— Так точно, ваше королевское величество. Был ранен, но остался в бою при защите захваченного железнодорожного моста.

— Можешь заменить знак за ранение на золотой. Насколько я помню это третье твое ранение на нашей службе.

— Так точно, ваше королевское величество. Третье.

— Когда ты все успеваешь, Кобчик? — спросил император. — И завод, и пулеметы, и бронепоезда, и воевать, и в небе летать…

— Я растягиваю сутки на лишний час, ваше императорское величество.

— Как это? — откровенно удивился император.

— Ложусь спать на час раньше, ваше императорское величество.

В отаре свитских раздались приглушенные смешки.

— Показывай свое воинство, шутник, — император сделал каменное лицо. Видимо не любил когда над ним подшучивают.

Оба монарха прошли вдоль всего строя. Внимательно вглядываясь в лица, потом обратно к его середине.

— Здорово, молодцы, — воскликнул император.

Бойцы заучено рявкнули.

— Здвав желав ваше императорское величество!

Не подвели, орелики. Хорошо гаркнули.

— Поздравляю вас со славными победами над исконным врагом с востока.

— Рады стараться, ваше императорское величество, на благо императора и отечества.

— Это хорошо, что рады стараться, — глаза императора потеплели. — Награждать вас будем. Заслужили.

Я дал отмашку. Тавор с двумя бойцами, до поры скрытые в салон — вагоне, споро вытащили узкий стол, скатерть, наградные книжки, сами медали и пакет с булавками. Стол быстро установили недалеко от их величеств, подбив под одну ножку кусок гравия, чтобы не косил. Аккуратно все разложили на столе. И встали рядом навытяжку.

— Встать в строй, — скомандовал я им.

Император посмотрел на кучку сияющих новой чеканкой серебряных медалей на лентах креста военных заслуг и обратился к Бисеру.

— Твои награды, ваше королевское величество, тебе и награждать. Я рядом постою. Посмотрю на героев. Читал я донесения об их подвигах и, откровенно говоря, не верилось. А теперь смотрю на них воочию и понимаю… Такие могут даже чудо совершить.

Сомнительный комплимент для короля, учитывая, что в строю стоят в подавляющем большинстве радикально блондинистые рецкие горцы. А не огемцы. Так и угадывается, что в будущей истории этой войны написанной в имперской столице главную заслугу в нашей победе припишут именно горцам.

А император уже перевел свой взгляд на разбитые швы в броне боевого вагона, покачивая черной лакированной каской с позолоченным медным кантом.

Потом, начиная с вахмистра по рангу вызывали награждаемых, и король прикалывал булавкой им медаль на грудь.

Тавор получил‑таки свой вожделенный крест и следующего за ним в очереди инженера я представил особо.

— Инженер — ефрейтор Болинтер, ваши величества. Механик автономного броневагона и изобретатель калильного двигателя внутреннего сгорания, установленного на нем. Именно благодаря его двигателю мы смогли воевать в отрыве от основного бронепоезда движимого паровозом. Ефрейтор был ранен осколками, но остался в бою, заменив тяжелораненого пулеметчика. Представлен к кресту военных заслуг.

Совсем не боевой вид инженера, диссонирующий с бравыми рецкими бойцами, обратил на себя внимание монархов.

— Поздравляю вас фельдфебелем императорской гвардии, — вдруг заявил император Болинтеру после того как король прицепил инженеру на грудь крест. — Останьтесь после церемонии, я хочу посмотреть на ваш двигатель.

Тут вдруг над головами тревожно закаркал крупный лесной ворон. И я понял, что меня уже грабят, вот так среди бела дня, а в качестве компенсации вешают на мою шею рыцарский крест. Черненую серебряную фитюльку вместо будущих моторов.

Я был последним кого награждали.

— Это все награды за ваши прошлые заслуги, — сказал император. — Что было потом целых две недели после вашего подвига?

— Воевали, ваше императорское величество, — ответил я. — Делали все, что и другие воины Ольмюца из первого армейского корпуса. Теснили врага к северу. Как все. Разве что отличился расчет орудия носовой башни. Они одним 'золотым' выстрелом лишили северную царскую группировку всех их генералов.

— В таком случае они достойны 'Солдатского креста' за свое отличие, — оценил этот боевой эпизод император, и его адъютант как факир достал из воздуха четыре коробочки, обтянутые тонкой черной кожей.

34

— Что хотел от тебя император? — спросил я Болинтера, который сидя в несвежей нижней рубашке в моем салон — вагоне сам пришивал к полевому кителю лейтенантские погоны.

Эти погоны дал ему я — из своих запасных. Гвардейский фельдфебель равен по рангу армейскому лейтенанту. Видно у монархов в этом мире это давно обкатанная домашняя заготовка — давать мещанам за заслуги звание фельдфебеля гвардии. Вроде и звание воинское для нижних чинов на слух, а по сути — офицер. Ступенька к дворянству.

— Ты не поверишь… — глаза инженера засияли мечтательным блеском. — Мне предложили собственный завод речных двигателей.

— В подарок? — только и спросил я.

— Нет на паях. Но с самим императором.

Не зря ворон каркнул. Ой, не зря. А 'контриков' еще даже не осудили — следствие идет. Получается, что император приехал их отмазывать от отвественности? И 'Кражу умов' они не сами по себе выдумали.

— Твоя доля в чем выражается? Что ты сам вкладываешь? — выразил я свой интерес, так чтобы не молчать.

— Мои двигатели, который есть и которые я еще создам.

— Извини, что подставил тебя ненароком.

— Чем подставил? — искренне удивился инженер.

— Тем, что своим представлением уничтожил твою спокойную жизнь. Слыхал такое выражение: 'Рядом с троном — рядом со смертью'.

— Нет.

— Теперь знай. Я это уже на своей шкуре испытал, когда 'жалует царь, но не жалует псарь'. А для императора ты всего лишь ресурс. Один из множества. Так что не обольщайся особо. Кстати, отметить повышение не хочешь?

— А есть чем? — охотно отозвался Болинтер.

— У меня всегда есть. Я все же из винодельческой страны. В любом случае простые напитки тут не пойдут, — заявил я, доставая бутылку зеленого вина из виноградников маркграфа и бокалы. Заодно похвалился. — Это особое вино, которое пьют по особым случаям. Делают его только в одном винограднике, который принадлежит рецкому маркграфу.

Болинтер надел китель, скосил глаза на левое плечо и протер обшлагом рукава новенький крест на груди.

— Зеркало сзади тебя в коридоре стюарда, — улыбнулся я. Сам такой был.