– Не промахнётесь? – позволил себе пошутить министр.
Товарищ Вань расплылся в снисходительной улыбке:
– Площадь Йеллоустоуна – больше четырёх тысяч квадратных километров, не промахнёмся.
Вскоре вертолёт с важными персонами сел возле входа в подземный бункер управления космодромом, и Лю Фунчэн проследовал в зал управления, снабжённый лучшим в мире оборудованием связи и контроля. Он бывал здесь дважды: во время запусков военных спутников и корабля с модулями лунной станции, – однако осматривал зал так, будто видел его впервые.
Впрочем, на его спутников поведение министра особо не действовало, они знали все сильные и слабые стороны характера Лю Фунчэна (он даже в деловых поездках носил обувь с утолщённой до четырёх сантиметров подошвой) и умело пользовались тщеславием третьего – после председателя Госсовета и премьера – руководителя Поднебесной.
Походив по залу, вглядываясь в экраны компьютеров, Лю Фунчэн занял предложенное ему кресло перед самым большим монитором, сложил руки на животе, благосклонно посмотрел на Чжана Хайшэна:
– Можете начинать.
И хотя время запуска определялось заранее и сдвинуть его в ту или иную сторону было невозможно: всё упиралось больше в суеверия, нежели в технологические нюансы процесса, – по залу прошло движение, пальцы операторов замелькали над клавиатурами побыстрей, а генерал Хайшэн, выпрямившись, громко отдал приказ начальнику запуска:
– Начинайте!
Большой экран, показывающий стартовую платформу с красавцем «Шэньчжоу», окружённым мачтами и вышками поддерживающих устройств, сделал как бы шаг в зал: корабль вырос в размерах, сверкая металлом корпуса.
Начальник космодрома посмотрел на Лю Фунчэна:
– Всё готово, господин министр.
– Запускайте.
– Пуск! – скомандовал Чжан Кайшэн точно в запланированный момент.
Из-под ракеты вырвалось стремительно расширявшееся облако белого дыма, затем сверкнуло пламя включённого двигателя. Грохнуло!
Медленно, как бы нехотя, ракета пошла вверх, истекая струйками пара, постепенно набирая скорость.
По залу разнеслось эхо торопливых скороговорок операторов, сообщавших о параметрах первых мгновений полёта. Ничего необычного не произошло, аппаратура «Великого Похода» работала штатно, никаких отклонений от заданных режимов не наблюдалось.
Дождавшись выхода корабля на орбиту, Лю Фунчэн кивком подозвал товарища Ваня.
– Вы уверены, что генератор будет работать в космосе?
– Никаких сомнений, господин министр! – браво вытянулся эксперт. – Это идеальный комплекс для работы в любых условиях.
– Но ведь там нет воздуха… невесомость, э?
– Отсутствие воздуха для «Шандиана» не помеха. Так же как и невесомость.
– Но он ведь не влезет в нашу лабораторию? – Вопросы Лю Фунчэн задавал глупые и знал ответы на них, но они доставляли ему удовольствие, так как он был уверен в правильности своих решений.
– Он будет смонтирован отдельно.
– Отвечаете головой. – Министр благожелательно похлопал товарища Ваня по плечу и принялся допивать пятую чашку чая, который ему готовили незаметные и тихие как тени служители центра. Он хотел дождаться выхода корабля на стационарную орбиту и только после этого доложить наверх об успехе первого этапа миссии.
Второй этап должен был завершиться после старта корабля с тайконавтами, специалистами по сборке «Шандиана».
Третий заканчивался включением генератора в космосе.
Лю Фунчэн глотнул горячего в нужной мере чёрного пуэра, лечебного чая, известного ещё с третьего века до нашей эры, и блаженно зажмурился, представив, как ненавистные американцы разбегаются по территории Штатов, не зная, что спасения нет.
Афанасий так и не расслабился ни на минуту, в отличие от Марина и остальных членов группы, позавидовав их крепким нервам. Пока летели над заливом, он попытался дозвониться до Семёнова, потом до жены, не преуспел и с неудовольствием отметил про себя несовершенство систем связи Дальнего Востока. Несмотря на все заверения компетентных лиц о перекрытии системой ГЛОНАСС всей территории России, мобильную связь поддерживали далеко не все регионы страны, особенно на Крайнем Севере и на востоке.
Вскоре впереди по курсу стала видна приближающаяся белая полоска, это был южный берег Камчатского мыса, за которым, чуть восточнее, располагался и мыс Африка.
Залив кончился, под винтокрылой машиной поплыла пятнистая, бело-серая, с коричневыми и жёлтыми проплешинами, поверхность «крайней плоти» России на Дальнем Востоке.
Любоваться, в общем-то, было нечем, повсюду громоздились горные поднятия, сопки, группы скал, тянулись из края в край тундровые поля, опоясанные полосами низкорослых каменных берёз и кустарников, да мелкие озёрца синей воды, соединённые ручьями и речушками. По сути, на полуострове уже началась зима, хотя в этом году снега здесь выпало мало.
Лётчики знали координаты района, где упал «Ил‑96» с «Коршуном» на борту. Подлетая, вертолёт сделал галс, как бы давая пассажирам возможность посмотреть на место крушения, и Дохлый первым увидел самолёт.
– Вот он! Правее.
Бойцы группы проснулись, прилипли к иллюминаторам.
«Ил», на котором Афанасий сделал не один «боевой» вылет, лежал на берегу всего в двух сотнях метров от скалистого обрыва. С виду он был цел, во всяком случае, не дымился, не горел и не потерял гордый вид большой летающей машины. По-видимому, лётчики до последнего момента пытались его посадить, что было видно и по широкой полосе вспаханного его пузом грунта. Однако при ближайшем рассмотрении стало заметно, что нижняя часть корпуса самолёта смята и разорвана, пробоины виднелись и в боковых стенках, иллюминаторы были выбиты все, а кабина лётчиков вообще представляла собой гармошку без единого блистера.
Сердце сжалось. Надежд, что экипаж выжил в таких условиях, оставалось всё меньше.
Вертолёт сделал ещё одну петлю и пошёл на посадку.
Внезапно в ухе прорезался звонок айкома. Звонил Семёнов:
– Полковник, почему молчите? Отвечайте, что у вас.
– Садимся, – проговорил Афанасий. – Связь плохая, помехи. Самолёт виден хорошо, вокруг никаких следов.
– Возможно, вас опередили. На Алеутах начались совместные американо-канадские морские учения, оттуда до Камчатки рукой подать.
– Погранцы увидели бы корабль.
– Скорее всего, американцы пошлют подлодку, так что отсутствие следов не гарантия, что в районе посадки «сто седьмого» нет какой-нибудь спецкоманды. Действуйте по форс-мажору.
– Понял. Где пограничники?
– Занимаются своими делами. Они каждые шесть часов прочёсывают береговую линию, точнее, обходят на катере.