Из открывшегося люка сначала показалась видеокамера с треногой, а потом две юные, лет по девятнадцать, особы.
— Твою мать, этих-то куда несет? — не выдержав, сказал вслух Андрей. — И чем там, в главке, думают?
— Здравствуйте, — звонко крикнула первая девица и протянула руку офицерам. — Я спецкор НТВ Мария Северова, а это — мой оператор Настя Сухова.
— Очень приятно, — Лоренс элегантно поцеловал руку Марии. — Всех представлять не буду. Я здесь главный — и царь, и бог, и воинский начальник.
— Как здорово. А вы нам поможете репортаж снять?
— О чем? Войны тут нет, боев тоже давно не наблюдается. Могу показать кроликов и куриц.
Девушки как-то сразу погрустнели.
— Нас везде возят, где нет боев. А нам репортаж надо снять. Через три дня обратно ехать. Не с пустыми же руками.
— В Гудере ночью наснимаете или в Аргун поезжайте.
Весь завтрак и после, до обеда, две журналистки уговаривали Лоренса помочь снять хоть что-то экстремальное. И Лоренс сдался:
— Устрою я вам постановочный бой.
— Ты в своем уме? — спросил его Максим. — Какой, на хрен, постановочный бой?
— Ты ж меня не сдашь? Да и солдатам надо пострелять, засиделись они, а смена только через месяц.
— А как ты это организуешь?
— Ой ли, брат, я в Москве и не такое проворачивал. Постановочный расстрел делал, да так натурально, что… В общем, пересказывать не буду. А сейчас… Есть у меня специально придуманный для такого воин. Трандин, ко мне.
Веснушчатый гармонист подбежал пулей к Лоренсу.
— Значит, так, Юра, ты надеваешь черную маску, берешь автомат и идешь за тот камень, понял? — спросил бойца Андрей, показывая на каменную гряду у подножия хребта.
— Понял.
— Занимаешь позицию, стреляешь, но не по нам, а вверх, уяснил?
— Так точно.
— И кричишь «Аллах акбар». Вот и все. Очередь даешь и прячешься за камни, а мы над твоею головой из всего оружия, что есть тут, стрелять будем.
Через час девочка-спецкор Мария расположилась в окопе, а операторша — в пулеметном гнезде, чтобы был простор для съемок.
— Ты, Андрюха, авантюрист, не доведет тебя это до добра, — бросил товарищу Максим. Но тот уже не слушал.
— Поехали, — крикнул он.
Из-за камня вылез боец и, с чудовищным ойканьем и вологодским акцентом крикнув «Аллах акбар!», дал очередь над головами «противника» и спрятался. Бэтээры, пулеметчики, снайперы и просто «АК» дали одновременно чудовищный залп. Очереди накрыли все пространство холма, и по трайсерам было видно, как они долетали до гудермесского хребта.
Именно там, на хребте, Максим вдруг заметил движение. Взяв бинокль у Лоренса, он посмотрел еще раз.
По склону шли несколько десятков бородачей с оружием. Они не шли даже, а бежали. От камня до РОПа было метров пятьсот, а от камня до бородачей — метров триста.
— Своего спасать идут, — только и сказал Максим, отдавая Лоренсу бинокль. — Парня выручать надо.
В эту самую минуту по позициям РОПа ударили несколько десятков автоматных и пулеметных очередей, у блиндажей разорвались кумулятивные выстрелы «РПГ».
Лоренс взял в руки бинокль и повел себя спокойно и рассудительно.
— Пулеметчикам: ориентир — камень Трандина, влево два пальца, отсечь пехоту противника. Стрелкам: длинными очередями не допустить подхода противника к камню, «АГС» [17] и подствольные гранатометы не применять. Второе отделение и снайпер — со мной на БТР.
Ведя огонь, бронетранспортер помчался к камню. Максиму, который также отсекал боевиков огнем из «АК», было видно лишь, как Лоренс и отделение на ходу повыпрыгивали из машины и заняли оборону у камня. БТР сделал поворот, и бойцы с Андреем также быстро погрузились.
Через минуту уже все заняли окопы и продолжили бой. Лоренс сообщил по рации в штаб сорок шестой бригады о боестолкновении. Еще через минуту по указанному квадрату ударила минометная батарея.
В общей сложности бой длился сорок минут. После минометного огня боевики, подобрав раненых и часть убитых, поспешно отступили. В окуляр бинокля было видно пять лежащих на земле мертвых тел.
— Так, замкомвзвода, оставить наблюдателей на позиции и построить личный состав. Проверить вооружение, снаряжение. Доложить о наличии.
— Без потерь, — улыбнулся Лоренс Максиму после доклада сержантского состава. — Девочки, сняли бой?
Вопрос остался без ответа. Солдаты тоже оглядывались по сторонам и не могли отыскать журналисток.
— Вот это уже хуже… — побелев, выговорил Андрей. — Дальше уж отправить меня некуда. А вот под суд попасть могу. Дела…
Установилась тишина.
— Я тут, — раздался слабый женский голос рядом со шлагбаумом.
К строю, покачиваясь и хлюпая носом, вышла спецкор Мария. Девушка пряталась все это время за бетонной плитой, закрыв от страха глаза и уши ладонями.
— Так, уже лучше. Где подруга?
— Я-я не знаю, — почти плача простонала она.
Солдаты обшарили всю территорию РОПа — ни камеры, ни оператора не было.
Лоренс нервничал. Ходуном ходили скулы.
— Товарищ старший лейтенант, — вдруг донесся голос Большого, стоявшего в окопе с пулеметом. — Подо мною что-то шевелится.
— А ну-ка вылазь.
На место Большого спустился в пулеметное гнездо Лоренс и стал расчищать землю. Потом, будто ловя рыбу рукой, он что-то схватил и извлек из земли скрюченную операторшу. Выкинув ее, словно шкодливого кота, наверх окопа, он снова запустил руку и извлек камеру.
— Цела! Вот же, гады, делают! — рассматривая технику, сказал Лоренс. — Большой, посмотри, журналистка дышит?
— Дышит!
— Сколько в тебе кило, малыш?
— Сто три, — улыбнулся Большой.
— Ну что ж, девочка узнала, что такое лежать под крупным мужчиной. Дайте ей нашатырю и тащите обеих ко мне.
Девчонок отпаивали водкой.
— Как ты умудрилась под Большого заползти? — спросил, наливая очередную стопку водки девушке, Лоренс.
— А я и не заползала. Как стрелять начали, я испугалась и легла на землю. Потом над головой что-то бабахнуло и меня землей присыпало. А потом он вскочил.
— Спина болит? — спросил Максим.
— Грудь. Я ею о камеру ударилась, когда на меня запрыгнули.
— Ну, это не страшно, — улыбнулся Лоренс. — У меня боец был, ему осколок полгрудины срезал — и ничего. Потом и с «СВД» [18] бегал, и на соревнования ездил среди снайперов.