Взрослеющие быстрее, чем их сверстники, девушки проявляют на занятиях более уравновешенный ум и более точную координацию. В каждой из своих учениц Фабиан видел своеобразное сочетание балерины и гимнастки, и, работая с ними, он убедился, что может относиться к ним как к равным — независимым, ответственным, схватывающим все на лету. Он отмечал в них настойчивость, целеустремленность и известный азарт. Многие из них были воспитаны на банальных историях из жизни на Диком Западе, романах и книгах о приключениях в седле и воображали себя героинями этого дешевого чтива. Они были полны решимости привлечь к себе всеобщее внимание; подгоняемые жаждой славы, они стремились к победе.
Иногда после успешного «приобщения» девушки, соответствующей прививки и наложения на нее печати интерес к ней у Фабиана начинал спадать. Возможно, он находил ее недостаточно перспективной для продолжения их отношений, лишенной воображения, с бедной фантазией. Тогда, вместо того чтобы напрасно тратить время, Фабиан прерывал знакомство. Однако он был достаточно осмотрителен и никогда не отвергал ее внезапно или с явным нежеланием встречаться и далее. Этому он научился вскоре после опубликования его первой книги о конном спорте.
Книга, явившаяся новинкой для того времени, имела значительный успех и создала ему определенную известность. Последовал непрерывный поток приглашений выступить с лекциями или преподавать в различных школах и академиях верховой езды. Среди первых принятых им приглашений было приглашение на домашний вечер во флоридское поместье одного богатого и влиятельного бизнесмена, который сделал состояние, изготавливая турникеты. Во время этого визита Фабиану, разумеется, предстояло продемонстрировать свое искусство игры в поло. Пригласивший его бизнесмен также прославился тем, что разводил скаковых лошадей, а также лошадей для игры в поло и увеселительных прогулок. Вместе с приглашением в конверт была вложена любезная записка от самого миллионера, в которой выражалась надежда, что Фабиан согласится несколько недель погостить у него в поместье.
Чтобы привыкнуть к перемене климата, которая зачастую действовала на здоровье и уровень мастерства, Фабиан имел привычку приезжать туда, куда его приглашали, за день-два до назначенного срока. В данном случае, не успев оправиться от жестокой простуды, он покинул Северо-Запад на неделю раньше, чтобы избежать самых суровых зимних холодов.
Сойдя с трапа самолета, все еще не оправившись от действия снотворного, он был очарован теплой погодой, гипнотическим воздействием пальм, отдаленным сверканьем песка. Он понимал, что ему следует тотчас отправиться в один из ближайших небольших мотелей, расположенных поблизости, однако, все еще слабый и не отдающий себе отчета в том, что делает, он решил сначала справиться в лавке по продаже конской упряжи, где можно арендовать лошадь, достаточно подготовленную для того, чтобы попрактиковаться на ней в течение нескольких дней, что, как он предполагал, ему понадобится для того, чтобы продемонстрировать и блеснуть своим мастерством в поместье миллионера.
Лавка была тесной и ничем не примечательной, однако Фабиан был приятно удивлен — на прилавке, рядом с горланящим во всю мочь портативным приемником, он увидел свою книгу. Он перелистывал ее, когда из заднего помещения вышла продавщица. Невольно подняв книгу, так что его фотография, помещенная на обложке книги, оказалась рядом с его лицом, он спросил, где находятся конюшни. Девушка, похоже, никак не отреагировала на то, что на нее смотрят четыре глаза, но вежливо ответила, что хозяин лавки в отпуске, а сама она работает здесь недавно и вряд ли сможет ему помочь. Неожиданно почувствовав головокружение, Фабиан рухнул на пол, по-прежнему держа в руке книгу. Лекарство, которое он принимал, путешествие на самолете, неожиданная южная жара — все это подействовало на него. Поспешив к посетителю, девушка помогла ему сесть на стул.
