Влад помнил день, когда они гуляли по кладбищу, и Соня вдруг вскрикнула и бросилась бежать с ужасным воплем. И как Тамара Кузьминична, бабушка Сони, профессор и продвинутая дама, позвала из деревни бабку Агафью Бутейку – «выливать» испуг.
– Танька и Дарик знали, что я приду. – Соня потерла виски. – Они были в этом уверены и не просчитались. Я бежала по дорожке, чтобы снова оказаться рядом с Дариком. Они знали, что я заскочу в этот склеп, толком ничего не рассмотрев, а когда рассмотрю… Они даже туман искусственный пустили. Они все рассчитали правильно. Им было мало просто посмеяться – как тогда, они привлекли аудиторию. Вернее, хотели все заснять и выложить в Интернете. Они просчитали меня, понимаешь?
– Не до конца. – Влад поднялся и взял Соню за руку. – Они забыли, что тебе уже не тринадцать лет и даже не четырнадцать. И ты не бросишься с визгом наутек.
– Я почти бросилась, в тумане просто споткнулась, и тут они. Я их увидела и услышала, а они меня – нет, перемудрили с этим туманом. Влад, неужели эту поляну Дарик построил только с единственной целью – заманить меня туда и напугать до смерти? Я поверить не могу…
– Судя по всему, он больной на всю голову сукин сын. – Влад думал о том, что зря не подрихтовал Дариушу лицо. – Они оба просто психи, учитывая, что они сотворили здесь. Только очень нездоровые люди могут проделывать подобные вещи.
– Или те, кому больше нечего делать.
– А камеры? Нет, Соня, это ненормально, думай что хочешь. Я рад, что Илья отговорил меня приглашать на наше сборище этих двоих.
– Так это Илья тебя отговорил? – Соня удивленно вскинула брови. – И что он тебе сказал? Как это мотивировал?
– Сказал, что видеть их никто рад не будет, достаточно сегодняшнего вечера.
Соня задумалась. Она знала, что Дарик с Танькой сделали Машке – и та всю жизнь доказывает, что она лучше всех. Может, и остальным они тоже насолили?
– Вот вы где.
Влад обернулся – в дверях стояла мать.
– Мам…
– Владик, ну можно ли так меня пугать?! А это что? Кровь? Владик, у тебя рубашка в крови! Соня, ты избита. Что произошло, кто-нибудь мне объяснит?!
Соня и Влад переглянулись.
Да, некоторые вещи не меняются.
7
Все-таки они не виделись очень давно.
Влад полил шашлыки пивом и украдкой покосился на присутствующих.
Неловкость прошла сразу, словно они не виделись не двадцать лет, а один учебный год. Они так же весело болтали, просто новостей накопилось больше, и все стали взрослыми.
И эта всеобщая взрослость повергала Влада в состояние веселого недоумения. Конечно, он понимал, что за столько лет все выросли и могут открыто курить, пить пиво и заниматься разными вещами, не противоречащими законодательству. Когда-то он был малышом в их компании, а сейчас – нет. Хотя шашлыки его отправили полить пивом именно потому – ты же самый молодой, тебе и сторожить, чтоб мясо не пригорело! Это была, конечно, шутка, и шутка приятная, необидная. Это в десять лет ему хотелось перестать быть «мелким», а сейчас самый молодой – звучит даже приятно.
Восприятие меняется. Влад украдкой взглянул на Соню. Все эти годы его мать общалась с ней здесь, на даче. Она много раз пыталась ему рассказать разные новости, связанные с Соней, он делал вид, что слушает, иногда действительно слушал, но представить себе взрослую Соню не мог, как никого из его прежней дачной компании.
Влад и сам не знал, как так вышло, что он не виделся ни с кем из них столько лет – ведь дачи здесь остались, никто из его старинных приятелей не продал свой дом новым напористым покупателям, облюбовавшим это место в пяти километрах от Александровска. Он приезжал сюда до выпускного в школе, но после того лета, о котором рассказала Соня, компания распалась, и теперь он понимал почему. Потом ребята совсем уже повзрослели и разъехались по институтам-университетам, а затем уехал и он сам. Так и ушло безвозвратно их общее детство.
Иногда он все-таки приезжал сюда – но вместе с женой, которой здесь не нравилось, она хотела сломать старый дом и построить новомодный дворец, это казалось ему диким и невозможным, да и мать была бы против. Они уезжали, недовольные выходными и друг другом, и увидеться ни с кем не удавалось. А потом и вовсе прошлое забылось, жизнь его завертела – работа, вечные разборки в семье, развод, который просто раздавил его. И вот он здесь, и прежняя его компания тоже здесь. Повзрослевшие, но очень узнаваемые. Вот Мишка – Влад когда-то дружил с его братом, но Ромку в компанию «больших» не принимали, Мишка боялся, что Ромка выболтает матери про их похождения. А за Влада ручалась Соня, и она же запрещала ему даже намекать кому бы то ни было, где они были, что делали и о чем болтали. С Ильей Влад столкнулся сразу – они мгновенно друг друга узнали, как узнаются люди, выросшие вместе. Это Илья предложил собраться сегодня, а Влад подбросил идею встретиться у них или у Сони. Илья очень возмужал, но глаза его остались прежними – синими и внимательными, а лицо, пожалуй, годилось в Голливуд. Его тело, отлично тренированное, даже в одежде рельефное, вызывало зависть и восхищение. Илья тренировался с детства – не для каких-то спортивных достижений, а для себя, просто он так решил.
Мишка Ерофеев и в детстве был коренастым, сейчас его фигура обрела плотность, но плотность накачанных мускулов, а не жира. Мишка все такой же ироничный, со своеобразным юмором, девчонки хихикают, слушая его. Девчонки, да. Ну, с Соней все понятно – пожалуй, слишком понятно. Влад снова оглянулся на нее – сидит в плетеном кресле Тамары Кузьминичны и улыбается, слушая Мишку. Влад в толк взять не может, как человек, который первую половину своей жизни прожил в таком кошмаре, вообще способен улыбаться.
А Машка смеется. Машка, доктор наук, преподаватель прикладной математики. Длинноногая красавица с тонкой талией и высокой грудью. Машка, мать двоих малышей, оставленных ради такого случая с супругом и бабушкой дома. Здесь же, в Научном городке. Оказывается, все приехали семьями. Кроме Сони, у нее семьи нет и, насколько он теперь понимает, никогда и не было.
Ну и он приехал один – к матери. Мать всегда была его опорой, она одна всегда и безусловно поддерживала его и, если необходимо, употребляла свою власть, чтобы вытащить его из очередного тупика. Это случалось всего несколько раз в его жизни, в тот момент, когда все рушилось и все отворачивались от него, и весь мир, кажется, ощетинивался против него – приходила мать и решала проблемы, даже если он не хотел. И потом оказывалось, что она во всем была права, а он – дурак дураком, что ее не слушал.
– Владик, что там с мясом?
Они все до сих пор называют его по-старому – Владик, и он понимал, что поправлять их глупо. Да и не так это плохо – почувствовать, что не все изменилось.
– Маш, посмотри сама, я не очень разбираюсь в мясе.
Танцующей походкой Машка подошла к нему и отодвинула его от мангала.
– Так, мясо готово, все за стол! – Маша потрогала пальцем кусочек, истекающий ароматным соком. – Еще несколько минут, и можно снимать. Доставайте напитки из холодильника.