– Вы помните только те беседы, которые вели лично? – спросил Дерик, деликатно переводя разговор в другое русло. – Или же в состоянии пересказать то, что когда-то слышали?
Эмма нахмурилась.
– Это зависит от того, какое внимание я уделила сказанному. Еще я заметила, что не очень хорошо запоминаю сказанное близкими мне людьми. Ну, знаете, если рядом со мной находится кто-то, кому я доверяю, мой мозг как будто бы… расслабляется. Но все это не имеет никакого значения. Я рассказала вам о своих способностях лишь для того, чтобы вы поняли: нет необходимости расстраивать близких людей Молли прямо сейчас.
Дерик внимательно посмотрел на Эмму.
– Вынужден с вами не согласиться. Я сам с ними поговорю.
Эмма заскрежетала зубами с такой силой, что даже подбородок заболел. Она устремила на Дерика гневный взгляд, но он уже отвернулся и продолжил наблюдать за скорбящими, запивающими печенье подогретым вином в ожидании прощальной церемонии.
– Что мы выиграем? – Эмма продолжала говорить тихо, ей ужасно не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал их с Дериком беседу. Подобный разговор мог показаться бестактным. – Я поговорила со всеми почти сразу после исчезновения Молли. Полагаете, за прошедшие два дня они вспомнили что-то новое?
– Думаете, убийство Молли случайно? – спросил Дерик вместо того, чтобы ответить на вопрос.
Эмма усмехнулась.
– Конечно нет. Это невозможно. Случайный выбор подразумевает, что выбираемые объекты абсолютно равнозначны. То есть убийце пришлось бы принять во внимание все потенциальные жертвы в Дербишире.
Почему Дерик так озадаченно смотрит на нее? Эмма мысленно повторила его вопрос.
– О… Вы, наверное, имели в виду слово «нечаянно». Оно похоже по смыслу, только подразумевает…
Складка меж бровями Дерика стала глубже, а губы изогнулись в насмешливой улыбке.
Щеки Эммы залила краска смущения. Она снова все поняла буквально, не так ли?
– Вы спрашивали, не думаю ли я, что Молли была знакома с убийцей? – робко произнесла она.
– Да.
– Если верить статистике, должна была.
Дерик как-то странно посмотрел на стоящую рядом с ним леди.
– Если верить статистике? А кто отслеживает статистику?
– Я, – ответила Эмма. – Я многие годы собирала записи из судов и церковно-приходских книг.
– Вы же не хотите сказать, что помните все это наизусть, правда? – удивился Дерик.
Эмма пожала плечами.
– Не совсем… Все это есть в письменном виде.
– Но зачем вам…
– Это неважно, – оборвала Дерика Эмма. – Мы сейчас обсуждаем убийство Молли.
Дерик мгновение смотрел на Эмму, словно был учеником, а она – теоремой, которую он не совсем понимает.
– Так и есть, – произнес он наконец. – И учитывая размеры вашей общины, убийца Молли находится, возможно, в этой самой гостиной.
Взгляд Эммы тотчас же скользнул по толпе друзей и соседей. Почти вся деревня собралась сегодня в замке. Вряд ли кто-то из… Впрочем, она знала, что Дерик прав. Эмма вздрогнула и обвела взглядом угрюмые лица.
– Не могу представить, что кто-то из этих людей – убийца. Я же знаю их всю свою жизнь.
Дерик бросил на Эмму косой взгляд, после которого она не могла отделаться от ощущения, что он считает ее наивной дурочкой.
– Готов держать пари, что преступник очень хорошо знал Молли, – сказал Дерик. – Начнем с самого близкого ее окружения, а потом будем расширять круг поисков.
– Но если один из этих людей действительно убийца, он не признается в своем деянии лишь потому, что мы вежливо попросим его об этом, – удрученно произнесла Эмма. – И кто из нас после этого наивный?
Дерик изумленно фыркнул от такой прямоты.
– Конечно же, нам никто ничего не скажет, Эмма. Но вот тела этих людей будут говорить красноречивее слов.
– Их тела? – Эмма озадаченно сморщила нос. – Как это?
Она ждала ответа. А Дерик и не думал отвечать. Вместо этого он переключил свое внимание на небольшую группу местных жителей, столпившихся вокруг родителей Молли. Эмма ущипнула Дерика за руку. Недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но все же ощутимо, дабы выказать свое недовольство.
– Черт возьми, Коротышка! – прорычал Дерик, потирая руку, с лицом, почти комичным от негодования и неожиданности. – Будь вы мужчиной…
Эмма фыркнула.
– Но я не мужчина, – парировала она, даже не отчитав Дерика за употребление ее ненавистного прозвища. – И знаете что, Дерик Эйвлин, я знала вас еще до того, как вы стали оным. И то, что вы сейчас обладаете подобным преимуществом, вовсе не дает вам права обращаться со мной так, будто мое мнение и вопросы вам досаждают. Я требую, чтобы вы отвечали мне. Именно отвечали, а не спрашивали сами вместо этого. Уж это я точно заслужила.
Дерик вздохнул.
– Люди постоянно говорят с помощью тела, Эмма. Больше, чем словами. Просто удивительно, что вы преуспели на должности судьи, не зная столь очевидной истины, – ответил он.
Эмма вздернула подбородок.
– Я преуспела, потому что основательно и логически анализирую события и факты, – возразила она. – А вы так и не ответили на мой вопрос должным образом. Есть ли у вас доказательства правдивости ваших слов?
– Вы меня ущипнули. Значит, вы на меня злитесь.
Эмма округлила глаза.
– Вы узнали это из сопровождающих щипок слов.
– Верно, – ответил Дерик, и в изумрудной глубине его глаз вспыхнул странный блеск, – но ваше тело говорит также, что вы не только злитесь, но и хотите меня.
– Х-хочу вас? – запинаясь, переспросила Эмма и попятилась назад. Нет, Дерик не мог этого знать. Ведь она прикладывала все силы, чтобы скрыть обуревающие ее чувства.
– Да. Хотите. Рассказать, откуда я это узнал?
Голос Дерика превратился в хриплый шепот, от которого у Эммы тотчас же пересохло во рту. Она вдруг поймала себя на том, что кивает, как если бы действительно хотела знать, по каким признакам Дерик все понял, хотя ее сознание бунтовало. Неужели ее тело предательски посылало Дерику какие-то тайные знаки?
– Первый признак – это ваши плечи, – произнес Дерик, наклоняясь к самому уху Эммы, чтобы она могла его расслышать. Леди Уоллингфорд пыталась сосредоточиться на словах Дерика, но его щекочущее ухо теплое дыхание ужасно отвлекало.
– Видите, как вы ко мне развернулись? Словно раскрылись навстречу, приглашая в свои объятия?
Эмма машинально сложила руки на груди, заметив при этом промелькнувшую на лице Дерика улыбку.
– Следующий признак – ваша голова, – продолжал Дерик. – Вы так наклоняете ее во время разговора, как будто хотите приблизить свои губы к моим, сократить расстояние между ними для поцелуя.