– Энни! Какая неожиданность. Думаю, вы слышали о Филлис Бейкли.

– Нет, я ничего не слышала.

– Ночью с ней случился удар, – объяснила Тилди. – Бен, ее муж, повез Филлис на материк, и Тео поехал с ними.

Это объясняло, почему он не вернулся в коттедж. Но Энни приехала в город не на поиски Тео. Она медленно обвела глазами лица женщин и задала вопрос, ради которого и явилась в дом Барбары:

– Кто же из вас пытался меня застрелить?

Глава 22

Казалось, все женщины в гостиной разом изумленно ахнули. Луиза наклонилась вперед, будто по старости лет боялась что-нибудь пропустить из-за слабого слуха. Джуди издала глухой стон, Барбара напряженно застыла, Наоми воинственно выдвинула подбородок, а Тилди сплела руки на коленях. Мари быстрее других обрела присутствие духа. Губы ее сурово сжались, а маленькие глазки сузились.

– Мы понятия не имеем, о чем вы говорите.

– В самом деле? – Энни вошла в комнату, не заботясь о грязных следах на ковре. – Почему-то мне в это не верится.

Барбара схватила с комода мешочек с вязанием и снова опустилась в кресло.

– Думаю, вам лучше уйти. Вы, должно быть, расстроены всем, что случилось, но это еще не повод…

– Расстроена – не то слово, – перебила ее Энни.

– В самом деле, Энни, – возмущенно фыркнула Тилди.

Энни резко повернулась к Барбаре, достававшей из мешочка спицы:

– Вы член правления фонда. Но в составе правления еще шесть человек помимо вас. Им известно, что вы сделали?

– Мы ничего не сделали, – возразила Наоми своим зычным капитанским голосом.

Мари взялась за вязание.

– Вы не вправе врываться сюда и бросать такие обвинения. Вам следует уйти.

– Именно этого вы и добивались с самого начала, – проговорила Энни. – Заставить меня уехать. И вы тоже, Барбара. Вы притворялись моим другом, а сами хотели лишь избавиться от меня.

Спицы Барбары задвигались быстрее.

– Я вовсе не притворялась. Вы мне очень нравитесь.

– Ну конечно. – Энни прошла в глубину комнаты, давая всем понять, что не собирается уходить. Она неспешно оглядела женщин, ища слабое звено, и нашла его.

– Как поживают ваши внуки, Джуди? Зная, что вы сделали, как вы будете смотреть в глаза малышу, которому Тео помог появиться на свет?

– Не обращай на нее внимания, Джуди, – скомандовала Тилди с ноткой отчаяния в голосе.

Энни устремила пристальный взгляд на Джуди Кестер, рыжеволосую добродушную хохотушку.

– А другие ваши внуки? Неужели вы и вправду думаете, будто они никогда об этом не узнают? Хороший пример вы им показали. Теперь они будут знать, что, когда нужно что-то заполучить, любые средства хороши, даже если придется пройти по головам. – Мягкая, простодушная Джуди не выдержала нажима и сдалась без боя. Уронив голову на руки, она зарыдала. Серебряные крестики-сережки дрожали у нее в ушах и бились о щеки. Энни заметила краем глаза, что открылась входная дверь, но продолжала говорить: – Вы ведь верующая женщина, Джуди. Как же вы примирились со своей христианской совестью после того, что сделали со мною? – Она обвела взглядом остальных женщин: – А вы все?

– Не знаю, что мы, по-вашему, сделали, – сбивчиво пробормотала Тилди, вертя на пальце обручальное кольцо, – но… вы ошибаетесь.

– Мы все знаем, что я не ошиблась. – Энни почувствовала, что за спиной у нее стоит Тео. Она его не видела, но точно знала: это он.

– Вы ничего не сможете доказать, – с вызовом, но без убежденности выкрикнула Мари.

– Замолчи, Мари, – с непривычной горячностью оборвала ее Джуди. – Мы слишком далеко зашли. Слишком далеко.

– Джуди… – В голосе Наоми послышались предостерегающие нотки. Она обхватила себя за локти, словно мучилась от боли.

Впервые заговорила Луиза. В свои восемьдесят три года она высоко держала голову, несмотря на согнутую остеопорозом спину.

– Это была моя идея. Целиком и полностью. Все сделала я. Они просто пытаются меня защитить.

– Как благородно, – насмешливо протянула Энни.

Тео встал рядом с ней. Небритый, в измятой одежде, он каким-то непостижимым образом умудрялся выглядеть элегантным. Все взгляды немедленно устремились на него.

– Едва ли вы сами устроили погром в коттедже, миссис Нелсон, – произнес он. – И, простите меня, но вы не попали бы из ружья даже в стену сарая.

– Мы ничего не разбили и не сломали, – всхлипывая, пробормотала Джуди. – Мы были очень осторожны.

– Джуди!

– Но это правда! – защищаясь, возразила Джуди.

Женщины признали свое поражение. Энни поняла это по выражению их лиц. То ли покаяние Джуди не оставило им выбора, то ли в них заговорила совесть. Наоми спрятала лицо в ладони, Барбара уронила вязание на колени, Луиза бессильно обмякла на своем диване, а Тилди прижала руку к губам. Одна лишь Мари смотрела с вызовом, задиристо вздернув подбородок.

– Вот мы и добрались до правды, – проворчала Энни. – Кому пришло в голову линчевать мою куклу? – У нее все еще стояла перед глазами ужасная картина – Пышка, болтающаяся в петле под потолком. Может, для кого-то Пышка была всего лишь куклой, но Энни вложила в нее частицу себя.

Джуди покосилась на Тилди, та смущенно потерла щеку.

– Я видела такую сцену в кино, – промямлила она слабым голосом. – Ваша кукла не пострадала.

Энни чувствовала плечом прикосновение крепкого плеча Тео.

– Есть и более важный вопрос. Кто из вас стрелял в меня?

Никто не ответил, и Тео смерил ледяным взглядом женщину в кресле-качалке:

– Почему вы не отвечаете, Барбара?

Барбара вцепилась обеими руками в подлокотники кресла.

– Конечно, это была я. Думаете, я доверила бы такое дело кому-то другому? – Она умоляюще посмотрела на Энни: – Вам ничто не угрожало. Я исключительно метко стреляю. Я одна из лучших на всем северо-востоке. Завоевала не одну медаль.

– К сожалению, Энни это не слишком утешило, – язвительно заметил Тео.

Джуди достала из кармана бумажный носовой платок.

– Мы знали, что поступаем дурно. Знали с самого начала.

Мари презрительно фыркнула, как будто вовсе не думала, что они сделали что-то дурное, но Тилди беспокойно заерзала на краешке кресла.

– Мы не могли молча смотреть, как теряем наши семьи. Своих детей и внуков.

– Я не могу лишиться сына. – Шишковатые пальцы Луизы сжали трость. – Он все, что у меня осталось, и если Гейлинн уговорит его уехать…

– Знаю, вам этого не понять, – сказала Наоми, – но дело не только в наших семьях. Речь идет о будущем всего Перегрин-Айленда, о том, сможем ли мы выжить.