— Ну тогда охоться, как можешь, за рыбой, — посоветовал мне Акчинук, — целый день охоться, к вечеру, глядишь, и поймаешь самую вкусную!
Рассказал Акиба, что собрался он охотиться до позднего вечера, чтобы из всех рыб выловить самую вкусную. Нырнул в океан, поймал мелкую рыбку и устал. Вынырнул, лег на валун. Уснул.
— Как же это? — удивился Игаасих. — Ты так ничего толком и не поймал?
— Что ты! — хлопнул себя по животу Акиба. — Я не только удачно поохотился, но и устроил целый пир! Знаешь, где? На холме, под которым мой дом! Правда, в самом доме кто-то уже поселился. Но я не расстроился. Потому что дом принадлежит не тому, кто его занял, а тому, кто устроил в нем праздник.
И рассказал Акиба, что во сне он был необычайно ловок и силен, и нырнул в океан, и увидел там вождя лососей, а у вождя лососей глаз из золота.
Акиба за ним — нырк, лосось — от него, да как понесется прочь, только и видно, как вода перед ним расступается. Но Акиба решил выследить вождя лососей до его укромного убежища — до самого лососиного города. Ни рыбаки, ни птицы, ни животные не знали, где находится этот город. И кто ни пытался выслеживать золотоглазого вождя лососей, никому это до сих пор не удавалось: такой он быстрый — не догнать. А там, в желанном для рыбаков и морских зверей городе, водятся самые жирные, самые вкусные лососи, каких нигде больше нет.
И только владыке земли и морей Агугуму известно, откуда взялись у Акибы такие сила и скорость, но он догнал вождя лососей и узнал, где находится его город. Золотоглазый лосось умолял Акибу никому не рассказывать, как попасть в город. А за это принес ему целую сеть морских угощений, да еще и вытащил свой золотой глаз:
— На вот, Акиба. В благодарность за молчание.
— Не нужен мне твой глаз. Вставь его обратно — сказал Акиба. — Лучше еще еды дай. Я хочу друзей позвать.
Так, с полными сетями, вернулся Акиба на берег. На радостях он устроил целый пир: всех тюленей позвал, и Топорок прилетел, и Акчинук тут как тут был. Но на все вопросы Акиба молчал:
— Угощайтесь на здоровье, только ничего не выведывайте! Все равно не скажу!
Игаасих слушал и не верил:
— Это же сон!
— Может, и сон. А только есть я больше не хочу, — ответил Акиба и перевернулся на другой бок.
Игаасих вздохнул и отправился домой.
— Эй! Игаасих! — крикнул ему вдогонку Акиба. — Никому про город лососей ни слова!
Игаасих пообещал молчать, но по дороге домой подобрал камень и вырезал все, что рассказал ему Акиба.
Дома Охотник встретил сына словами:
— Ну что, бездельник Игаасих, узнал у бездельника Акибы, как тяжела и печальна его жизнь?
— И совсем это не так! — ответил Игаасих.
— Это еще почему? Что сказал тебе этот ленивый обманщик?
— Что сказал, то сказал, — прошептал Игаасих. — Это его тайна. Это не моя.
— Какая такая тайна? — возмутился Охотник. — Говори немедленно, а не то утром я пойду на берег и убью твоего Акибу, и друга его, Акчинука, убью, и сделаю из них мешок и шапку.
Делать нечего, пришлось Игаасиху отдать свой камень. Охотник посмотрел на рисунок и топнул левой ногой:
— Иди, — говорит, — спать.
А сам отправился за своим каяком — к океану, проверить, правду ли рассказал Акиба, правду ли нарисовал Игаасих.
Утром Игаасих пришел на берег, к Акибе. Но Акиба даже не посмотрел в его сторону.
— Что такое случилось? — спросил Игаасих.
Акиба, не глядя на Игаасиха, ответил:
— Очень плохой сон я видел. Совсем не к добру. Вышло из моря чудовище — рыбья голова: справа — глаз, слева — такая чернющая чернота, что смотреть страшно. Кажется, что затянет она, эта темень, всего целиком — с ластами и усами — не найдешь потом, не отыщешь.
Само чудовище огромное, из воды выглядывает, на Остров смотрит, высматривает. Чешуя его — вся красная, а хвост спрятан под водой. И страшнее всего, что чудище это вернется — не просто так оно на Остров глядело, что-то надо ему. Боюсь я, Игаасих, сегодня заснуть. Попрошу я сегодня двух топорков всю ночь держать мне веки, чтобы они не закрыли глаза, чтобы не явилось мне чудище. Всему Острову плохо будет, если оно явится!
Игаасих ринулся домой, даже не попрощавшись с Акибой. Дома он принялся искать то, что принадлежало вождю лососей, то, за чем он еще вернется сегодня ночью — золотой глаз. Везде искал Игаасих — в мешках, в одежде, среди сетей и плавуна — нигде не было глаза.
«Как же так!» — подумал Игаасих, схватил свой камень, на котором он вырезал подводное приключение Акибы, и швырнул его в стену. От удара из щели в стене вывалилась ракушка, а из ракушки выкатился золотой глаз. Игаасих взял глаз, завернул его в шкуру морского зверя и пошел обратно к Акибе:
— Не надо сегодня не спать, Акиба, — сказал он. — Сегодня надо уснуть глубоко-глубоко и приплыть к вождю лососей и отдать ему вот это, — Игаасих протянул Акибе сверток.
— Хорошо, — обрадовался Акиба и отпустил топорков по гнездам. Он очень не любил не спать.
Игаасих посидел еще немного рядом с Акибой и пошел — за берег, за деревню, за холм, где его никто не найдет, ничего не скажет.
Акиба по-прежнему будет спать и мечтать, Охотник будет жить в своем новом доме. Игаасих будет собирать камни — большие, маленькие, круглые, плоские, с трещинками и без, будет вырезать на них все, что придумает и увидит. И, кажется, что ничего не меняется, но когда оглянешься через время, непременно увидишь, что все стало другим!
* * *
Кит был очень рад, что мамору рассказал ему этот сон про Акибу. Он и сам толком не мог понять, почему он так переживал за своего зеленого путешественника. Но ему хотелось, чтобы мамору увидел еще несколько снов и чтобы непременно узнал предназначенный ему остров.
— Полный вперед! — заголосил Кит. — Курс прямо на север!
В этот день они плыли и разговаривали — ни о чем, просто так, как будто только что познакомились. И даже ничего, что за весь день они не встретили по пути ни одного острова. Иногда бывает здорово заново встретить друг друга.
Ночью, когда звезды уже осветили океан, Кит увидел что-то странное в воде. Оно барахталось и кричало.
— Эй, мамору, посмотри-ка, — прошептал Кит и повернулся в сторону непонятного существа.
— Поплыли туда скорей! — заволновался мамору и задергал кисточкой на хвосте. — Мне кажется, оно тонет!
— Косяк касаток, мамору! Ты прав!
Они направились по лунной водяной дороге и вскоре оказались на месте.
— Давай, взбирайся на меня! — сказал Кит существу.
— Взбирайся на него! — повторил мамору.
Соскальзывая и царапаясь, существо все-таки взобралось на спину Кита. Оно было похоже на мокрый моток шерсти и тяжело дышало. «Тысяча акул! — подумал Кит. — Как же мне повезло, что я умею дышать и под водой, и над водой! Тысяча акул!»