Значит, Энтони Мэлори нанял каких-то головорезов, а потом скажет Регине, что он его, Николаса, и пальцем не тронул? Проклятый лицемер! Наверное, теперь смеется над ним вместе со своими дружками.
Николас мрачно усмехнулся. Ладно, сейчас он сможет выпустить пар. И как он раньше об этом не подумал?
Тем же вечером, до того как Регина и Николас приехали к миссис Харгрейвз, невысокий малый по имени Тимоти Пай остановил наемный экипаж и велел отвезти его в портовую таверну.
Тимоти не брезговал никакой работой. Днем он мог честно зарабатывать себе на хлеб, разгружая корабли в порту, а ночью — перерезать кому-нибудь горло. Впрочем, он больше любил несложные поручения, такие, как сегодняшнее. Он взял в помощники своего дружка Недди, с которым они должны были следовать за одним щеголем, куда бы тот ни поехал, и по очереди докладывать о нем хозяину.
Теперь настала очередь Тимоти. Он довольно быстро отыскал таверну, где остановился нанявший его человек. Взбежав по лестнице, он громко постучал в дверь, и ему сразу открыли.
В комнате находились двое. Высокий худощавый мужчина с огненно-рыжей бородой и невысокий юноша, почти мальчик, похожий, скорее, на хорошенькую девушку, черноволосый и голубоглазый. Тимоти видел их вместе лишь раз. Имен своих они не называли, да Тимоти и не очень интересовался. Он делал то, за что ему платили, и не задавал ненужных вопросов.
— Он приглашен в один богатый дом и, похоже, останется там до ночи, — начал Тимоти, обращаясь к рыжебородому. — Какая-то вечеринка в Уэст-Энде, у дома полно шикарных экипажей.
— Один?
Тимоти ухмыльнулся:
— Нет, с ним та же лакомая штучка, что и в прошлый раз. Они зашли в дом, я их видел.
— Вы уверены, мистер Пай, что это та же дама, которая в прошлый раз уехала с бала одна?
— Я не мог ошибиться, сэр, такую красотку не часто встретишь.
Тут в разговор вмешался черноволосый юноша:
— Должно быть, она его любовница. Отец говорил, что хлыщ не теряет времени на девку, если она не согласна переспать с ним.
— Черт подери! — буркнул рыжебородый. — Почему ты никогда так не выражаешься в присутствии твоего старика? У меня уши вянут от твоих словечек.
Молодой человек залился краской и смущенно отошел к столу, на котором стояли бутылка вина, два стакана и лежали карты. Он начал тасовать колоду, всем своим видом показывая, что после такого унижения больше не желает принимать участия в разговоре.
— Вы не забыли приказание, мистер Пай?
— Нет, сэр, — с готовностью откликнулся Тимоти. Обращение «сэр» вылетало у него само собой. Рыжебородый хотя и не выглядел джентльменом, зато говорил, как благородный. — Вы хотите точно знать, когда уедет его красотка.
— Улицы хорошо освещены?
— Хорошо. Но не настолько, чтобы мы с Недди не смогли по-тихому убрать его кучера.
— Тогда, возможно, сегодняшний вечер — самый подходящий. — Рыжебородый впервые улыбнулся. — Если обстоятельства сложатся благоприятно, вы знаете, что делать, мистер Пай.
— Да, сэр, с его красоткой ничего не случится, мы не будем впутывать ее в это дело. Мы нападем, только если он будет возвращаться домой один.
Когда дверь за Тимоти захлопнулась, Конрад Шарп засмеялся. И этот густой, низкий звук казался немного странным для столь тощего человека.
— Не дуйся, парень. Если все пройдет хорошо, мы завтра же отправимся домой.
— Зря, Конни, ты одергиваешь меня при других, да еще при нем. Мой отец никогда меня не занижает.
— Не унижает, — снова поправил его Конни. — Отец еще мало тебя знает и потому щадит твои чувства, Джереми.
— А ты нет?
— Мне-то это зачем? — с лукавым видом ответил Конни, и Джереми, не выдержав, улыбнулся.
— Если они схватят его, могу я поехать туда с вами?
— Извини, парень, это грязное дело, твой отец не захочет тебя видеть.
— Мне уже шестнадцать! — воскликнул Джереми. — И я побывал в морском сражении!
— Чуть-чуть.
— Но ведь я…
— Нет, — твердо сказал Конрад. — Даже если бы твой отец согласился, то я бы не позволил. Тебе не следует знать отца с худшей стороны.
— Он же хочет только проучить его, Конни.
— Да. Но поскольку тебя ранили, урок будет жестоким. К тому ж задета его гордость. Ты ведь не слышал ругательства и оскорбления, которыми молодой лорд осыпал твоего отца, сам-то ты лежал без сознания.
— Из-за него! Потому-то я…
— Я сказал нет! — оборвал Конрад.
— Ну хорошо, — проворчал Джереми. — Только я все равно не могу понять, почему мы занимаемся такой ерундой. Сначала едем за ним в Саутгемптон, потом целых две недели теряем здесь, в Лондоне, чего-то выжидаем. Лучше затопили бы парочку его кораблей, вот была бы потеха!
— Слышал бы твой отец, как ты собираешься развлекаться. Кстати, у этого лорда шесть торговых кораблей, и потеря одного из них не скажется на его кошельке. Твой отец хочет уравнять счет в личной встрече.
— И тогда мы поедем домой?
— Да, парень. Ты сможешь вернуться в школу. Джереми скорчил недовольную гримасу, а Конрад Шарп засмеялся. Из соседней комнаты, которую занимал отец Джереми, донесся женский смех, и юноша покраснел, что развеселило Конрада еще больше.
Земля, впитавшая за день солнечное тепло, еще не остыла. Или он лежит здесь уже несколько часов и земля нагрелась от его тела? Эта мысль пронеслась в голове Николаса, едва он пришел в себя и медленно открыл глаза.
Дурак, трижды дурак! Открыл дверь кареты, даже не посмотрев, нет ли засады. Но он не думал, что на него могут напасть прежде, чем он ступит на землю.
Николас выплюнул изо рта грязь и огляделся. Похоже, его оставили на том же месте. Он хотел повернуться и обнаружил, что руки у него крепко связаны. Замечательно! Голова раскалывается, руки онемели, вряд ли ему удастся приподняться, тем более встать на ноги. Даже если не угнали его карету, он все равно не сможет править ею со связанными руками. Где карета?
С трудом повернув голову, Николас краем глаза увидел колесо и чьи-то грубые сапоги.
— Ты еще здесь? — удивленно спросил он.
— А где же мне быть, приятель?
— С дружками-грабителями, — огрызнулся Николас.
Парень расхохотался. В чем дело, черт возьми? Значит, это не просто ограбление? Николас вспомнил о Мэлори, но не мог представить, чтобы тот нанял каких-то бандитов избить его до полусмерти.
— Долго я был без сознания? — спросил Николас, ощущая тупую боль в голове.