Гуров понял, что мобильник Веретенникова полиция еще не просматривала. Да это и неудивительно: слишком мало времени прошло после обнаружения трупа. Скорее всего, Васнецов передал его экспертам, а уж те, исследовав вдоль и поперек, потом сообщат сведения. И там высветится эсэмэс, отправленное Крохановой. Если, конечно, она не соврала насчет его…

– Если бы телефон украли, можно было бы местных скупщиков прошерстить. А так – непонятно, с чем к ним идти! Я же не знаю, что из ценностей у него было, – огорченно сказал Васнецов.

А Гуров подумал о перстне и о том, что им тоже можно поинтересоваться у местных скупщиков и ювелиров. К сожалению, сам он не был ни с кем из них знаком. А обращаться к Васнецову означало выдать себя… Но Гуров быстро нашелся. Наморщив лоб, будто припоминая, он задумчиво проговорил:

– Мне помнится, что у него на пальце был перстень. Мы как-то ужинали за одним столиком, и я обратил внимание. Перстень дорогой. Я так понимаю, при убитом его не было?

– Нет, – удивленно отозвался Васнецов и тут же воспрянул: – Лев Иванович, так это ж здорово! Отличная информация, я сразу же отмечу, – он полез в блокнот и быстро написал несколько слов. Потом поднял голову и спросил: – А вы его описать не сможете?

Гуров снова сделал вид, что напрягает память, хотя она у него была очень хорошей – профессиональной, цепкой, подмечающей мельчайшие детали, – и описал перстень. Васнецов казался очень довольным.

– Ну вот, теперь и по местным ювелирам можно пройтись, – сказал он. – Я вообще, Лев Иванович, думаю, что убийство это не случайное. Кто-то заприметил этого Алика, положил на него глаз. В смысле добычи, – пояснил он. – Нужно обязательно поинтересоваться, с кем он общался, не было ли посторонних на территории пансионата, нет ли у него каких-то визиток… Хотя в номере ничего такого не найдено, но мы пока поверхностно его осмотрели. Походить по барам-кабакам, пообщаться с местным криминалом… В общем, работы непочатый край. Хорошо хоть, что вы не отказываетесь помогать.

– Но я-то что могу? – пожал плечами Гуров. – Не хотите ли вы, чтобы я общался с вашим местным криминалом?

– Нет, не хочу, – серьезно ответил Васнецов. – Да это и бесполезно. Вас сразу вычислят. Вы за своего у них точно не сойдете! Придется подключать кого-то из своих агентов! Вот бывает же так, а? Сколько времени тут ничего не происходило, а как только я приступил к работе, сразу – бах! Ограбление, затем убийство… Вы, кстати, про ограбление… слышали?

– Ну о нем, кажется, только глухой не слышал, – улыбнулся Гуров. – А кто у вас, кстати, им занимается?

– Майор Каспаров. Тоже недавно на своей должности, мой ровесник примерно. Говорит, пока по нулям…

– Не жалеете, что в должность вступили? – полюбопытствовал Гуров.

– Нет, не жалею, – покачал головой Васнецов. – Вы не подумайте, что я ною или жалуюсь. Я, если честно, даже рад, что появились такие серьезные дела. Не век же штаны в кабинете протирать! Никто не обещал, что будет легко, и я знал, на что шел, когда принимал руководство отделом.

– Ну что ж, правильная позиция, – похвалил Гуров. – Мы в органы шли работать, а не штаны протирать. У вас ко мне есть еще какие-то вопросы, Денис Юрьевич?

– Пожалуй, пока хватит, – решил Васнецов. – Большое спасибо. Только просьба есть… Мы сейчас всех опросим, конечно, но вы-то остаетесь в пансионате? Вы же можете неофициально, в непринужденной обстановке пообщаться с посетителями?

– Могу, но после того, как вы громко объявили мое имя на весь зал, боюсь, что меня они уже тоже не считают «своим», – усмехнулся Гуров. – Да я и прилетел-то только вчера, еще не успел познакомиться.

– Ну все равно, Лев Иванович, я вас прошу! Клещами, конечно, ничего вытягивать не надо, но мало ли – где-то что-то услышите, увидите, любую мелочь! Не сочтите за труд, сообщите мне, хорошо?

– Да это без вопросов, – махнул рукой Гуров и поднялся с кресла. – Ну что, пойдемте? Вам ведь и самому опрашивать свидетелей надо.

– Да. Пойдемте, – спохватился Васнецов, – рассиживаться мне действительно некогда.

– Только, Денис Юрьевич, услуга за услугу, – остановился Гуров у двери. – Вы уж, пожалуйста, тоже со мной делитесь полученными сведениями, хорошо?

– Обязательно, – заверил его Васнецов, и они вернулись в зал ресторана.

Оперативники уже разделились по столикам и опрашивали присутствующих. Самые громкие фразы доносились с того места, за которым сидел Николай Петрович.

– …говорю, нужно брать бан-ду, бан-ду! – услышал Гуров, едва вошел в зал.

Николай Петрович покраснел еще сильнее обычного, на лысине выступили капли пота, он то и дело вытирал ее платком. Васнецов обвел глазами зал, остановил взгляд на Николае Петровиче и двинулся к его столику.

Гуров, поскольку не собирался вмешиваться в рутинную работу местной полиции, прошел к Марии. Та сидела за столиком со скучающим видом.

– С тобой уже беседовали? – спросил он, усаживаясь на стул.

– Да, – кивнула Мария. – Когда узнали, что я твоя жена, управились очень быстро. Так, обычные вопросы. Я отвечала односложно. Ничего не соврала, но ничего и не сказала.

– Умница. В данной ситуации самая грамотная позиция, – похвалил Лев и придвинул к себе тарелку с заказом, который без него сделала Мария.

Увы, и салат, и яичница безнадежно остыли. Гуров посмотрел на тарелку Марии. Та тоже стояла нетронутой.

– Ждала тебя, потом собралась есть, а тут полиция подошла с расспросами, – оправдываясь, проговорила жена. – Не знаю, как быть с завтраком – здесь, похоже, все надолго заняты.

Гуров оглянулся. Шеф-повар ресторана сидел за одним столиком с молодым лейтенантом, который старательно записывал его показания. Чуть поодаль сбились в кучку повара, официанты и прочий персонал в ожидании своей очереди.

– Да, пожалуй. Ты права, – согласился Лев, поднимаясь. – Пойдем поищем себе другое местечко. Я, если честно, умираю от голода!

Мария нисколько не возражала, и они прошли на выход. Следователь Васнецов слегка кивнул им обоим и снова погрузился в расспросы. Гуров с Марией прошли по выложенным плитками дорожкам к воротам и покинули территорию пансионата.

Глава 4

Станислав Крячко сидел в своем кабинете, спокойно листая прошлогоднюю газету «Правда». Больше ничего интересного для чтения в кабинете не нашлось. Время от времени он делал глоток из кружки с чаем, громко хлюпая содержимым. Настроение у него было явно не лучшее. Кроссворд, который был отгадан им уже сто раз, стерт и еще раз отгадан, уже был выучен наизусть, а идти за новым в такой зной не хотелось. В кабинете стояла жара, а кондиционер в него никто ставить не собирался. И даже вентилятором спасаться нельзя, ибо в прошлый раз он простудился от посиделок под ним, потом две недели провалялся с температурой, и, когда выкарабкался, жена строго-настрого запретила ему пользоваться «адской машиной».