Гуров, не отвечая, поднялся и решительно двинулся к проходу, в котором исчезла женщина. Никто его не остановил: кафе явно не имело большого штата сотрудников, и в зале была только девушка, которая вытирала со столов.
Впереди были две двери: правая вела в туалет, судя по табличке, а левая – в кабинет. Изнутри доносились причитания, сквозь которые Гуров различил слова:
– Уезжать отсюда надо! Уезжать! Не дадут жизни!
Гуров повернул ручку. Дверь была не заперта. Гуров просунул голову. В кабинете на небольшом диванчике полулежал тот самый мужчина, а склонившаяся над ним Галя прикладывала к его носу и лбу завернутые в салфетку кусочки льда.
– Прошу прощения за беспокойство, – проговорил Гуров от двери, и мужчина сразу резко выпрямился и сел на диване.
– Да, да, что вы хотели? – скороговоркой произнес он, отодвигая руку Гали с платком.
– Для начала я хотел позавтракать, – Гуров улыбнулся. – Вы мне скажите только – вы в состоянии обеспечить заказ? Если нет, мы с женой пойдем в другое кафе. Я вижу, сегодня у вас не самый лучший день.
Мужчина сконфузился и тут же быстро заговорил:
– Шо вы, шо вы, усе у порадке! Ну, бывают неприятности – шо же, не без этого! Мы щас же усе организуем у лучшем виде! Халя, иди, обслужи хостей, а то ж стыда не оберешься – хости холодные сидят!
Его украинский говор был еще более выраженным, чем у Гали.
«Халя» ничего не стала возражать, она просто поднялась и двинулась к двери, бросив на ходу Гурову:
– Один момент, сейчас все будет. Идите за столик.
Гуров вернулся к Марии, а вскоре появилась и Галя с большим круглым подносом, расписанным под хохлому, и принялась ловко выставлять дымящиеся глубокие миски на столик, от которых исходил изумительный аромат.
– О це з вишней, це з творогом, – показала Галя, – а те – з грибами да з картошкой. Усих понемножечку, тильки отведать!
Галино «понемножечку» оказалось, по меркам Гурова и Марии, огромными порциями, каждая из которых была рассчитана как минимум на двоих здоровых мужиков. Ну, или на одного голодного Станислава Крячко.
– Мне столько не одолеть! – покачала головой Мария, перед которой стояли три здоровенные миски вареников с разными начинками.
Три такие же были предназначены Гурову.
– Та шо тут пробовать – на один укус! – махнула рукой Галя и поставила на стол сметанницу на пол-литра и утерла блестящий лоб полотенцем.
Гуров и Мария принялись наконец за еду, а Галя стала собирать с опустевших столов посуду, прикрикнув на молодую девушку, которая отвлеклась, заговорившись о чем-то с юной парочкой за соседним столиком. Девушка подошла к ней, и они принялись о чем-то шептаться, бросая поочередно взгляды на коридор, ведущий во внутренние помещения.
Гуров слышал отдельные обрывки фраз: «Руслан грозился, до семи надо…», «Не знаю, где брать!», «такие деньжищи!», «подставили…», «тетя Лина». Он понял, что незнакомцы, бывшие, скорее всего, из местного криминала, приходили к владельцу кафе с требованием денег. Ну это понятно – с чем еще могут приходить бандиты? Гурова это не касалось, но все же он подумал, что неплохо бы дать знать об этом следователю Васнецову. Помнится, Денис Юрьевич говорил, что собирается навести здесь порядок в этом вопросе…
Но долго раздумывать над этим Гуров не стал – уж слишком он был голоден, а вареники на столе уж очень аппетитными. Мария, забыв обо всем остальном, уже основательно налегла на них: одна тарелка была пуста, и она принялась за вторую.
Гуров тоже с удовольствием ел и чувствовал, как растягивается у него желудок, плотно набиваясь тестовой массой со всевозможными начинками, и не мог остановиться. Наконец он все-таки сделал над собой усилие и отложил вилку. Они с Марией посмотрели друг на друга и смущенно улыбнулись.
– Ну вот, а говорила – не одолеть, – улыбнулся Гуров.
Он запил завтрак, который по времени и сытости больше походил на обед, двумя стаканами компота и хотел было заказать еще и кофе, но, обернувшись на Галю, увидел, что та, отойдя в сторонку, взволнованно разговаривает с кем-то по телефону, а по лицу ее текут слезы. Гуров положил на столик деньги, присовокупив к ним достаточно щедрые чаевые, и встал из-за столика.
Когда они проходили с Марией на выход мимо Гали, Гуров услышал, как женщина говорит в трубку:
– До семи вечера надо, Лина, понимаешь? Срочно, иначе не жить нам!
– Да уж, в этом благословенном маленьком поселке творятся нешуточные страсти, – заметила Мария, когда они вышли из кафе «Хуторок». – Надеюсь, нас с тобой они не сильно коснутся.
В последнем ее замечании явственно слышался немой вопрос, и Гуров поспешил успокоить супругу:
– Не волнуйся. Что касается расследования, то я здесь участвую неофициально. Следовательно, напрягать меня никто не имеет права. Основное расследование ведет Васнецов, ну и Крячко в Москве помогает. Ну, или сержанты по приказу Крячко, – добавил он, посмеиваясь.
– Знаю я твое «неофициально»! – погрозила ему пальцем Мария. – Опять небось собираешься куда-то по делу?
– И в мыслях не было! – заверил ее Гуров, приобнимая за плечи. – Более того, сейчас мы с тобой отправимся на пляж и ни о каких делах думать не будем.
Они и впрямь пришли на пляж и расположились в шезлонгах. Многие жильцы пансионата уже освободились после беседы с полицией и теперь тоже перекочевали сюда, бурно обсуждая произошедшее. Гуров в душе думал, что после совершения убийства мало кто захочет появиться на пляже, ставшем местом преступления. Однако это обстоятельство, как выяснилось, никого не отпугнуло. Более того, многие специально шли туда, где еще пару часов назад лежало тело Алика, и с любопытством его осматривали.
Тела уже не было, его увезли в морг, а морские волны смыли контур, которым его очертили эксперты. Крови тоже не было. Море скрыло все следы трагедии, разыгравшейся на мирном берегу прошлой ночью.
– Любопытство – главный человеческий порок, – глубокомысленно заметил Гуров, наблюдая за интересом отдыхающих к месту происшествия, и добавил: – После гордыни.
На пляже они пробыли не слишком долго. Мария сама отказалась здесь задерживаться. Немного поплавав, она вышла из моря и сказала:
– Пойдем-ка отсюда. Какой-то нездоровый ажиотаж тут наблюдается. Как будто я попала на сомнительное зрелище типа боя быков или корриды.
Гуров не стал спорить. Он вообще не был поклонником многочасового лежания под солнцем, да и мысли его, как бы он ни скрывал это от самого себя, крутились вокруг убийства. Поэтому он вслед за Марией пошел с пляжа.
Однако в пансионат Гуров не спешил возвращаться. Когда они вышли на тропинку, он взял жену под руку и мягко потянул ее направо, хотя к пансионату следовало повернуть налево.
– Ты что? – удивленно спросила Мария.