— Она тебе не угрожает, — Мур уже стоял позади Валери, глядя через ее плечо на жертву. Та тихо хрипела. — Нет никаких оснований…
— Благодарю за тактический совет, — слабая белая улыбка призраком мелькнула на губах чудовища.
Что это? Кажется, из горла «Венца» донесся тихий стон? Значит, Лианна еще в сознании, и есть надежда.
— Поторгуемся, — сказала Валери.
— Да, — ответил Мур, делая шаг вперед.
— Не с тобой.
Неожиданно Брюкс оторвался от палубы и взлетел к потолку: рука Валери обхватила его шею, схватив прямо под челюстью холодными и гибкими, как щупальца, пальцами, пока в отдалении уже ничего не значившая ракши отскочила от южного полушария, согнувшись и кашляя.
Потом Валери посмотрела прямо на него своими мечтательными и холодными, устремленными вдаль глазами, а он ответил на ее взгляд. Дэн пытался отвернуться. В легких уже жгло, гортань болела, ее просто смяли, это даже не походило на удушение, но он отдал бы все, лишь бы отвернуться. Почему-то не хватило воли: Брюкс даже не смог опустить веки.
Зрачки вампирши походили на кровавые булавочные головки: красные звезды, сузившиеся до предела от дневного света. Позади них медленно и лениво крутилась переборка.
Центральный узел уменьшился, угодив не на тот коней телескопа. Где-то далеко кричала Сенгупта; ее голос, грубый и тонкий, был едва слышен сквозь белый шум набегающего прилива: «Она убила одного из них убила одного из своих зомби своего человека его нет на борту я нигде не могу его найти…»
На лице Валери не отражалось ничего, кроме призрачной полуулыбки, она бесстрастно оценивала человека, трепыхавшегося в ее хватке. Казалось, она не замечала, что Мур подкрадывается сзади, а Сенгупта криками возвращается в драку, обнажив когти. Кажется, она не заметила, как ее собственная рука, сама по себе, будто ненароком толкнула Ракши прямо в полковника, и вся инерция собралась в этом булавочном касании, развернув атакующих на сто восемьдесят градусов. Откуда-то далеко, с другого берега океана Сенгупта кричала: «Чудовище тварь сука», а у Брюкса в голове крутилась лишь одна мысль: «Кошки и собаки, собаки и кошки…»
Но все это не имело значения. Дэн и Валери сейчас были одни, в мире не существовало ничего важнее. Она слегка разжала пальцы, чтобы он не потерял сознание свободной рукой легко и аритмично постукивала его по виску, нашептывала на ухо информацию, предназначенную только для Брюкса, интимные секреты невероятной важности, которые он моментально забывал, еще чувствуя дыхание от ее слов на своей щеке.
Позади вампирши Мур схватил строп, свисающий с потолка, и уперся ногами в стену. Валери даже не взглянула на него.
— Это правда? — тихо спросил он.
Разумеется это правда она же вампирша черт побери она нас всех убьет…
Не сводя глаз с выбранной цели, Мур поднял ладонь в сторону Сенгупты. Пилот заткнулась, словно ее гильотинировали.
— Ты думаешь, это имеет значение, — в голосе Валери слышалось легкое удивление, будто кролик перед ней встал на задние лапы и потребовал право голоса.
— Ты тоже так думаешь, — начал Мур, — Иначе…
— …ты бы не отреагировала, — закончили они с вампиршей в унисон.
Мур попытался снова:
— У тебя были юриди… — хором сказали они. Полковник замолчал, признав бесполезность разговора. Вампирша сымитировала даже то, как затих его голос на многоточии, не сделав ни одной паузы.
Сенгупта безмолвно ярилась с другой стороны отсека, слишком умная и чертовски глупая, чтобы испугаться. Брюкс попытался сглотнуть и подавился, когда адамово яблоко попало в тиски большого и указательного пальцев Валери.
— Малави, — тихо произнесла вампирша и добавила; — Не имеет критического значения.
Брюкс вновь сглотнул. «Как будто на этом проклятом корабле есть кто-то менее важный, чем я».
Вероятно, Мур думал так же. Или решил действовать от имени Дэна — паразита, похожего на человека.
А может, просто воспользовался тем, что противник отвлекся, и его поступок не имел никакого отношения к Брюксу. Так или иначе, что-то в нем еле заметно… изменилось. Тело Мура словно обмякло, он расслабился и одновременно стал чуть выше.
Валери по-прежнему, не отрываясь, смотрела на Дэна, но это не имело значения. Она широко улыбнулась, ее рот разверзся трещиной, еле слышно щелкнули зубы: все, что нужно было знать о Муре, она прочла по лицу своей жертвы.
Вампирша лениво повернулась, небрежно швырнула Брюкса прочь, словно окурок выкинула. Тот пролетел, молотя руками, через весь отсек и по пути чуть не столкнулся с фигурой, которая размытым пятном пронеслась в противоположную сторону. Дэн врезался в грузовой куб и шлепнулся на палубу. Согнулся, кашляя, пока Мур и Валери танцевали в убыстренной перемотке.
Руки чудовища двигались так, будто вертелись в центрифуге; оно отскочило от палубы и выстрелом пролетело сквозь пустое место, где долю секунды назад стоял Мур.
— Fhat thouding do’re.
Не крик. Даже не восклицание. И, судя по интонации, не команда. Но звук проник в Центральный узел с южного полюса и словно физически сбил Валери с цели, забрался монстру прямо в голову, схватил ее за двигательные нервы. Она вывернулась в воздухе и приземлилась, как паук-скакун, на изгиб переборки; замерла: ярко-галогеновые глаза, рот полон сверкающих зубов, будто у маленькой акулы.
— Juppyu imake.
Мур вышел из оборонительной стойки, с удивлением посмотрел на собственные руки, поднятые в ответ на неполученные удары. Опустил их.
Из горла «Венца» поднялся Чайндам Офоэгбу.
«Ты не можешь этого сделать, — подумал Брюкс в изумлении, — Ты должен еще три дня сидеть в трюме».
— Prothat blemsto bethe? — Руки Двухпалатника парили, словно пальцы пианиста над невидимой клавиатурой. Свет в глазах переливался северным сиянием.
«Плевать, насколько ты умный. Ты все равно сделан из мяса и не можешь просто так выйти из декомпрессионной камеры».
Сейчас у Двухпалатника бурлила кровь в жилах. Все пузырьки выпустили досрочно, газы освободили от веса слишком многих атмосфер, и теперь они устроили танцы в суставах и капиллярах…
«И надо-то совсем немного — один крохотный пузырек в мозгу. Незначительная эмболия в правильном месте, и все, ты — покойник, раз — и нет».
— Ваша вампирша, — начала Сенгупта, прежде чем Мур успел ее остановить. — У нас тут проблемы, ставящие всю экспедицию под удар…
«Но тебя же больше нет? Ты — лишь часть тела, узел в сети. Расходник. Обретешь ли ты сознание, когда рой отрежет тебя? Успеет ли Чайндам Офоэгбу проснуться и умереть обыкновенной тараканьей смертью? Успеет ли изменить мнение, почувствовать, как его предали, прежде чем уйдет навсегда?»
Офоэгбу закашлялся, в воздухе повис разреженный кровавый туман. Кровь и звезды пузырились в глазах Двухпалатника, он начал падать.