Девушке было двадцать с чем-то лет, она была невысокой и пухленькой, с открытым лицом и почти полным отсутствием талии. Ее груди, крупные и бесформенные, казались слишком тяжелыми для ее торса.
Она решила вызвать такси и отвезти его в мотель, но когда Фабиан ответил, что нигде не успел устроиться, она вежливо предложила поехать к ней домой, где он мог бы остаться до тех пор, пока не поправится.
Фабиан согласился. Она быстро повесила портативный приемник на плечо, заперла лавку, подогнала автомобиль к двери и погрузила в него его багаж. Устроив Фабиана на заднем сиденье, она села за руль.
Девушка жила в однокомнатной квартире в доме, отделенном от пляжа полоской шоссе. Находясь в полубессознательном состоянии, Фабиан не стал возражать, когда она велела ему лечь на единственную кровать в комнате — белый прямоугольник в одном из углов. Он разделся и оказался на прохладных простынях. Проснулся он, почувствовав на лбу влажную тяжесть, и тотчас пришел в себя, увидев незнакомое помещение, в котором очутился. Свет настольной лампы, проникавший через пластмассовый абажур, резал ему глаза.
Рядом с ним сидела девушка, которую он, как ему смутно вспомнилось, видел днем. Когда он зашевелился, она наклонилась к нему и вместо влажной, тепловатой ткани положила ему на лоб приятный холодный компресс.
— Пришлось разбудить вас, — сказала она голосом, в котором не было южного акцента. — У вас, похоже, температура. Вам надо что-нибудь выпить. Я нашла эти таблетки в одном из ваших чемоданов. — Она показала на маленькую склянку, стоявшую на ночном столике, и затем, словно медсестра, привлекла его к себе, взбивая подушку, лежавшую у него под головой, и плечом касаясь его лица. Фабиан несколько удивился, увидев, что его чемоданы распакованы, рубашки сложены стопкой на полке, костюмы, куртки, бриджи и смокинг висели на «плечиках».
Девушка принесла ему чашку бульона, который он медленно выпил. Она наблюдала за тем, как он проглотил таблетки, запив их большим стаканом апельсинового сока. Когда он допил его, она выключила лампу у кровати.
— А теперь ложитесь в постель, — велела она.
— А вы где будете спать? — спросил Фабиан.
— Вон там, — отвечала девушка, показав на угол комнаты. — У меня есть спальный мешок.
При тусклом свете, проникавшем в комнату через единственное окно, он задремал, смутно вспоминая вкус апельсинов, чая, бульона и яйца, положенного в чашку. Вспоминал волны сна, какие-то слова, стук открывающихся и закрывающихся дверей, какое-то движение. У него стерлись в памяти формы предметов и контуры комнаты, в которой он находился. Иногда он сознавал, что где-то рядом находится кто-то посторонний.
Внезапно он проснулся, окруженный темнотой. Он тотчас пришел в себя, поняв, что температура спала. Испытывая жажду, он поднялся и молча направился на тесную кухню мимо девушки, лежавшей свернувшись калачиком на спальном мешке, прикрыв свое полное тело одеялом. Освещенная лампочкой, горевшей в холодильнике, она вдруг проснулась. Затем, встав, попыталась закрыть свои груди одеялом и стала умолять его лечь в постель. Когда Фабиан отказался и стал жадно пить сок, который достал из холодильника, она принялась жалобно уговаривать его и заискивать, взяв его за руку. После того как он стряхнул ее с себя, одеяло соскользнуло с ее плеч и с шумом упало на пол. Девушка стояла перед Фабианом совершенно голая. Он машинально протянул к ней руки, привлекая ее к себе. Девушка прижалась к нему грудью, раздвинула ноги. Фабиан потащил ее за собой, и они оба упали на кровать. Взяв руками его член, она с силой вставила его в себя. Он овладел ею быстро, чуть ли не грубо, ошеломленный пышностью ее тела, принявшего на себя его вес.