Кейт наклонилась еще ближе и сощурилась, пытаясь разглядеть, что же это такое. Вспомнила, что у Рейчел где-то есть очки с увеличительными стеклами, для чтения; да-да, она их только что видела на полке в ванной комнате.
Стараясь не шуметь, Кейт снова проскользнула в ванную, взяла очки, вернулась назад и нацепила их на нос.
Постепенно глаза ее привыкли к стеклам. Пятно несколько уплотнилось.
Она увидела силуэт бегущей собачки. На ее шее сверкал бриллиантами дорогой ошейник.
Сент-Джеймс-сквер, 5
Лондон
2 апреля 1936 года
Моя дорогая!
Сообщаю тебе, что я виделась с Малькольмом за ланчем. Как я и предвидела, мне пришлось выслушать бесконечный, поистине эпических размеров, монолог. Твой супруг говорил без умолку, пока не подали сотерн. В конце концов я отказалась от попыток вставить хоть словечко, мне оставалось только забавлять себя мыслями о самых разнообразных, изощренных способах, каковыми я буду его убивать, используя лишь предметы, лежащие на столе. Покончив с самыми банальными способами: зарезать столовым ножом, заколоть насмерть вилкой, повесить на туго скрученной скатерти, – я поняла, что дальше мне придется гораздо труднее, и напрягла всю фантазию. Очень жаль, что не удалось придумать ничего интересного, связанного с ложкой. Но зато я горжусь тем, что изобрела несколько неизвестных доселе, весьма эффективных способов: удушение с помощью мятного желе, утопление в бренди, хорошо также полностью забить глотку салфетками. Последний мне особенно понравился, и я довольно долго наслаждалась им в воображении. Да, разумеется, при выборе способа убийства следует ориентироваться на состояние жертвы: по возможности она должна быть или в стельку пьяна, или чрезвычайно любезна и готова на все услуги.
Ну а теперь скажи: зачем ты все это делаешь, дорогая моя? Не понимаю, чего ты добиваешься, постоянно оставляя нас с Малькольмом наедине? Он же терпеть меня не может и считает круглой дурой. И вот я без толку торчу в Дорчестере, ковыряя вилкой в тарелке с лобстером «Термидор». Ну и тоска, доложу я тебе! А как я была бы счастлива вместо этого встретиться с тобой, когда угодно и где угодно!
Прошу тебя, умоляю: не сажай меня больше за один стол с твоим мужем. Имей в виду: хотя я пока еще и не придумала, какое злодейство можно учинить с помощью ложки, но ведь это только вопрос времени…
Твоя Беби
* * *
Джек сидел на террасе, расположенной на крыше дома, и попивал красное вино. Жара сжимала его со всех сторон своей огромной потной лапой. Он отбросил упавшую на лицо прядь волос.
Содержанка. Интересно, это то же самое, что и любовница? Или же все-таки нет?
«Содержанка» звучит несколько холоднее, в этом слове присутствует какой-то расчет. Его обычно связывают с деньгами. Но самое главное, в нем есть что-то предательское, словно бы изначально заложена некая измена.
От подобных мыслей Джеку сделалось не по себе, но это чувство быстро сменилось досадой.
Кейт была права, он осуждает ее.
Но все равно он никак не мог заставить себя не думать о ней. Всем своим существом он уже был вовлечен в эту игру, душа его тянулась к ней вопреки здравому смыслу. Разум здесь был бесполезен, поскольку пасовал перед голой реальностью ее существования, никакие разумные соображения и возражения на него не действовали.
Осушив бокал, Джек снова его наполнил.
А сон все не приходит, нечего и пытаться уснуть.
Да и время года такое, летом всегда плохо спится. К тому же эти никому не нужные душевные переживания. И эта жара, будь она неладна. Джек вспомнил вдруг, каково ему пришлось в первое время после… того несчастного случая. Он тогда пережил несколько воистину ужасных недель.
Джек слишком хорошо помнил, как после смерти жены каждое утро приносило ему новые муки и страдания, в те дни он словно оцепенел, на душе было пусто. И теперь это ощущение вернулось: точно такое же ужасное чувство, когда буквально теряешь почву под ногами.
Он сменил позу, словно надеясь этим облегчить внутренний дискомфорт. Нет, не помогло.
Любой пустяк ставил тогда Джека в совершенный тупик, он постоянно пребывал в ступоре. Казалось, будто жизнь его остановилась и застыла на месте, он не мог сообразить, например, какие цветы нужно заказать на похороны, что написать в некрологе, не понимал ни слова в письмах с выражениями соболезнования. Не представлял, что делать с ее платьями и личными вещами.
Он отпил еще глоток.
Ее личные вещи.
Они довольно долго продолжали храниться в шкафах. У Джека просто в голове не укладывалось, что жене они уже не понадобятся. Его не покидало странное чувство: вдруг она вернется, обнаружит, что муж их выбросил, и расстроится. Больше года он к ним не притрагивался. Да и сил хватало только на то, чтобы встать, кое-как одеться и отправиться на работу.
Пол, муж Рейчел, был тогда еще жив. Пол взял Джека в свою фирму и всячески опекал молодого человека. После той трагедии он разрешил Джеку приходить в офис, даже если не было работы: просто посидеть, побыть на людях. Джек то и дело совершал глупые промахи, за такие вещи любого другого давно бы уволили. А Пол спускал все на тормозах, закрывал глаза, терпеливо, не говоря ни слова, исправлял просчеты подчиненного, понимая его состояние. Пол вообще был такой человек: привык ко всему относиться спокойно, не драматизируя. Он и на Джека никогда не давил, не стоял над душой и не дергался по пустякам. Иногда приглашал во время ланча выпить кружечку пива, терпеливо выслушивал его болтовню, о чем бы он ни говорил. Джек вспомнил, как однажды завел с Полом разговор про те самые платья, что до сих пор хранились в шкафах. В то время это ему казалось ужасной проблемой. Пол не стал ничего ему советовать. Просто сидел и слушал, время от времени кивал, старался делать заинтересованное лицо. Джек надоедал ему с этим вот уже несколько месяцев. А Пол всегда был внимателен, делал вид, что слышит об этом впервые. И только потом, может быть года через полтора, Джек понял, что был тогда слегка не в себе. Что называется, крыша от горя поехала. Между прочим, Джеку казалось, что он довольно-таки неплохо держится. Он и сам изумлялся, как ему удается вести себя так, что все кругом думают, будто он вполне нормален. На самом-то деле было очень заметно, что после гибели жены он маленько тронулся. Еще немного – и он бы стал громко разговаривать на улице сам с собой, со случайными прохожими, кошками и голубями. Джек чувствовал, что уже довольно долго балансирует на краю бездны и вот-вот свалится в нее.
А может, сейчас он уже лежит на дне этой пропасти?
Он задумался, попивая вино. Оно было теплое, слегка горьковатое.
Может, он как раз и пытается выбраться из этой пропасти, медленно, превозмогая боль, цепляясь за острые края?
О платьях, в конце концов, позаботилась Сюзанна – сестра человека, ехавшего в другой машине. Поминальная служба была общая, и Сюзанна принимала в этом активное участие. Ей нравилось все организовывать: свадьбы, похороны, карьеры и судьбы других людей. Высокая, светловолосая и нескладная, с блестящим образованием и кривыми зубами, Сюзанна в подобных обстоятельствах чувствовала себя как рыба в воде. У нее было свое рекрутинговое агентство. Она неизменно лучилась жизнерадостностью, всегда знала, что надо делать, всегда была готова оказать помощь, и не только в подборе персонала. А после поминальной службы она положила глаз на Джека.