— Здесь у каждого есть свой огород, — продолжал Флорен, вернувшись с кофейником. — Будь ты строитель или, там, электрик, но ты просто обязан иметь какой-то небольшой участок земли, выращивать там салат, бобы и огуречную траву. — Это правда: лишь десять процентов всех овощей, потребляемых в Рибере, местные жители покупают в магазинах, остальные получают от многочисленных друзей и соседей, которые с радостью обменяют, скажем, килограмм огуречной травы на мешок артишоков или ящик капусты.
Когда мы вернулись в «мерседес», Флорен поставил диск. Зазвучала музыка в исполнении группы «Баррикада»: он ведь в молодости играл на гитаре в самой известной группе того времени. Это было в начале 80-х, и играли они в стиле хеви-метал. Флорен снова был на сцене, его хвост на затылке болтался, как будто он кивал головой в такт музыке.
Мы выехали из города ранним вечером. Цель нашей поездки Флорен держал в секрете, но я подозревал, что он везет меня в родительский дом в Аргедасе, так сказать, к своим корням, в ту деревенскую развалюху, где его семья держала некогда в конюшне на первом этаже стадо из двадцати мулов и мама Флорена давала малышу попить из бутылочки, время от времени отрываясь от своей тяжелой работы на плантации артишоков.
Он нажал клавишу на панели, и крыша машины сложилась. Флорен нацепил широкие солнечные очки, включил четвертую скорость, и мы помчались через поля артишоков, ставших бирюзово-серыми в лучах заходившего солнца.
Когда в 1975 году со смертью генералиссимуса Франсиско Франко его режим наконец рухнул, потребовалось найти ответы на многие неотложные вопросы. Один из самых животрепещущих касался геополитической организации страны в рамках будущего демократического государства. Как вернуть отдельным испанским регионам чувство самосознания и политическую автономность, которые так жестоко подавлялись режимом Франко, но при этом сохранить единство страны в целом?
Однако постфранкистское правительство блестяще разрешило эту проблему. Новая Испания стала федеральным государством, состоящим из отдельных регионов, каждый из них получил свою дозу автономности. Большое преимущество этой системы заключается в ее гибкости: провинции с неярко выраженной индивидуальностью, такие как Кастилия-и-Леон и Мурсия, могут сосуществовать бок о бок с регионами, издавна ощущавшими свою самобытность, что позволяло им чувствовать себя чуть ли не отдельной нацией, такими, например, как Страна Басков или Каталония. Статус автономных областей Страна Басков и Каталония получили в 1979 году, и это явилось началом важного процесса — они стали обретать свое лицо. Языки этих регионов и их культура, как и политические органы управления, проведшие сорок лет в спячке, быстро возродились и вновь обрели былую славу.
Разумеется региональные кухни Испании, в силу самой природы, меньше страдали от диктатуры, чем, скажем, литература. Однако и в них тоже наблюдался застой. Теперь они возродились, став гордым свидетельством национальной суверенности. Каталонский националист Ферран Агульо (1853–1933) однажды заявил: «Каталонцы — отдельная нация, потому что у них есть свой язык, свой свод законов и своя кухня». Для Мануэля Васкеса Монтальбана, романиста и гастронома, одним из главных достижений нового политического статуса, я имею в виду создание автономных регионов, стало усиленное движение каждого региона за восстановление и признание своих гастрономических традиций. «Владельцы испанских ресторанов, — писал он, — обязаны были вернуть из небытия традиционную кухню по требованию своих передовых клиентов, и именно благодаря этому социальному напору Испания не превратилась в похожий на кожаную подметку гамбургер, с севера граничащий с пирогом с заварным кремом по-лотарингски, а с юга — с арабским кускусом».
Итак, в каком же из регионов Испании кухня лучше? За обеденным столом этот вопрос вызывает почти такой же ажиотаж, что и традиционный спор, сделал ли Франко для страны хоть что-нибудь хорошее. На этот вопрос, вероятно, ответа нет. Мне не по душе скучные компромиссы: мол, у всех есть свои достоинства и недостатки; каждый регион по-своему хорош.
Легче ответить на другой вопрос: какая кухня более продвинута? Вместе со Страной Басков Каталония создала, конечно, самую богатую традиционную кухню полуострова; кстати, именно здесь предпринимают больше всего шагов с целью сохранить свое наследие. Каждая из четырех провинций Каталонии — Барселона, Таррагона, Льейда и Хирона — имеют свое кулинарное лицо, особенно Хирона. Ее кухня, в противоположность другим испанским региональным кухням, опирается не только на сельские традиции, но и на реалии современных городов — учитывая все множество гостиниц, популярных кафетериев, богатых частных домов. Диапазон тут очень широк. Так, Пепа Аймами, сотрудник Каталонского института кулинарии, установил, что местный ассортимент насчитывает до 150 фирменных блюд, пусть большинство из них и не слишком широко известно.
Бесспорно одно: из всех региональных кулинарных традиций Испании самая выдающаяся история у каталонской. Эта кухня пережила свой золотой век в те времена, когда великие современные европейские кухни еще даже толком не сформировались. В XIV и XV веках каталонская кулинария занимала на международном гастрономическом Олимпе такое же положение, какое сейчас — классическая французская кухня. Некоторые наиболее значительные пособия по кулинарии Средних веков были написаны по-каталонски, и репутация средневековой каталонской кухни была сравнима только с итальянской (с которой у нее имелся ряд общих блюд и методик приготовления пищи: взять, например, пасту). «Книга повара», написанная Руперто де Нола (Ruperto de Nola «Llibre del Coch»), каталонским поваром при дворе неаполитанского короля Фернандо, впервые была опубликована в Барселоне в 1520 году, в кастильском варианте, и стала бестселлером на ближайшие сто лет. Однако традиции каталонской кулинарии уходят еще дальше в глубь, в мрачную предысторию европейской гастрономии. Самая ранняя из дошедших до нас из тех далеких времен поваренная книга, написанная на европейском языке, легендарная «Llibre de Sent Sovi», была опубликована в 1324 году, ее другое название — «De Totes Maneres de Potatges de Menjar», «О манерах съедения похлебки».
Несколько лет назад мне повезло увидеть собственными глазами один из двух дошедших до нас экземпляров этой книги; я получил возможность осторожно полистать ее пергаментные страницы и попытался расшифровать несколько отрывков, написанных на трудном языке малопонятным каллиграфическим почерком. Она переплетена вместе с несколькими другими средневековыми книгами, не имеет титульного листа, что называется, «без конца и без начала», и вообще состоит из такого количества обрывков, написанных черными чернилами, что невольно задаешься вопросом: неужели это тот самый уникальный документ? Потом из хаоса начинают всплывать полузнакомые слова: «Если хочешь изготовить… другим способом… шпинат… макароны… баклажан».
Манера составления этой книги невероятно раздражает: здесь царит такой хаос, что остается только удивляться, какой она могла иметь практический смысл для поваров XIV века. Объем взятых продуктов кажется произвольным; такого понятия, как время приготовления, для авторов просто не существует. Но все же рецепты, которые в ней находишь, не только интригуют, но и абсолютно достоверны. Вот, например, броу де галлинас (суп из курицы). Чисто средневековая деталь — автор советует приправить его имбирем и миндалем (в Европе такие специи, как мускатный орех, его сушеная шелуха, кориандр и иссоп, применялись тогда более свободно, чем в следующие времена, вплоть до XX века). По рецепту из этой книги, не меняя в нем ни слова, можно приготовить рисовый пудинг с миндалем и корицей.