„70 килопаскалей“, — доложил индикатор на визоре. Дэн открыл лицевой щиток и убрал его: в легких стало холодно, как на леднике; в горле поселился привкус пластиковых мономеров. Хотя дышать было можно.
Мур вывернулся в ремнях, однако взглянуть на Брюкса толком не смог.
— Лучше закрой шлем. Птичка давно тут болталась, возможны протечки.
Только сейчас Дэн обратил внимание на щиток управления: индикаторы на одну функцию, ряды ручных переключателей для больших ладоней, покрытых слоями майлара и уретана. Тактические дисплеи пойманы в утопленные хрустальные клетки, а не плавают свободно, подчиняясь прихотям момента.
Он опустил визор:
— А эта штука древняя.
Полковник буркнул по связи:
— Чем она старше, тем больше шансов, что о ней забыли.
„Обменяли одну рухлядь на другую“.
Краем глаза Брюкс заметил вспышку в иллюминаторе: наверное, солнечный свет отразился от куска орбитального мусора или двигатели корабля вдалеке. Но для первого случая пылало слишком долго, а для второго — слишком низко, да и цвет при любом раскладе был неправильный. Когда Дэн повернулся, прищурившись от Солнца, то мог поклясться, что заметил ядро внутри инверсионного следа: темную иззубренную мозаику, распадавшуюся в огненном фронте, выжигая свой путь на лице планеты. Палочки и кости обращались в прах.
— Хорошо пошла, — тихо произнес Мур, и Брюкс не понял, кого он имел в виду: монстра или машину.
— Зажигание, — отрапортовала Сенгупта, и они тоже начали падать.
„Венец“ сгорел чисто, ничто не сбежало: фигура в скафандре не спрыгнула с корпуса в последний момент — камера Ракши наблюдала за ней до конца. Может, конечность дернулась за секунду до того, как трансляция оборвалась, и краткая вспышка пронеслась по телу. Но ее хватило лишь на то, чтобы почувствовать, как все изощренные планы пошли насмарку. Хотя это могло быть и обманом зрения. Разочарование комком вины застряло в горле Брюкса. Из-за легкости, с какой они убили Валери, та стала казаться менее страшной, а их преступление — не таким оправданным.
Спуск он едва запомнил: пламя от трения плясало на стекле, как зарница, а помехи шипели на каждом канале, пока Дэн не опомнился и не отключил связь. Остались одни обрывки, не связанные между собой картинки. В какой-то момент вернулся вес; сильно и уверенно он придавил ряды, противоперегрузочные кресла и одинокого таракана, сложенного в удобной позиции на вибрирующей палубе, которую Брюкс, наконец, принял за пол. Челнок скользил по широкой спирали над серо-стальным океаном, Солнце падало за горизонт. Что-то кренилось на воде внизу, виднелось урывками, скользя туда-сюда по стеклу: полузатопленный трамплин для водных лыжников; скрывшаяся под водой парковка; бесплотный угол авианосца, мерцающий огнями святого Эльма. С этой высоты Брюкс не мог почувствовать масштабов. Вскоре, когда Сенгупта задрала нос для подлета, вода исчезла.
Что-то основательно пнуло их сзади, бросило Дэна на упряжь, челнок с всплеском зарылся в волны. Стены белых брызг гейзерами восстали по левому борту, разделились по центральной линии; секунду спустя вид за иллюминатором раскололся, распался за стенами воды, сбегавшими по стеклу. Челнок получил удар в подбородок, дернулся назад и закричал по всей длине корпуса, как вспоротая баньши, а потом снова начал карабкаться наверх, замедлился и остановился.
Стены воды сузились до ручейков, до капель. Шаттл протиснулся мимо них к блекнущим в стальном небе звездам. Далеко слева, почти за пределами видимости, что-то посверкивало полузабытым сном. Наверное, антенна. Проволочное дерево.
Мур отстегнул шлем и уронил его на палубу: тот покатился по палубе.
— Вот мы и здесь.
* * *
Кто-то вырезал посадочную полосу прямо из воздуха.
Она висела в четырех-пяти метрах над волнами, обожженным рубцеватым языком из сплава с челноком на конце. Тянулась к твердой земле, подобно абсурдному трамплину — только почва впереди ничем не напоминала землю, но вырастала из океана постепенно, как береговая линия; электрическо-голубые подруливающие устройства крутились и искрили вдоль воды, следуя за волнами, елозившими вверх-вниз по склону. В предутренних сумерках поверхность казалась серой, будто цементной, и почти безликой, если не считать выжженных шаттлом следов. Если с одной стороны конструкция спускалась к волнам постепенно, без перепадов, то с другой она не обрывалась, не уходила вниз, не погружалась в воду, а расплывалась: всего за полтора метра массивная плита накренившегося сплава размером с большую парковку переходила от плотной неоспоримой мутности к эфемерной прозрачности и пустоте, на которой виднелась только эта полоса, слепленная кричащим трением экстренного приземления.
Мур уже сбросил скафандр и стоял на открытом воздухе в десяти метрах от приземлившегося челнока. Мрачные серые волны катились прямо под его ногами. Каждые несколько секунд проволочная структура высотой в добрых шесть метров, мерцая, появлялась поблизости, ощетинившись параболическими антеннами.
Брюкс склонился над люком и глубоко вдохнул. Холодный тихоокеанский ветер пронзил комбинезон насквозь, будто Дэн стоял голый. Земля тянула с почти забытой силой, руки казались резиновыми.
Из-за спины высунулась Сенгупта:
— Слышь таракан давай быстрее что никогда хроматофоров не видел?
Видел, конечно. Хромы, по сути, были подвидом смарткраски. Правда, в таком масштабе никогда.
— Насколько большая эта штука?
— Да мелкая километр в ширину. Слушай ты хочешь выбраться отсюда до того как она полностью затонет?
Брюкс пригнулся, схватился за край шлюза и выбрался наружу. Гравитация чуть не сбила его с ног, но он умудрился не упасть; встал и, покачиваясь, одной рукой оперся о корпус (все еще обжигающе горячий, несмотря на океан вокруг). Вблизи шаттла экран невидимости почернел, но, пройдя буквально двадцать шагов, Брюкс уже стоял на субстрате прозрачнее стекла. Он посмотрел вниз, на барашки волн, и с трудом поборол панику.
Вместо этого Дэн осторожно пошел к Муру, пока Сенгупта выбиралась из челнока. Мерцающий оранжевый свет бросился ему в глаза сразу, как только он обогнул нос шаттла: далекий огонь, умирающая линия пожаров на несообразном левитирующем клочке выжженной земли. Брюкс даже различил силуэт суперструктуры: низкие прямоугольники с плоской крышей; радиокупол, расколотый, как яичная скорлупа; едва различимая решетка ограждения и столбы на фоне пожара. Кажется, там что-то двигалось, на таком расстоянии оно казалось размером с муравья.
Они приземлились не на обыкновенный гиланд. Не в лагере беженцев и не в городе-государстве, не на территории сомнительного коммерческого предприятия со вкусом к великодушной атмосфере, царившей в международных водах. Это было место для Мура и ему подобных: перевалочный пункт для тайных военных операций. Наблюдательный пост в высоких широтах, патрулирующий весь Северотихоокеанский циклонический круговорот. Сверхсекретный объект.