Мы проехали город Королев, жалко, что окраиной, потому что город красивый, очень чистый и замечательно оформленный разными цветниками. Ну, вот и поворот на Загорянку. Надо же, построили деревянную церковь, а несколько лет подряд эту землю отдавали работникам местных предприятий под картошку. Они как муравьи копошились на ней все лето, а осенью охраняли, потому что местные бомжи ее выкапывали.
Мы встали в очередь перед переездом.
Площадь около станции бурлила. Одна торговля: палатки, лотки, прямо с машин продавали. Тут же был небольшой рынок, магазины. Бабульки на ящиках разложили рассаду, редиску, зелень, малосольные огурцы.
Один дядька кавказской национальности торговал уже несколько лет семечками: крупными, жареными, очень вкусными. Мне до жути захотелось жареных семечек, и пока мы стояли перед закрытым шлагбаумом, сбегала и купила несколько стаканов. Назвать их «стаканами» – это большое преувеличение, точнее будет стопками. Дядька меня узнал, а может, только сделал вид, закивал радостно и насыпал в пакет лишнюю стопку. Я в ответ тоже широко улыбнулась, поблагодарила и побежала к машине.
Как раз подошла электричка, и народ с поезда ломанул на речку с детьми, баулами, собаками, колясками и разными надувными игрушками. Раймондо таращил на все глаза и без конца что-то спрашивал мать, та по-испански ему отвечала. Я, вдруг, вспомнила анекдот про «моржей» и рассказал. Мать засмеялась, Раймоно не понял, а Юра помолчал, потом выдал. – Я, между прочим, Гинзбург». «Это он к чему?» – не поняла я.
Мама засмеялась еще громче: – Знаете, Юра у нас многонациональная семья. Среди нас есть и евреи, и азербайджанцы и дагестанцы. Вот антисемитов нет, это точно. -
Между тем мы повернули на нашу тихую улицу. Ворота были открыты и виден длинный проезд, сплошь заставленный машинами. О, кажется сегодня большой сбор. Юра загнал машину, мы подхватили сумки и пошли. Первой нас встретила толстая Бетя (английский бульдог). Она очень смешно виляла круглой задницей и каким-то зачатком хвоста. Задние лапы у нее явно подкачали, они были очень тонкие и жутко кривые, ухо одно висело, зубы торчали, глаза в печали и в разные стороны, а нижняя челюсть сильно выпирала вперед.
Как-то Люся встретила женщину, которая продала Бетьку и заметила ей, что собачка не блещет красотой, та в ответ смерила ее недружелюбным взглядом и спросила:
– А Вы на себя-то давно в зеркало смотрели?
На что Люся философски ответила, что за нее, между прочим, пятьсот долларов не платили. Но Бетьку любили, тем более, что характер у нее очень дружелюбный, не смотря на грозный вид.
Под предводительством Бетти мы вышли к дому. На лужайке перед домом живописная группа из трех толстых мужиков и двух пухленьких девушек составляли пирамиду на счет: «Делай раз, делай два, делай три». На счет «три» девушки должны были встать к двум крайним мужчинам на колени, но от хохота все время падали. На диване-качалке сидели престарелая тетя Соня и ее муж дядя Исаак. Тетя Соня была двоюродной сестрой нашей бабушки, которая, к сожаленью, умерла. Вот промелькнула Лина, двоюродная сестра моей мамы, и ее муж Боря. Они носились по участку и заманивали третьего для игры в преферанс.
Люсин муж Леня играл в нарды с Левочкой, мужем ее дочери Нинки. Здесь же постоянно то возникала, то исчезала Люсина соседка Хаюся Иосифовна Бриллиантщик. Ее сын Игорек тоже не сидел на месте, а сновал челноком туда-сюда. Нинка как всегда рассказывала им что-то интересное. Одной Люси не было здесь, наверное, как всегда на кухне. Но вот она вылетела, быстроходная наша со словами: «Наконец-то, прибыли», – и уставилась почему-то на Юру.
Мать стала представлять Раймондо. Он слегка растерялся от этого шума и количества людей, но быстро пришел в себя, заметив только " У вас как в итальянском кинофильме». А потом стал делать дамам комплименты, шутил, рассказывал что-то интересное про свое путешествие из Мексики в Москву и сразу стал центром внимания. Юра был не в своей тарелке, пока я не пристроила его к игрокам в преферанс. Мама пошла с Люсей на кухню, а меня отвела в сторону Нинка:
– Это кто? – показала глазами на Юру.
– Это Сашин приятель
– Что за Саша? -
Я рассказала про Сашу.
– Так, влюбилась, – и после паузы добавила – Жаль, что Саши нет, заодно и на него бы посмотрели. – Анекдота нового нет?
Я рассказала про «моржей».
– Слушай, расскажи его за столом. Все сядут, и ты вверни: «Привет моржи». Сразу начнут спрашивать «почему моржи?», и ты, как раз, расскажешь этот анекдот.
Мне хотелось присоединиться к гостям, которые ушли купаться, но Люся сказала, что скоро сядем обедать. В мангале жгли угли, мясо нанизывали на шампуры, есть захотелось ужасно. Мы пошли в дом, накрывать стол, вернее два стола. Конечно, поговорить в такой толчее невозможно. Было бестолково, но весело. Люся носилась, как угорелая. Один просил пить, другой требовал кофе обязательно с молоком, третьим нужно было полотенце, тапочки, плавки и т. д. Кому-то она ласково говорила: " Сейчас, зайчик, принесу», другому орала: " Подними задницу и сам возьми». Все как всегда. Наконец, позвали к столу. Я ждала, когда все усядутся, чтобы сказать «Привет, моржи». Ну вот, все сели. Нинка, толкнула меня локтем: " Давай, начинай».
Я встала, набрала в грудь побольше воздуха и громко сказала:
– Здорово, жиды! – Стало тихо.
Все смотрели на меня, с удивлением, некоторые с укором. Нинка сползла со стула, у мамуськи слезы на глазах, Юра сложился пополам и, кажется, навсегда. Левочка так вытаращил глаза, что они чуть не выпрыгнули из орбит. Леня грозно сказал – Не понял!
Я стояла красная и чуть не плакала. Хотела убежать, но Нинка схватила меня за руку, вылезла из-под стола и, всхлипывая и задыхаясь от смеха, рассказала этот чертов анекдот.
Все так хохотали, подозреваю, что больше надо мной, но зато было весело. Тут же стали вспоминать аналогичные анекдоты, вроде «Гонец из Пизы», постоянно меня подкалывать, совсем не обидно. После обеда разбрелись кто куда. Все объелись до одурения и ходили осоловелые. Некоторые счастливчики мужского пола положили свои туловища на диваны, и уже довольно похрапывали, другие же, кому посчастливилось меньше, заняли пластиковые кресла и благодушно зевали там. Раймондо выглядел обалдевшим от обилия пищи. Его тоже пытались куда-нибудь положить, но он решительно отказался и вскоре опять оказался в центре нашего женского внимания.
Он оказался на редкость обаятельным, создавалось впечатление, что знаешь его всю жизнь.
Он рассказал, что в Москве третий раз, в самый первый познакомился с Аллушкой, и она сразу «взяла в плен мое сердце».
«Надо же, так красиво сказал. А мне, между прочим, обещали звонить каждую свободную минуту. Ой, у меня, наверное, деньги кончились, поэтому телефон молчит». Я достала мобильник, так и есть – деньги кончились. Узнала у Люси, где можно купить карточку и быстро сгоняла на велосипеде на станцию. У ворот меня поджидал Юра. Очень нервный.