– Ты меня искала? – Голос бывшего мужа звучал ровно и доброжелательно.
– Да, – громко и воинственно произнесла Лиза, – я ищу тебя уже целый день!
– Извини, пожалуйста, я отъезжал тут недалеко, а там связь плохая. Надо было тебя предупредить, извини. Что-то случилось? Мне приехать?
Лиза растерялась – голос на том конце был сердечным. Это был голос родного человека, который обеспокоен, чувствует свою вину и готов броситься на помощь. А она ему: «Хочу срочно развестись!» «Но, с другой стороны, он же сам ушел!» – думала Лиза, вслушиваясь в знакомые интонации.
– Алло! Ты где там?! – прокричал Андрей ей в ухо.
– Здесь я, здесь. Слушай, надо развестись. Официально.
Повисло молчание, во время которого Лиза готова была разрыдаться. Что происходило с ней, влюбленной в Тихона так, что он снился ей по ночам, ревновавшей его к каждой проходящей мимо девице, готовой поменять свои планы, жизнь, всю себя, только бы он, такой статный, спокойный, надежный, был рядом? Почему она сейчас готова заплакать от жалости к себе и Андрею, заговаривая о таком естественном в их положении шаге?
– Надо так надо. Но я даже не представляю, как это делается.
– У нас ребенок, через суд. Надо заявление подать.
– Хорошо. Подадим.
– Могу подать я. – Лиза вдруг вспылила. – Слушай, ты узнай что-нибудь и позвони мне.
– Хорошо. – Голос на том конце звучал абсолютно спокойно.
Лиза бросила трубку и разрыдалась.
Развели их через два месяца, солнечным октябрьским днем. Они с Андреем сидели напротив молодой судьи, которая быстро задала несколько формальных вопросов и, не слушая ответов, постановила расторгнуть их не самый плохой брак. В кабинете у судьи Андрей вел себя доброжелательно, Лиза вежливо улыбалась, и судья уже в самом конце процедуры, словно почувствовав необычность поведения этих двоих, внимательно посмотрела на них и с неожиданно теплой интонацией произнесла:
– А может, передумаете, а?
Андрей с такой надеждой посмотрел на Лизу, что та опешила.
– Мы уже давно не живем друг с другом, – пояснила она улыбающейся судье.
– И что с того? Так бывает.
– Извините, но… – Лиза замялась, и Андрей пришел на помощь:
– Я ушел из семьи, и жена вряд ли меня простит.
Он поднялся, помог встать Лизе, и они вышли из кабинета.
На улице, забыв о том, что наступила осень, припекало солнце. Листва кленов образовала желтый навес у крыльца суда. Лиза и Андрей стояли на ступеньках и старались не смотреть друг на друга. Мимо спешили люди, раздавались голоса, но эти двое, объединенные событием, которое их развело в разные стороны, почему-то не могли двинуться с места. Они стояли, боясь собственных жестов и слов. Наконец Лиза произнесла:
– Надо идти. – Она подняла глаза на Андрея.
Тот ничего не ответил, только посмотрел куда-то в сторону. Лиза не выдержала этого молчания и почти закричала: «Но это же ты ушел от нас! От меня! Ты!!! Не я ушла, так почему же ты сейчас так смотришь?! Что хочешь сказать?! Что?! И зачем ты так меня мучаешь!» Она всхлипнула и бросилась бежать. Ей хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, чтобы никто не видел ее растерянности, ее слез, наконец, ее горя. Потому что только сейчас, спустя почти два года, на ступеньках этого суда, она поняла, что же случилось в тот день, когда ее муж так спокойно собирал сумку со своими вещами. Только сейчас она почувствовала эту боль, осознала пропасть между собой и человеком, с которым было столько связано. Только сейчас она поняла, что они расставались навсегда, но расставание длилось долго и завершилось в тот момент, когда она влюбилась. Лиза не помнила, как оказалась в такси, как оно ее домчало до подъезда, как, отдышавшись и надев на себя маску спокойствия, она позвонила соседке.
– Заберите, пожалуйста, Ксюшу из сада и посидите вечером с ней. У меня срочная работа. – Все это она говорила машинально, почти не слушая ответа, машинально благодарила, машинально улыбалась. Она открыла дверь, скинула туфли, плащ и упала в кресло. Сжавшись в комок, Лиза горько заплакала от беспомощности. Она не понимала и не знала, как надо поступить ей, так запоздало испытавшей гнев и злость из-за предательства мужа, горько сожалевшей о разводе с ним и умирающей от любви к другому, тому, который сделал ей предложение и кому она ответила «да».
Жизнь взрослых людей весьма непроста.
Лиза согласилась почти со всеми предложениями Тихона Бойко. Она согласилась на переезд, на переход в его фирму, но решительно отвергла празднование свадьбы в ресторане.
– Почему? В чем причина? – Тихон в недоумении разводил руками.
– Я хочу дома, в Большом Гнездниковском, – упрямо отвечала Лиза. – Тем более что приглашены только очень близкие люди.
Это упрямство скорее всего было вызвано духом противоречия – она уступила во всем, кроме этого пустяка. Элалия Павловна по этому поводу пожала плечами:
– Делай как знаешь, но на мою помощь не рассчитывай. Я буду занята всю неделю.
– Я знаю, мне Рита поможет.
Домработница Рита, эта палочка-выручалочка семьи Чердынцевых, помимо всего прочего, отлично готовила.
– Это вряд ли. Она к родственникам уезжает. У них крестины.
– А что ты мне не сказала?
– А ты не спрашивала. И потом, Лиза, ты так лихо устраиваешь свою жизнь, безо всякой оглядки на окружающих, что вполне справишься со всем сама.
– Справлюсь, – произнесла Лиза и вспомнила разговор с Тихоном, который предлагал заказать все блюда в ресторане. – Конечно, справлюсь.
Она почему-то представляла, как они с мамой будут придумывать блюда, изучать рецепты, потом вдвоем на кухне, смеясь и переговариваясь, примутся за салаты, мясо и торт. Их объединит радостное событие, и, может быть, наконец возникнет та связь, которая объединяет мать и взрослую дочь, – уважение, сокровенность, доверие и дружба. Но этого не случилось, более того, Лиза почувствовала себя и обиженной, и виноватой, словно она была некстати со своим, вторым по счету, счастливым событием.
– Ты мне продукты привези, а там я разберусь, – попросила она Тихона. Тот пожал плечами, подивился упрямству, но спорить не стал, а привез две машины снеди. Так сказать, материал для творчества. Творила Лиза одна, пытаясь одновременно испечь торт на пятнадцать человек, сварить холодец и нарезать салаты. К вечеру она пахла луком, перепачкалась кремом и валилась с ног от усталости.
Удивительнее всего, что вечер и собственно застолье удались на диво. Когда Тихон и Лиза приехали из загса, на столе уже были выставлены закуски, салаты, тарелки с рыбой и мелкой птицей. Лиза настояла, чтобы копченых уток подали на больших деревянных досках в обрамлении терпкой зелени – шалфея и эстрагона. Домработница Рита, примчавшаяся в Москву в день свадьбы, засучила рукава и сделала все так, как велела Лиза. Та же Рита, пока молодые ставили подписи в книге регистраций, заправила салаты, нарезала мясо и колбасы, разложила по старинным голубоватым селедочницам малосольный залом.