Очень деятельный, шумный и на редкость симпатичный дядька. Осмотрев помещение, он поцокал языком, и сразу же потребовал денег на оборудование и мебель для ресторана. Лариска насупилась, но деньги выделила. Но, когда он все закупил, повеселела, Наум Григорьевич сэкономил примерно треть от выделенной суммы. Вскоре он сообщил, что найдет такого шеф-повара, «вы будете рыдать и плакать от счастья». И, правда, мы плакали, только от смеха. Зоя Тимофеевна, несмотря на солидный вес, была необыкновенно подвижна, остра на язык, весела и совершенно бесподобно готовила. Единственный недостаток – жуткая матерщинница.
Через неделю все было готово для открытия, персонал набран, продукты закуплены, я сдала экзамены и получила диплом и теперь все время торчала с девчонками в клубе.
Реклама в газеты и журналы потребовала немалых средств, а тут еще Наташка все уши прожужжала с презентацией и телевидением. Лариска вопила, что денег на это не даст. Наташка орала в ответ, что она скупердяйка, потом стала подлизываться, ныть и, в конце концов, Лариска согласилась, ехидно заметив, – Хочу видеть, как ты это провернешь.
Наташка в начале обрадовалась, стала названивать куда-то, но все в пустую – то денег просили немеренно, то не было какого-то начальника, то он не подписывал договор. Короче, она пришла ко мне и стала просить позвонить Илье Алексеевичу, чтобы он помог. Мне очень не хотелось его подключать, хотя он был в курсе наших дел и идею одобрил.
Наташка долго ныла и уговаривала, и я позвонила. Илья Алексеевич с радостью нам помог, не сам, конечно, а его помощник. Он договорился с телевидением, пригласил журналистов. Зоя Тимофеевна расстаралась с закусками. Наши мужья наотрез отказались от приглашения. Петька бы пошел, но из солидарности с остальными, остался дома.
Ну и ладно, пусть по телевизору посмотрят на нас. Надо было сказать несколько слов, и это дело поручили Наташке, как самой речистой. Мы были все из себя и очень волновались. Наташка выступила с небольшой речью, и проникновенно сказала, как замечательно будут чувствовать себя женщины, посещая наш клуб, можно будет расслабиться, поболтать, получить консультацию психолога, позагорать, узнать новинки моды и косметических средств, пообедать в ресторане, выпить коктейли в баре и посоветоваться с диетологом. Потом все набросились на закуску и напитки.
Нас хвалили, делали комплименты, мы были на седьмом небе от радости. Все прошло отлично, на следующий день мы не выключали телевизор, все боялись пропустить. Обзвонили всех родных и знакомых, чтобы они тоже могли на нас полюбоваться. Когда прошел сюжет, Саша коротко сказал – Поздравляю – и больше ничего не добавил. Зато другие звонили без конца.
Мы ожидали толпу посетительниц, но желающих записаться было немного. В первый день приехали Люся с Нинкой. Им все понравилось, Нинка обещала дать адресок своим подружкам.
Зашли две женщины из ломбарда пообедать, забежала девушка из турагенства. Мы угостили ее коктейлем, поболтали и все. На второй день – тишина. Наум Григорьевич носился и орал, что его «без ножа зарезали», продукты портятся, и вообще он не знает, что закупать и сколько. Естественно его стенания не прибавили нам оптимизма. Мы даже не хотели спускаться в зал, отсиживались в кабинете. Потом к нам записались три пожилые дамы. Они были одинокими, и им нравилось приходить в клуб просто поболтать и выпить чашечку чая.
Через несколько дней записались еще несколько девушек. Они ходили в солярий и сидели за барной стойкой, строя глазки нашему бармену Руслану. Руслан был красивый парень. Фигура атлета, шапка темный кудрявых волос, а усы и серые глаза – делали его просто неотразимым. Но не только внешность привлекала внимание, он виртуозно работал, это было представление. Он жонглировал стаканами, бутылками и шекером, у него в руках все летало.
– Он перебьет нам всю посуду, – жаловался Наум Григорьевич.
Но посуда осталась цела. Свое умение жонглировать Руслан объяснил очень просто. Он окончил цирковое училище. Места у барной стойки никогда не пустовали, зрительницы были в восторге.
Потихоньку жизнь в клубе как-то налаживалась. Приближались праздники – Новый Год! Москва была похожа на огромный сумасшедший дом, причем без медперсонала. Сумасшедшими были покупатели, которые с вытаращенными глазами носились по магазинам. Продавцы с безумным блеском в глазах метались за прилавками. Сумасшедшими выглядели автомобилисты, которые заполонили все улицы переулки и дворы. Мы тоже немного сошли с ума. Надо было все подготовить в клубе к празднику, и надо было купить подарки близким и родным. Саша предложил нам всем поехать на праздники в Прагу. И мы, подумав, что за три дня в клубе ничего не случится, решили поехать. Три дня прошли, как в угаре, я практически ничего не помню. Мы жили в замке, недалеко от Праги. Нам показали все достопримечательности этого сказочного по красоте города. Впечатление портили закрытые магазины, нам с девчонками совершенно нечего было делать. Зато наши мужчины во всю наслаждались чешским пивом и другими напитками. Поэтому Новый Год прошел довольно скучно. А вот дома произошли перемены, и пока не знаю, к чему они приведут.
«Наконец» приехали Ольга Андреевна и Вера. Ольга Андреевна совсем не изменилась, а Вера еще больше похорошела. Это факт меня как-то не обрадовал.
По случаю их приезда я попросила Зою Тимофеевну приготовить что-нибудь эдакое, объяснила, как это важно для меня. Она прониклась, и обед получился классный. Ольге Андреевне все понравилось, Вера больше помалкивала, но улыбалась вполне дружелюбно. Спасибо, что улыбается. Больше всего не люблю людей, которые молчат. Никогда не знаешь, что у них на уме. Пускай глупость ляпнут, ну, будешь знать, что дурак или наоборот что-нибудь умное ввернут, значит ролик какой-нибудь ученый, но когда молчат, меня это угнетает, я теряюсь и не знаю, что говорить, а если еще и не улыбаются, просто катастрофа.
Дня через два я намекнула, что в центре дышать нечем, в магазинах полно народу, про машины лучше не говорить, дорогу перейти невозможно. Ольга Андреевна на это возразила.
– Но здесь рядом бульвар, а шума совершенно не слышно. – «Так, – мрачно подумала я, значит, зеленая зона не пройдет, но не буду заранее портить себе настроение». Надо сказать, Ольга Андреевна была на редкость покладиста, доброжелательна и тактична, и самое главное, не говорила по-французски, только иногда вставляла словечки. И, еще меня порадовало, что она каждый раз обрывала Веру, когда та пыталась что-то сказать на этом языке.
Вскоре я заметила, что квартира наша засияла чистотой. Надежда Ивановна, была хорошая тетка, но убиралась она плохо, а сказать ей об этом было как-то неудобно. Иногда, после ее уборки, я сама брала тряпку и вытирала пыль, которую Надежда Ивановна принципиально не замечала. Поэтому, обнаружив необычайную чистоту в квартире, я спросила бабулю, – Ольга Андреевна, вы что, убирались?
– Вот еще, – засмеялась она. – Просто я сделала замечание Надежде Ивановне. – Увидев мое испуганное лицо, пояснила.
– Послушай, mon chere, ты же платишь деньги за работу. Когда работа выполнена, что ты говоришь?