Почему в нашем городе так много бродячих собак?
И почему собаки всегда бросаются именно на меня?
Как будто они сидят в засаде и наблюдают за проходящими мимо людьми. И перешептываются: «Видишь вон того белобрысого парня? Это Ларри Бойд. Давай напугаем его!»
Я мчался со всех ног. Но с гитарой в громоздком футляре бегать трудно. Футляр бился о мою ногу.
Поскользнувшись, я упал в снег.
Собаки приближались. Они выли и лаяли, – наверное, чтобы напугать меня до смерти.
Они не просчитались – я и вправду испугался. Так, что сердце ушло в пятки!
Наверное, собаки сразу отличают тех, кто их боится. Но вообще-то я собак не боюсь, я даже люблю их.
Мне становится страшно только тогда, когда за мной гонится целая стая псов, жадно щелкающих зубами и готовых разодрать меня в клочья. Как сейчас.
Барахтаясь в снегу, я с трудом поднялся на четвереньки и оглянулся. Собаки настигали меня.
«Так нечестно, – с горечью подумал я. – У них четыре ноги, а у меня всего две!»
Как всегда, вожаком стаи был огромный черный пес со злобными глазами. Он вечно скалил зубы и рычал. Сейчас он был так близко, что я видел его острые клыки.
– Кыш! Фу! Идите домой!
Что за чепуху я несу? Разве у них есть дом?
– Идите домой, слышите?
Подошвы ботинок скользили по снегу, тяжелый футляр с гитарой тянул меня вниз. Я оступился, с трудом сохранил равновесие и побежал дальше.
Сердце колотилось, как сумасшедшее. Мне казалось, что я весь горю, хотя день выдался холодный.
Прищурившись, я взглянул на слепящий диск солнца. Я пытался прибавить шагу, но ноги не слушались.
Все пропало, с ужасом понял я.
Тяжелый футляр снова ударил меня по ноге.
Я оглянулся. Собаки возбужденно махали хвостами и громко лаяли, стараясь догнать меня.
Стая быстро приближалась.
– Идите домой! Фу! Говорю вам, кыш! Почему они выбрали именно меня?
Я никому не сделал ничего плохого. Честное слово! Спросите кого угодно – любой скажет вам, что Ларри Бойд – самый примерный двенадцатилетний мальчик в городе.
Так почему же собаки всегда преследуют меня?
В прошлый раз я успел открыть дверцу припаркованной машины и спрятаться внутри. Но сегодня стая следовала за мной по пятам, а машины, стоящие вдоль тротуара, занесло снегом. К тому времени, как я открою дверцу, собаки наверняка растерзают меня!
До дома Лили было уже рукой подать. Вон он на углу улицы. Это был мой единственный шанс.
Если мне удастся добежать до дома Лили, я…
– Ой!
Не заметив под снегом камень, я споткнулся. Футляр вылетел у меня из рук и глухо стукнулся о землю.
Я упал ничком. Лицом в снег.
– Все пропало! – простонал я. – Они разорвут меня!
Снег залепил мне глаза.
Кое-как поднявшись, я смахнул снег с лица.
Собаки неистово лаяли.
– Прочь отсюда! А ну, убирайтесь! – послышался знакомый голос. – Противные собаки! Прочь!
Лай постепенно утихал. Я протер глаза ладонями и вскрикнул от радости:
– Лили! Как ты здесь очутилась?
Она швырнула в собак увесистым снежком.
– Убирайтесь прочь!
Собаки заскулили и опасливо попятились. Когда большой черный пес, опустив голову, медленно побрел прочь, остальные последовали за ним.
– Лили, они послушались тебя! – благодарно воскликнул я.
– Само собой, – усмехнулась она. – А не то я бы им показала. Ты же меня знаешь, Ларри.
На самом деле Лили Вонн вовсе не драчунья. Ей двенадцать лет, как и мне, но выглядит она моложе. Лили невысокая, худенькая и симпатичная. У нее короткие белокурые волосы и челка до самых бровей.
Самое странное во внешности Лили – это ее глаза: один голубой, а другой зеленый. Никто не верит, что у нее глаза разного цвета, пока не увидит их сам.
Я отряхнул куртку и джинсы. Лили протянула мне футляр с гитарой.
– Надеюсь, он не промок, – пробормотала она.
Я огляделся. Собаки вновь громко залаяли, заметив белку на дереве.
– Я увидела тебя в окно, – сказала Лили и потянула меня за рукав. – Почему они всегда гоняются за тобой?
Я пожал плечами.
– Сам не знаю, – ответил я.
Под ногами скрипел снег. Лили шла первой, а я – по ее следам.
Мимо проехала машина, колеса скользили на обледенелой мостовой. Мы повернули и направились по подъездной дорожке к дому Лили.
– Почему ты опоздал? – спросила она.
– Папа попросил меня помочь расчистить двор, – объяснил я.
Когда я упал, снег забился мне в капюшон, и теперь по шее и спине текли ледяные струйки. Я поежился. Мне не терпелось оказаться в теплом доме.
Ребята ждали нас в гостиной. Я помахал рукой Мэнни, Джереду и Кристине. Стоя на коленях, Мэнни возился с усилителем для гитар. Усилитель громко загудел, от неожиданности все вздрогнули.
Мэнни – рослый, тощий, глуповатый на вид парень с кривой улыбкой и шапкой черных растрепанных волос. Джереду двенадцать, как и всем нам, но на вид ему дашь лет восемь. Я еще ни разу не видел его без черной бейсболки с серебристой эмблемой спереди. Кристина немного полновата. У нее кудрявые рыжие волосы, на носу очки в голубой пластмассовой оправе.
Я стащил сырую куртку и повесил ее в прихожей. По телу разлилось приятное тепло. Одернув свитер, я присоединился к ребятам.
Мэнни поднял голову и вдруг рассмеялся.
– Смотрите, у Ларри волосы стоят дыбом! Скорее несите фотоаппарат!
Все расхохотались.
Ребята вечно смеются над моими волосами. Только я не нахожу тут ничего смешного: с волосами мне здорово повезло. Они темно-русые, волнистые и длинные, почти до самых плеч.
– Лохматый Ларри! – воскликнула Лили. Остальные подхватили нараспев:
– Лохматый Ларри! Лохматый Ларри!
Я сердито нахмурился и провел ладонями по волосам, приглаживая их и убирая со лба. Я чувствовал, что краснею.
Терпеть не могу, когда меня дразнят. Мне становится досадно, и краска приливает к лицу.