Опершись на локоть, Лексия привстала и попыталась разобрать хоть что-то в кромешной темноте, но не смогла. Лежать было вполне удобно, несмотря на связанные запястья, в помещении не воняло немытыми телами, сгнившей соломой матраса и отхожим местом — значит, она не в камере. Лексия пока не знала, хорошо это или плохо. Наверное, все же хорошо. Мошенница привыкла к комфорту и обладала изысканным вкусом и тонким обонянием — все это сильно мешало в казенных домах.
На то, чтобы освободить руки, ушло минут пятнадцать, не больше. Тот, кто связал и зачаровал путы, был великолепным мастером, узлы тугие, и стоит к ним прикоснуться, искорками вылетает магия, но Лексия по молодости слишком часто попадала в переплет. Это с возрастом она научилась выходить без потерь практически из любой ситуации, но былых навыков не растеряла.
В густой темноте раздались редкие, но громкие аплодисменты, и тут же вспыхнул свет. Лексия инстинктивно зажмурилась и через секунду открыла бледно-голубые, полные слез глаза. Она понимала, кого увидит перед собой, и готова была играть очередную роль. В кресле напротив сидел Танир ри Аргос, одетый по-домашнему — темные брюки и светло-зеленая рубашка со шнуровкой, распущенной на груди. На губах доменуса играла самодовольная улыбка, и он аплодировал.
— Что вам от меня нужно? — Всхлипнуть получилось почти натурально. Дыхание сбилось, светлая волнистая прядь волос упала на глаза. Лексия неловко поправила ее рукой. Одна бретелька платья сползла с плеча. Мошенница знала, что вид у нее сейчас несчастный и вызывающий жалость, но ри Аргос ожидаемо не поддался.
Он с кошачьей грацией поднялся с кресла и, сделав всего несколько шагов, оказался перед низким диваном, на котором лежала Лексия.
— Браво! — хрипло, с усмешкой произнес он. — Ваша актерская игра заслуживает аплодисментов, но меня не проведешь. Вы ведь понимаете это. Не так ли, нобиле, или… — Танир сделал многозначительную паузу. — Или все же рина?
— Вам предоставить документы? — презрительно хмыкнула Лексия, признавая свое поражение на данном этапе. Какой смысл играть, если зритель уже не верит? Глаза потемнели, принимая привычный изумрудный оттенок, а светлые медово-рыжие волосы слегка распрямились и скользнули на плечи тяжелой волной. Сейчас женщина была почти настоящей. К сожалению, она сама плохо помнила, какой является. Ее жизнь — это череда сменяющих друг друга масок.
— Вам место на сцене. Зрители бы аплодировали стоя.
— Отнюдь. Я пробовала себя в театре.
— И как? — Танир казался искренне заинтересованным.
— Ужасное и жалкое зрелище. — Лексия, ничуть не смутившись, пожала плечами. — Мой талант весьма специфичен и проявляется лишь в определенных обстоятельствах.
— Я заметил. Кстати, так вы мне нравитесь больше, — улыбнулся Танир и снова вернулся в кресло, бросив через плечо: — Хотя… не люблю рыжих.
— А вы мне не нравитесь вообще, — ничуть не смущаясь, призналась Лексия.
— Правда? — казалось, доменус удивлен. — Я думал, вы попытаетесь меня соблазнить. Это ведь излюбленное женское оружие.
— Моей жизни что-то угрожает? — Лексия приподняла идеально выщипанную бровь и посмотрела на своего тюремщика холодным отстраненным взглядом, от которого он, казалось, слегка стушевался.
— Нет.
— Вот видите. Тогда нет смысла прибегать к крайним мерам. Говорю же: вы мне не нравитесь.
Лексия села, пытаясь выглядеть увереннее, чем чувствовала себя на самом деле, и принялась по второму кругу рассматривать своего похитителя.
Он не был метаморфом. Она тоже не была, но хотя бы обладала каплями крови, позволяющими немного менять внешность, придавая привычным чертам разные грани, изменяя их, пусть и не сильно. Ее сила не была большой, а вот Танир ри Аргос, безусловно, являлся Высшим. Магия пропитывала воздух рядом с ним, но талантом к изменению внешности он, видимо, не обладал. Использовал банальный амулет, заряд которого уже почти иссяк.
Без действия колдовства мужчина стал более невзрачным — по-прежнему высокий и широкоплечий, но глаза не стальные, а болотного цвета. Не серые, не зеленые и не коричневые — будто художник-неумеха намешал на палитре больше трех красок. «Цвет грязной лужи», — зло заключила про себя Лексия. Волосы уже не черные, а пепельно-серые. Нос по-прежнему безупречный, резкий, с горбинкой. Волевой открытый подбородок, делающий лицо приятным, и портящая все впечатление пренебрежительная усмешка на тонких губах.
— Довольны результатом осмотра? — холодно поинтересовался он.
— Я вообще недовольна. — Лексия порывисто встала. — Вы меня похитили, привезли неизвестно куда и зачем! Поверьте, в такой ситуации сложно быть довольной. Вот если бы мне пришлось созерцать не вас, а скульптуру работы Веннота Леннини времен распада Старой империи, мое настроение было бы замечательным. А так… Избавьте меня от глупых вопросов.
— Возможно, — тихо протянул Танир, — если вы будете хорошо себя вести, я вам ее покажу.
— Правда? — Глаза Лексии загорелись азартным блеском. — Только не говорите, что сводите меня в музей! Там не осталось не то что подлинников, но и ни одной мало-мальски приличной подделки! Не понимаю, как большинство людей не замечает очевидного? И при этом они именуют себя истинными ценителями.
— Завидная осведомленность…
— Не смотрите на меня так. — Лексия повела плечом. — Я тут совершенно ни при чем, все подлинники украли задолго до моего рождения. И это известно любому сведущему в искусстве человеку. Только вот представители музеев делают хорошую мину при плохой игре. Будто им кто-то верит! Есть лишь одна подлинная скульптура в столице, в императорском дворце…
— Вы и там были?
— Понимаете, у обеспеченной вдовы много свободного времени.
— Нобиле… — Танир усмехнулся. — Так и быть, оставлю титул при вас, достаточно уважаю для того, чтобы предполагать, будто документы у вас фальшивые. Точнее… — доменус хитро прищурился, — не уверен, что получится доказать этот факт.
Лексия снисходительно улыбнулась в ответ на сомнительный комплимент, а хозяин дома продолжил:
— Но, нобиле Лексия, неужели вы считаете, будто я не знаю, кто вы?
— Даже я не знаю этого наверняка. — Женщина пожала плечами и подарила Таниру еще одну улыбку.
— Но имя Лексия вам привычно.
— Хорошо, называйте меня так. Мне оно действительно нравится.
— Так вот, — продолжил Танир, вальяжно откинувшись в кресле. Зеленая свободная рубашка еще больше разошлась на груди, открывая овальной формы медальон на толстой витой цепочке из золота. И Лексия, как ни старалась, не могла отвести от него взгляд. А медальон располагался на редкость удачно в центре сильной, покрытой темными волосками груди. — Я осведомлен, кто вы, и у меня ваша сумочка, в которой баснословно дорогой браслет нобиле Беатрис, поддельное колье — копия работы великого мастера, еще несколько бриллиантовых безделушек и пара банок с сомнительными веществами…