В избе было тесно от множества родни и забредших гостей. Вместо привычных лучин горели восковые свечи – частью греческие, привозные, частью изготовленные дома, но и они чадили в спертом воздухе. Прислужницы таскали на столы новое угощение, и прохладные дуновения из отодвинутой заслонки казались такими сладкими! Набросив на голову шерстяной плат, Предслава вышла во двор, посмотрела на небо. Было ясно, сияли звезды, но подморозило – растоптанная грязь под ногами схватилась и стала твердой как камень. Скоро встанут реки, можно будет ехать на север – через Днепр на Ловать, на Ильмерь-озеро, на Волхов… Или в Плесков. Заново привязавшись сердцем к материнской родне, Предслава не хотела оставаться, когда все свои уезжают. Кто у нее тут? Вуйка Яромила? Та самая, что…
– О! Володимеро… Волегостевна! – окликнул ее знакомый голос.
Обернувшись, она увидела Берислава, который, слегка пошатываясь, возвратился из нужного чулана и заприметил ее у двери. Предслава повернулась и хотела идти в избу, но он позвал:
– Погоди! Дай хоть слово молвить. Не бойся, я ж не трону.
Предслава осталась стоять у стены. Она понимала, о чем он хочет с ней говорить. Ей не хотелось выслушивать его уговоры, но ведь и вечно бегать от него тоже не получится. Не он сегодня – так завтра Ольг потребует от нее решительного ответа.
– Послушай меня… – Берислав остановился рядом и для надежности оперся о стену. От него так несло медовухой, что Предслава невольно его пожалела: завтра утром ему будет худо. – Ольг ведь говорил с тобой?
– Говорил, – через силу подтвердила она. – Спасибо за честь, княже. Но только я всего три месяца вдовею. Если поспешу, ославят меня, скажут, быстро мужа забыла, не отплакала. И мне, и тебе от этого чести не прибавится.
– Да что тебе был этот муж? – Берислав пренебрежительно махнул в воздухе свободной рукой. – я ведь знал его – чисто отрок, даром что третий десяток ему шел. И голову сложил-то по глупости.
– По глупости? – в изумлении повторила Предслава, от Свенельда знавшая, что муж ее пал в сражении с сулянами, как и подобает князю.
– А то нет? Кто его вперед гнал? С Ольговичем они вечером поспорили, Ольгович ему говорит, ты без меня да без полков отца моего и двух баб не одолеешь, а Володыня ему – сам с бабами воюй, а я и без вас справлюсь.
– Чего-чего? – Предслава повернулась к нему. О своем последнем разговоре с Володыней братец Свентя не обмолвился ни словом.
– Да я и говорю, – обстоятельно пояснил Берислав, пьяно хмурясь и стараясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. – Вечером… нет, вру, уж ночью. Дозоры мы проверяли, я свои, они свои. Смотрю, у Свенельдова шатра он сам вроде подошел спросить, нет ли нового чего. А мы тогда уж знали, что Заслав близко и на заре ударит. А они там с пивом сидят. Оба такие уже… – Он пренебрежительно пошевелил рукой, хотя сам был сейчас далеко не образцом трезвого поведения. Предслава напряженно вслушивалась, боясь пропустить хоть слово. – И спорят. Свенельд говорит, мой отец тебя выкормил, вырастил, меч держать научил, а не будь нас, ты не то что с дреговичей дань бы не собирал, а сам бы им платил! Потому они тебя и боятся, что мой отец у тебя за спиной. А сам ты, говорит… – Берислав икнул, – двух баб не одолеешь, они подолы задерут, ты и побежишь. А Володыня ему: да вы кто такие, говорит, мой род от Дажьбога идет, а вы никто, тьфу, находники… Вы, говорит, без нас в Киеве года бы не просидели, а вся ваша сила в том, что твой отец Дирову сестру назад к себе забрал, когда мужа ее убил, Володынина, стало быть, стрыя… А я, говорит, уж давно не малец беспортошный, что вы сиротой оставили, а сам за себя постою! Ну, всякое такое… Поминали разное… А потом Володыня говорит: сам я завтра Заслава разобью и к тебе притащу, вот увидишь.
– И что? – едва слышно прошептала Предслава.
– Ну и помчался с дружиной, едва рассвело. И за рощей нарвался на Заслава. Мы хотели с Унятой тоже скакать, а Свенельд сказал, не надо, он требовал, чтобы никто не вмешивался и добычу не перенял. А как ясно стало, что сам он… что побили его, тогда уж мы втроем… Сам дурак. Перед Свенельдом гордился, а Заслав-то не знал… – Берислав ухмыльнулся. – Вот так вот. В года-то вошел, а ума не нажил. Будто вчера меч получил… А я-то – другое дело! – Он наклонился почти к самому ее лицу, но Предслава стояла, оцепеневшими пальцами сжимая края платка у горла, и даже не отстранилась. – Со мной-то у тебя не такая жизнь будет! Я-то ведь не дурак, чтобы впереди Ольговича в сечу кидаться! Пусть-ка он сам кидается, коли удалее всех! Что тебе теперь плакать по такому мужу? Схоронили, и пусть себе в Ирии с дедами пирует. А мы тут попируем…
Предслава стояла, не в силах шевельнуться, оледенев от нового открытия. Во многом Берислав прав: умом Володыня не блистал. Еще в первый год замужества она с огорчением убедилась, что умнее мужа и что он часто ведет себя как неразумный отрок. Но Свентя – другое дело. Свентя совсем не дурак, чего нет, того нет. