Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки.
Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно
восходит…
Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки
текут, они возвращаются, чтобы опять течь…
Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться,
и нет ничего нового под солнцем…
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется
памяти у тех, которые будут после.
Еккл. I, 4− 11
Моей душе покоя нет, и застит тьма ей белый свет. И сердце бьется все сильней, когда я думаю о ней!
Люций, средневековый поэт
Северо-восточная оконечность
Аригольского хребта, Минеальма,
недалеко от города…
Молния прорезала черноту облаков над гребнем горного хребта, и мгновение спустя гром сотряс небесный свод. Потоки воды хлынули на землю с неистовством стихии, заливая лесистое предгорье и узкую дорогу, ведущую к последнему повороту, за которым начинался город.
Мокрый асфальт шелестел под колесами черного внедорожника. Свет фар буравил беспросветную мглу. И вдруг он выхватил из темноты чей-то одинокий силуэт.
Через пару мгновений водитель и его пассажир увидели девушку в насквозь промокшем белом платье. Тонкая материя прилипла к телу, обозначив рельеф безупречной фигуры. Длинные черные волосы вьющимися локонами ниспадали на ее лицо. Она была настолько увлечена своими мыслями, что не заметила подъехавший сзади автомобиль.
− Интересно, что она здесь делает. Как ты думаешь, Роберт? − спросил человек на заднем сиденье, когда водитель сбросил скорость.
− Судя по всему, она заблудилась. Может, попала в аварию и ищет помощи… − задумчиво ответил Роберт, пытаясь разглядеть незнакомку.
− Наверняка ей нужна помощь! Мы должны остановиться и подвезти ее.
− Незаметно, что она нам рада, хотя наверняка увидела нас еще издали.
− Девушка? − Сидящий на заднем сиденье молодой человек нажал на кнопку в двери. Стекло опустилось, и он высунулся в открытое окно.
В тишину салона тут же ворвался шум дождя и холод ночи. Наэлектризованный воздух пахнул сыростью и свежей хвоей. Пассажир прикрыл глаза ладонью и снова обратился к незнакомке:
− Разрешите вам помочь? − Его взгляд невольно скользнул по длинной узкой юбке, прилипшей к стройным ногам, туда, вниз, к белым босоножкам, носы которых почернели от сырой земли.
Но она словно не услышала слов радетеля. Продолжая идти по каменистой обочине к повороту, она смотрела далеко вперед, не обращая внимания на появившихся людей. Дождь хлестал ее по плечам, ветер трепал длинные волосы, но невесомая поступь по-прежнему несла ее вперед, как будто ничего этого не было.
− Что у вас случилось?
− Ах ты черт, неугомонный Мартин, оставь ее в покое! − Роберт опустил руку на рычаг коробки передач. − Если ей так нравится…
− Не можем же мы оставить ее здесь, детектив… − отозвался Мартин. − Вы не объясните нам, что произошло? Вы попали в аварию? − Вопреки его ожиданию, становящемуся нетерпением, ответа он снова не услышал.
− Может, не стоит ее трогать?
− Мы потом себе этого не простим.
− Что ж, если ты считаешь, что у меня такая чувствительная совесть… − Роберт пожал плечами и опустил боковое стекло. − Девушка? Разрешите поговорить с вами?
К его удивлению, незнакомка вдруг застыла на месте и повернулась в их сторону. С ее мокрых волос стекала вода. Одним движением руки она убрала их за уши. И он увидел ее лицо.
Красивое, но бледное лицо с зелеными нептунианскими глазами, в которых притаилась бездонная печаль. Оно показалось ему примером природной аккуратности. Выразительные, правильные черты запали в душу сразу, едва его взгляд встретился с ее.
В прохладной тишине слышалось только шуршанье дворников. Не было больше ни ветра за стеклом, ни грохота безумных капель.
− Что у вас случилось? − откуда-то издалека донесся голос Мартина.
Девушка перевела взгляд с водителя на пассажира. Этого было достаточно, чтобы поумерить пыл любопытного.
− Не беспокойтесь. − Мартин смотрел на то, как двигаются ее губы. Каждое слово она произносила очень тихо, но оба сидящих в машине человека прекрасно ее слышали. − Я люблю гулять в дождь. − Холодная зелень ее глаз исключала всякие намеки на кокетство.
− Вы простынете и заболеете, − сказал водитель. − А мы как раз едем в город. Нам ничего не стоит подвезти вас. − Пытаясь уловить в ее глазах испуг и недоверие, он удивился, когда увидел там страдание. − Поверьте.
− Мне не холодно, − она отвернулась от машины и посмотрела на дорогу. Несколько секунд она стояла неподвижно, высматривая что-то в темноте и вслушиваясь в песню ветра. Потом снова повернулась к водителю и сказала: − Будьте осторожны.
Ее рука коснулась (нечаянно или намеренно) его руки, которую он положил на срез открытого в окне стекла. Холодные пальцы оставили мокрый след на его ладони. Следующий поворот ее головы сопровождался уже легким шагом, плавно уносящим ее вдаль по обочине шоссе. Вместе с ней туда уходило и странное спокойствие.
Роберт замер, глотая немой вопрос.
− Что? − Мартин не расслышал незнакомку. − Что она сказала?
В этот момент новая трещина молнии расползлась по небу, и дикий раскат грома едва не заставил автомобиль заглохнуть. Пучком желтых искр взорвался провод на высоковольтной линии, опоры которой, уходящие шпилями в небо, пошатнулись.
Водитель пожал плечами.
− Ничего особенного. Посоветовала быть осторожными.
− Осторожными?
Роберт кивнул.
− И все? − Вторая попытка Мартина высунуться из окна закончилась плачевно. На промокших волосах он принес в салон целую лужу.
− Ну да, − Роберт сжал ладонь в кулак, снова разжал. Потом положил руку на руль. На кисти по-прежнему чувствовался холод мокрых пальцев.
− Что же она имела в виду?
− Откуда мне знать? Но, судя по всему, она предупреждала нас, что в такую погоду легко сбиться с курса или вообще перевернуться.