизор. Провода тянулись по дереву к розетке. Но я и предположить не могла, что он работает. Напротив стояло одинокое старое кресло, которое никто никогда не двигал. Вместо сидушки на нем лежало несколько досок и детское дырявое одеялко. Но я ни разу не видела, чтобы в кресле кто-то сидел и смотрел телевизор. На крыше этого скворечника любила сидеть Багира и греться на солнце. Там же, я это заметила, между телевизором и стенкой Наталка прятала свои выигрышные деньги и ценные вещи, например, перочинный ножик, который раскладывался нажатием кнопки. В соседнюю щель тетя Соня засовывала нужные бумажки – что купить в магазине, рецепт отвара от тети Тамары, старые письма, требовавшие ответа, и телеграммы. На крышке телевизора, под шифером, лежала погремушка Тамика – тетя Соня боялась, что он ее расколет и проглотит шарик, но и выбрасывать рука не поднималась. Телевизор со скворечником служили шкафом, а не телевизором. К тому же у него была отломана ручка переключения каналов, и рядом лежали плоскогубцы, которыми нужно было ухватить оставшуюся деталь и крутить. Если кому-то в доме требовались плоскогубцы, все знали, где они лежат. Там же, на небольшом выступе перед аппаратом, лежала пара гвоздей, шурупов, моток суровой нитки и хозяйственные резинки. Если Наталка спрашивала у мамы, где лежит, например, напильник, тетя Соня всегда отвечала:
– Или в сарае, или посмотри на телевизоре.
– А я в кино люблю ходить, – продолжала рассказывать Наталка. – Телевизор плохо показывает, а в кино – всегда хорошо. Только иногда плохо, когда пленка заедает. Зато ногами можно потопать и посвистеть. Ты свистеть умеешь? Я умею, только с пальцами не умею. – Наталка засунула два пальца в рот и попыталась свистнуть. – У нас нельзя свистеть. Особенно девочкам. Только в кино и получается потренироваться.
– Денег не будет? – уточнила я.
– Да нет, при чем тут деньги? – удивилась моя подружка. – Просто это неприлично.
– А с кем мы будем играть? – спросила я.
– Сейчас все соберутся.
И действительно, через несколько минут на дороге стали появляться ребята. Я выискивала глазами Мишку, но безуспешно. Все ребята держали в руках точно такой же ломоть хлеба с маслом и сахаром, как у нас с Наталкой, и у всех были семечки.
– Ну, играем? Я вожу! – объявила Наталка и встала перед лавочкой. – Вэ-И‑O‑Cэ, – крикнула она и сделала четыре шага.
Компания замерла. Наталка отбежала на безопасное расстояние и выкрикнула: «В бой идут одни старики!»
Она вернулась на исходную точку и объявила: «Нэ-Бэ-Я‑Сэ!», сделав три шага.
Тут один из мальчиков выкрикнул: «Не бойся, я с тобой!» – и кинулся к Наталке. Она не успела убежать.
Теперь уже он вышел на середину, подумал и выкрикнул: «Вэ»!
– «Вечный зов»! – заорала Наталка и тут же осалила мальчика.
– Гэ-Бэ! – Моя подружка снова стала ведущей.
– «Гостья из будущего»! – выкрикнул другой мальчик.
– Бэ-Сэ-Пэ! – начал он водить.
– «Белое солнце пустыни», – догадался еще один игрок.
Я даже забыла, как нужно правильно щелкать семечки, потому что ни одного фильма не угадала. Я знала, что Наталка затеяла эту игру ради меня, чтобы я влилась в компанию и не чувствовала себя чужой. Но что я могла поделать? Сокращения ведь были неправильные!
– Наталка, Каринка, домой! – Оклик тети Сони спас меня от полного провала.
Наталка на удивление быстро подчинилась и юркнула в калитку.
– Ноги мойте и спать. Только тихо, Тамика мне не разбудите! – объявила тетя Соня.
Мы с Наталкой мыли ноги в тазу, в котором до этого намывали обувь.