Изготовление изделий из слоновой кости – одно из основных производств в Дьеппе. Витрины и прилавки были заполнены изящнейшими гребнями и щетками для волос – как с замысловатыми серебряными и цветными монограммами, так и без них; были там и коробочки и шкатулки всех форм и размеров, украшения, веера, ручки для зонтиков, зеркала, рамы для картин больших и маленьких, кольца для салфеток.
Кейти особенно поразил нож для разрезания бумаги, имевший форму ангела с длинными изящными крыльями, которые поднимались над его головой и смыкались, образуя острие. Он стоил двадцать франков, и Кейти испытывала большое искушение купить его для Кловер или Розы Ред. Но она благоразумно сказала себе: «Это первый магазин, в который я зашла, и первая вещь, которую мне захотелось купить, и вполне вероятно, что потом я увижу вещи, которые понравятся мне больше, так что было бы глупостью купить этот нож. Нет, я не куплю его». И она решительно повернулась спиной к ангелу из слоновой кости и ушла.
Следующий поворот привел их на маленький красочный рынок, где старушки в белых чепцах сидели рядом с корзинами и коробками, полными яблок, груш и разнообразной необычной зелени и овощей, незнакомых Кейти. В мелких корытцах с морской водой плескалась рыба всех форм и цветов. Были здесь и кучи чулок, напульсников и шарфов из ярко-голубой и красной шерсти, и грубая глиняная посуда, покрытая глазурью, с яркими узорами. Лица женщин были смуглыми и морщинистыми, среди них не было красивых, но черные глаза были полны живости и ума, а руки всех до одной были заняты вязальными спицами. И пока мелькали и позвякивали спицы, языки двигались так же быстро, занятые болтовней или спором из-за цены, без остановки или промедления, хотя покупателей было немного и торговля шла вяло.
Вернувшись на вокзал, они обнаружили, что в их отсутствие миссис Эш поспала, и теперь ей было гораздо лучше, так что, заметно повеселев, они заняли свои места в четырехчасовом поезде, которому предстояло довезти их до Руана. Кейти сказала, что, выбирая гостиницу, они, как волхвы [65] , «следуют за звездой», так как за неимением лучшего советчика они обратились к путеводителю Бедекера и выбрали одну из тех гостиниц, которые были отмечены звездочкой [66] .
«Звезда» не обманула их доверия: «Отель де ла Клош», куда она привела их, оказался старым, интересным и очень приятным в своем роде. Спальни с выцветшей росписью на потолках и полинявшими пологами у кроватей были, по всей видимости, обставлены еще в то время, когда «Колумб пересек океан голубой», но все было чистое, и на всем был отпечаток старинной респектабельности. Окна столовой, построенной, очевидно, в более близкие к нам времена, выходили в квадратный дворик, где олеандры и лимонные деревца стояли в кадках вокруг небольшого фонтана, чье журчание и плеск приятно сливались со стуком ножей и вилок. В углу столовой находилось обнесенное перилами возвышение, на котором сидела за столом хозяйка заведения, занятая своими бухгалтерскими книгами, но успевающая следить за всем, что происходит в зале.
Миссис Эш прошла мимо этой особы, не обратив на нее внимания, как обычно поступают в подобных обстоятельствах американцы, но вскоре наблюдательная Кейти заметила, что все остальные, входя в зал или выходя, кивают хозяйке или обращаются к ней с какой-нибудь любезностью. Позднее, уже собираясь лечь спать, Кейти вспомнила об этом и вспыхнула.
«Какими невежливыми мы, должно быть, показались! – подумала она. – Боюсь, люди здесь думают, что у американцев ужасные манеры. Французы так вежливы; они говорили „Bonsoir“, и „Merci“, и „Voulez-vous avoir la bonté“ [67] даже официантам! Что ж, выход один – я собираюсь исправиться. Завтра я буду так же вежлива, как остальные. Они подумают, что я чудесным образом изменилась к лучшему, проведя ночь на французской земле; ну и пусть! Я это сделаю».
Она была верна принятому решению, и на следующее утро поразила миссис Эш, поклонившись сидевшей на возвышении даме самым очаровательным образом и сказав ей «Bonjour, madame» [68] , когда они проходили мимо.
– Но, Кейти, кто эта женщина? Почему вы с ней говорите?
– Разве вы не видите, что все они так делают? Я думаю, она хозяйка гостиницы; во всяком случае, все ее приветствуют. И только обратите внимание, как мило эти дамы за соседним столиком говорят с официантом. Они не приказывают ему так, как делаем мы в Америке. Я заметила это вчера вечером, и мне так понравилось, что я решила: с сегодняшнего утра, как только встану, буду такой же вежливой, как французы.
И все время, пока они гуляли по великолепному старому городу, богатому резьбой, скульптурами и традициями, пока осматривали собор и удивительную церковь Сен-Уэн, и Дворец правосудия, и «площадь Девы», где была сожжена несчастная Жанна д'Арк [69] и развеян по ветру ее пепел, Кейти не забывала о том, как следует вести себя, и улыбалась, и кланялась, и употребляла вежливые префиксы, произнося слова негромким, приятным голосом, и так как миссис Эш и Эми следовали более или менее ее примеру, я думаю, что гиды, извозчики и пожилые женщины, водившие их по зданиям, сочли, что воздух Франции оказывает поистине цивилизующее воздействие и что эти чужеземцы из варварских стран за морем теперь имеют шансы на то, чтобы стать такими же хорошо воспитанными, как если бы они родились в более благоприятствуемых частях света!
Париж выглядел очень современным городом после своеобразной пышности и средневековой атмосферы Руана. Комнаты для миссис Эш и ее спутницы были заказаны заранее в pension [70] возле Триумфальной арки на площади Звезды [71] , и туда они направились сразу по прибытии. Их комнаты оказались не в самом pension, но в доме рядом с ним – гостиная с шестью зеркалами, тремя часами и маленьким, узким, примерно фут [72] шириной, камином; столовая, в которой помещались лишь стол и четыре стула; и две спальни. Убирать эти комнаты и подавать еду постояльцам была откомандирована горничная по имени Амандин.