– За то, что тебя не остановила! – твердо сказала тетя Соня.
На следующий день мы с Наталкой перекладывали сыр из большой бочки на тарелки и сливали молочную сыворотку. Нужно было аккуратно достать сыр, чтобы круг не сломался, сложить марлю, процедить сыворотку в кастрюлю, натаскать воды для новой сыворотки. Когда мы управились с сырной бочкой, тетя Тамара поставила нас во дворе перед большим чаном, в котором что-то булькало. Под ее приглядом мы перемешивали отвар из ромашки, сливали его в банки, снова таскали воду, наливали, бросали цветки, которые перед этим на простыне отрывали от стеблей. У меня уже болело все – и спина от долгого сидения на земле и перебирания цветков, и ноги – от долгого стояния перед кипящим чаном, и голова – от жары, духоты и запаха. Болели руки – нам с Наталкой было разрешено таскать только по полведра, поэтому приходилось бегать в два раза чаще. Наталка один раз принесла полное ведро, но получила половником по лбу от тети Тамары. Она считала, что таскать тяжести девочкам нельзя.
– А так нас мучить можно?! – возмутилась моя подружка.
– Так мучить можно, – улыбнулась тетя Тамара. – До кипения не доводить! Томить. Понятно? Если испортите мне отвар, я вас крапивой отхлестаю!
Ну а дальше был совсем кошмар. Особенно для Наталки, которая брыкалась из последних сил. У меня уже не было сил сопротивляться, я покорно выполняла то, что требовала тетя Тамара. А испугаться стоило – я не знала, что нас ждет, какую кару для нас придумала тетя Соня, но по поведению Наталки почувствовала, что самое страшное наказание еще впереди. И все, что мы сделали, было лишь прелюдией.
Тетя Соня усадила нас перед тазами. И легким хлопком каждой по затылку окунула в воду. Мы должны были тщательно промыть головы сначала в простой воде, потом полить друг дружку из ковшика, чтобы смыть пену.
– Ты чего? – шепнула я Наталке, которая вся изнылась и искала пути к отступлению.
– Узнаешь, что дальше будет, – прошептала она мне в ответ и закатила глаза, как будто умирает.
Мы сидели на земле, перед нами стояли табуретки. Тетя Соня вместе с тетей Тамарой поставили два таза с молочной сывороткой и заставили нас опустить туда головы.
– Мам, можно я спиной лягу? – вертелась Наталка.
– Ты не в парикмахерской! – рявкнула тетя Соня, опуская голову дочери поглубже в таз. Нужно было лежать почти лицом в сыворотке, чтобы тетя Тамара не долбанула по затылку половником. А она стояла над нами и следила за тем, чтобы наши головы были полностью погружены в жидкость.
– Ничего, потерпите, кожа лучше будет, и кишечник заработает, – хихикала тетя Тамара, глядя, как мы плюемся кислой сывороткой.
– Долго так? – кричала Наталка.
– Долго! Будешь возмущаться, еще дольше будете лежать, – сурово отвечала тетя Соня.
После этого мы под присмотром тети Тамары смывали молочную сыворотку – поливались из ковша, бегали за чистой водой, снова поливали друг друга.
– Ну что, все? – с надеждой спросила Наталка, когда наши волосы уже скрипели от чистоты.
– Нет, не все! – заявила тетя Соня, и они с тетей Тамарой поставили перед нами два таза с ромашковым отваром.
Наталка взвыла и начала отползать от таза. Я уже тоже была готова удрать – у меня болели шея, спина и ноги.
– Вы же хотите быть красивыми? – читала нам лекцию тетя Тамара. – Не хотите облысеть к тридцати годам? Тогда голову вниз! В таз! Для волос нет ничего лучше ромашки. Вы еще нам спасибо скажете.
– Я не хочу быть красивой! – кричала Наталка. – Лучше отстригите мне косу!
– Ну уж нет! – заявила тетя Соня. – Будешь знать, как чужие мотоциклы угонять! Опять мне за тебя краснеть! Я всем соседкам докажу, что у меня девочка растет. Нормальная девочка, как все – хозяйственная, с красивыми волосами.
– Ну маааам! – орала Наталка.
– Еще один крик, и будешь у меня неделю с косами ходить! С двумя! Нет, две недели!
– Маааам! Только не косы! – еще громче орала Наталка.
– Что тут у вас? – в калитку заглянула соседка, которая, видимо, услышала истошные крики.
– Ничего! Девочкам волосы моем, – ответила тетя Тамара.
– Это правильно, – успокоилась соседка. – А в сыворотке держали?
– Держали, держали, – ответила тетя Тамара. – Сейчас в ромашке держим.
– Тамарочка, а можно мне тоже отвара, если останется? – заискивающе спросила соседка.
– Тебе не поможет, – резко ответила знахарка. – Ты уже давно лысая.
– Тамарочка, может, крапивой попробовать?
– Крапивой попробуй, – согласилась знахарка.
– Вот спасибо, а мне отвар или кашицу? – уточнила соседка.
– Лучше кашицу. Я тебе сделаю и принесу, только уйди. Не видишь, мы заняты!
– Спасибо, Тамарочка. Пусть у девочек косы до пят растут, пусть у них женихи будут богатые… Дай бог, дай бог, – прошелестела соседка, аккуратно прикрывая калитку.
Тетя Тамара шлепнула нас с Наталкой по затылку и окунула в тазики с отваром. Мы должны были прополоскать каждую прядку волос, втереть отвар в голову, пролежать в тазу двадцать минут. Наталка все-таки умудрилась вывернуться и легла на спину, запрокинув голову в таз. Но через пять минут взвыла и перевернулась обратно.
После этого тетя Соня выдала нам по гребню и велела расчесаться – ровно сто раз провести по волосам.
– Почему сто? – чуть не плакала Наталка.
– Будешь много разговаривать, двести раз расчешешься.
Тетя Тамара, которая следила за нами, подхихикивала.
Да, для Наталки это стало страшным испытанием. Особенно после того, как она увидела свое отражение в зеркале. Бедная моя подружка чуть не плакала.
– На кого я похожа? Как я теперь из дома выйду? – Наталка с ужасом смотрела на себя.
– Вот и не выходи, – отвечала довольно тетя Соня.
А я просто стояла с раскрытым ртом. Наталкины тугие кудри, замотанные огрызком веревки и вечно перетянутые резинкой, вдруг превратились в роскошные локоны, о которых может мечтать настоящая принцесса. Волосы блестели, переливались и струились по плечам. Тетя Соня не могла налюбоваться на дочь. Даже дядя Давид ахнул. Я посмотрела на тетю Соню и только сейчас заметила, как она поправляет тяжеленный пучок, который не удерживали шпильки и гребень.
– Птичка моя, – сказал дядя Давид, обращаясь к жене, – у Наталки твои волосы. Как я раньше этого не замечал?
– Да, и твой характер, – фыркнула тетя Соня, хотя было видно, что ей приятен комплимент.
– Что ты со мной сделала? – Наталка пыталась восстановить прежнюю прическу, заматывая волосы на манер вороньего гнезда.
– Мы просто помыли голову. И так теперь будет каждую неделю! – объявила тетя Соня.