А это еще что за новости! Он отпер дверь. На пороге стояла Алена, в нерешительности теребя ручку сумочки. Булгаков несколько мгновений смотрел на нее молча. Он давно не разговаривал с ней. Дня через два после злосчастной вечеринки Алену перевели в другую смену – начался сезон отпусков, и не хватало среднего медицинского персонала. Сергей не имел к ее переводу никакого отношения, но и пальцем не пошевелил, чтобы каким-то образом воспрепятствовать ему.
Пару раз они встречались утром, когда сменялись бригады. Несомненно, ей отчаянно хотелось поговорить с ним, при каждой их встрече ее тоненькая шейка чуть вытягивалась, а взгляд наполнялся томительной надеждой, но он с улыбкой кивал ей и стремительно убегал куда-нибудь по неотложным делам, на самом деле – чтобы не видеть, как угасает надежда в ее печальных глазах. Ему было, мягко говоря, не до нее. И вот она стоит перед ним – чего, спрашивается, явилась? И как она адрес узнала? Хотя, сейчас, при желании, адрес президента узнать – не проблема, не то что его…
– Прости, что без звонка, – голос Алены был тихим и виноватым. – Но мне очень надо поговорить с тобой. Прости…
– Хватит извиняться, – прервал ее Сергей. Бледное, испуганное лицо девушки неприятно удивило его. – Заходи. Кофе будешь?
– Сережа, – она нервно обхватила себя руками, – прошу, выслушай меня.
– Алена, – устало произнес он, – может, отложим до завтра? У меня полно дел. А завтра на работе поговорим, хорошо?
– Ты уходишь? – тусклым голосом спросила она.
– Собираюсь, – ответил Булгаков, и это не было ложью.
– Ты идешь к ней? – он не ожидал подобного вопроса и поэтому в недоумении воззрился на нее: – Что? К кому – к ней?
– К этой своей… Катрин. – Сергей досадливо отмахнулся: – Не говори ерунды!
– Я знаю, к ней, – у нее вырвался вздох, более похожий на стон.
Булгаков разозлился: – У меня нет времени выслушивать всякую чушь!
– Неужели, – взмолилась Алена, – неужели ты не можешь уделить мне несколько минут?
Все же профессия научила его терпению. Он постарался скрыть раздражение, готовое выплеснуться на девчушку, так не вовремя заявившуюся в его холостяцкую обитель.
– Аленка, – он взял ее ладони в свои, – ты говоришь – дело важное, а я спешу. Ну что за срочное дело, которое можно решить за несколько минут? Давай завтра.
Губы Алены дрожали, и глаза у нее были, словно у собаки, которую выкинули из машины на пригородном шоссе. Теперь Булгаков понял, что девушка в отчаянии. Он усадил ее на стул.
– Говори, – сдался он, но сам садиться все же не стал, а стоял перед нею, скрестив руки на груди.
Алена перевела дыхание.
– Я беременна, – прошептала она.
Булгаков оцепенел.
– Не понял, – выдавил он. – Ты – что?..
– Я беременна, – голос ее звучал, как жалобный скулеж той самой оставленной на обочине собаки.
– Ты… а ты уверена? – осторожно спросил он. – Ведь всего месяц прошел!
– Сережа, ну что ты говоришь… – всхлипнула она и наконец разрыдалась. – У меня задержка поч-чти две недели… и тошни-и-т по утрам… И те-е-ест положительны-ый…
– А ты… – начал он и осекся. Нет, нельзя спрашивать эту девочку, уверена ли она, от кого беременна. Поэтому он стоял, совершенно ошарашенный, тупо уставившись на нее.
«Чего она ждет от меня? Что я, по ее мнению, должен сделать? Жениться? Невозможно. Зачем она мне? Аборт? Черт, гнусность какая».
– Какие у тебя планы? – спросил он вслух.
– Планы?.. – растерялась она. – Какие планы? Мои планы зависят от твоих планов. Как скажешь, так я и сделаю. Все, кроме одного.
– Алена, послушай…
– Если ты скажешь мне уйти – я уйду. И никогда больше не потревожу тебя. Но я не буду делать аборт. Ни за что! – твердо произнесла она. Слезы на ее глазах высохли, а пухлые губы упрямо сжались.
«Как это все некстати… – пронеслось в голове совершенно сбитого с толку Булгакова. – И надо было ей залететь с первого раза! Надо было… надо было… контрацептивами пользоваться надо было, идиот!»
– Послушай, – он задумчиво потер лоб, – мне сейчас нужно уехать. А ты пока останься здесь, хочешь – поешь, там, на кухне, яблоки и абрикосы. Тебе полезно фрукты есть, – Сергей обреченно вздохнул. – Телевизор посмотри…
Она кивнула, и он увидел, как расцвело ее лицо от его теплых слов. И от прозвучавшей в его невнятном бормотании заботы. Пусть даже такой ничтожной и вымученной.
…Он выскочил на улицу. Стояла изматывающая жара, столбик термометра брал на абордаж отметку в тридцать пять градусов. Контраст с кондиционированным помещением был разительным. Он позвонил Катрин. Никто долго не брал трубку, но потом он услышал ее печальный голос.
– Это я.
– Серж? – она замолчала.
– Можно, я зайду к тебе? – решительно спросил Булгаков, с надеждой ожидая ответа.
– Нет, – отрезала Катрин, – я теперь никого не принимаю у себя.
Итак, она боялась. Боялась всех, и его в том числе. Он – никакое не исключение.
– Ты и Орлова не принимаешь? – спросил он с вызовом и проклял себя за него.
Она не ответила.
– Прости, – раскаяние в его голосе прозвучало искренним.
– Чего тебе, Серж? – холодно спросила она. – Я никого не хочу видеть.
– Может быть, все же сделаешь для меня исключение? – спросил он. – Мне необходимо с тобой увидеться. И если ты не хочешь, чтобы я пришел к тебе, давай встретимся на нейтральной территории. Я приглашаю тебя поужинать.
– Поужинать? – растерялась Катрин. – Почему поужинать? Ведь сейчас полдень.
– Тогда я приглашаю тебя на ланч, – сказал он как можно более бодро, хотя это стоило ему определенных усилий.
– Ланч… – протянула она. – Да, я есть хочу. Я давно не ела…
– Почему?! – воскликнул он.
– Не могу есть… Я несколько дней из дома не выходила.
– Я заеду за тобой через час, – заявил Булгаков и отключился, прежде чем она успела сказать «нет». Он уже открывал дверь машины – из салона его обдало таким жаром, словно он отодвинул печную заслонку. До руля было невозможно дотронуться.
По дороге Сергей заскочил в магазин и купил еды, которой могло бы ей хватить на неделю. Он заехал еще в одно место, по делу, которое отняло у него полчаса…
Катрин встретила его в дверях, жалкая и растерянная, сильно похудевшая, в нелепом ситцевом халатике.
– Ты почему не оделась? – сердито спросил Булгаков. – Пока ты будешь красоту наводить, действительно время ужинать подойдет.
– Мне не нужно наводить красоту, – покачала головой Катрин. – Сейчас натяну джинсы… Серж, пожалуйста, подожди меня внизу, – жалобно попросила она.