– Я… хочу спросить… – волнуясь, начал я.

В комнату вернулся Джеред. Он так неловко открыл банку, что кока-кола выплеснулась ему в лицо.

Все засмеялись.

– Ты впервые видишь банку кока-колы? – пошутила Лили. – Может, принести тебе инструкцию?

– Ха-ха! – Джеред вытер лицо рукавом. – Ты нарочно потрясла все банки, Лили, чтобы я облился. Сознавайся!

Усмехнувшись, Кристина захлопнула футляр.

– Переходи на соки, Джеред. Он показал Кристине язык. Я громко откашлялся.

– Ребята, я хотел спросить вас… – дрожащим голосом повторил я.

Мои друзья были в отличном настроении, они смеялись и шутили. Значит, их ничто не тревожило.

Почему же несчастье свалилось на меня одного?

– Помните «Мгновенный загар»? – начал я. – Скажите, после него у кого-нибудь из вас начали расти волосы? – Я густо покраснел. – Точнее – безобразная черная шерсть?

Джеред покатился со смеху, поперхнулся кока-колой и закашлялся. Кристина похлопала его ладонью по спине.

– Лохматый Ларри! – выпалил Джеред, едва переводя дыхание. Указав на меня банкой, он принялся повторять: – Лохматый Ларри! Лохматый Ларри!

– Да перестань ты! – взмолился я. – Мне не до шуток!

Но это еще сильнее рассмешило Кристину и Джереда.

Я обернулся к Лили, которая встала с дивана. На ее лице проступило беспокойство. Она не смеялась. Заметив, что я смотрю на нее, Лили потупилась.

– Ларри – волк-оборотень! – объявил Джеред.

– Надеюсь, выступать нам придется не в полнолуние! – подхватила Кристина.

– А может, Ларри воет лучше, чем играет на гитаре! – возразил Джеред, и оба захохотали.

– Я просто пошутил! – зло выпалил я. От стыда мне хотелось провалиться сквозь пол.

«Значит, эта беда случилась только со мной, – понял я. – Больше шерсть ни у кого не растет».

Вот почему Джеред и Кристина так развеселились. Им нечего стыдиться и не о чем беспокоиться.

Но Лили, похоже, было не до смеха. Она начала собирать ноты и приводить гостиную в порядок.

Прежде Лили нравилось поддразнивать меня и наблюдать, как я краснею. Я удивленно уставился на нее: неужели у нас общая тайна?

Неторопливо убирая гитару в футляр, я дождался, когда Джеред и Кристина уйдут, а потом надел куртку и бейсболку и направился к двери.

На веранде я обернулся к Лили, которая вышла проводить меня.

– Лили, скажи правду, – попросил я, глядя ей в глаза. – У тебя растет черная шерсть на ладонях и коленях?

Она закусила нижнюю губу.

– Я не хочу об этом говорить, – прошептала она и захлопнула дверь.

Я застыл на веранде, вспоминая встревоженное выражение на лице Лили. Ее шепот отдавался у меня в ушах.

Что с ней стряслось? Если то же самое, что и со мной, почему она не признается? Неужели ей стыдно? Может, она стесняется меня?

Или у нее все в порядке и она просто думает, что я спятил? Скорее всего, ей неловко за меня, потому что я веду себя как сумасшедший.

Окончательно растерявшись, я вышел на улицу. Солнце стояло еще высоко, но воздух стал холоднее. Резкий ветер дул мне в лицо.

Я надвинул бейсболку поглубже на лоб, чтобы ветер не сорвал ее. Но, к моему удивлению, бейсболка вдруг показалась мне слишком тесной. Она стала мне мала.

Я снял ее и внимательно оглядел. Может, кто-то застегнул ее сзади потуже?

Нет.

Холодок пробежал у меня по спине, едва я поднес руку ко лбу и понял, почему бейсболка вдруг показалась мне тесной.

Весь лоб зарос густой колючей шерстью.

18

Я ворвался в дом, громко стукнув дверью.

– Мама, смотри! – кричал я. – Взгляни на мой лоб!

Я обвел взглядом кухню.

– Мама, где ты?

В кухне было пусто.

Я побежал по дому, окликая родителей. Пора объяснить им, что со мной случилось. Теперь-то они наверняка мне поверят!

Густая шерсть на лбу убедит их в том, что я не сошел с ума.

– Мама, папа! Есть кто-нибудь дома? Тишина.

Вернувшись в кухню, я нашел на холодильнике записку: «Мы уехали за покупками в Бруксдейл. Вернемся поздно. Не забудь поужинать».

Закричав от отчаяния, я сорвал с головы бейсболку, стащил куртку и швырнул ее на пол.

С гулко бьющимся сердцем подошел к зеркалу в прихожей и оглядел себя. Я был похож на мутанта из комиксов!

Из зеркала на меня смотрело бледное лицо. Оно ничуть не изменилось. Но лоб покрылся черной шерстью!

Как будто я повязал бандану. Такие повязки носят лыжники – только из ткани, а не из уродливой шерсти.

Трясущейся рукой я провел по колючим волосам.

У меня тяжело вздымалась грудь. Мне хотелось плакать и в то же время рычать от бешенства или вырвать всю шерсть – волосок за волоском.

Смотреть на себя было невыносимо. Шерсть выглядела омерзительно.

Я решил не ждать, когда вернутся родители. Жить с таким волосатым лбом я не мог. Я бросился наверх, чтобы сбрить шерсть.

Полосу шерсти я густо намазал кремом для бритья. Крепко зажал в пальцах папину бритву.

– Ой! – Я сразу же порезался, но мне было наплевать. Надо сбрить шерсть во что бы то ни стало! Так, чтобы на лбу не осталось ни единого волоска!

Глядя, как клочья шерсти падают в раковину, я вдруг понял, что надо делать. Я должен найти флакон из-под «Мгновенного загара» и показать его доктору Меркину.

«Если я принесу флакон, он мне наверняка поверит! – убеждал я себя. – Пусть доктор Меркин выяснит, что это за средство. И почему от него у меня начала расти шерсть».

Доктор Меркин сумеет вылечить меня – в этом я не сомневался.

Но куда же мы зашвырнули флакон?

Зажмурившись, я стал вспоминать.

Когда я нашел флакон, мы бросились в дом Лили и натерлись жидкостью для загара. Затем снова выбежали во двор, чтобы поиграть в снегу.

Неужели мы выкинули пустой флакон в соседский мусорный бак? Надо проверить…

Я нацарапал записку родителям, сообщил, что забыл кое-что у Лили и скоро вернусь. Затем набросил куртку и выбежал из дома.

На улице стало еще холоднее. Небо затянули тучи, оно стало по-вечернему серым. Я застегнул молнию на куртке и надел капюшон. Лоб все еще саднило после бритья.

Три квартала до дома Лили показались мне длинными, как три мили. Наконец я свернул за угол и увидел впереди ее дом.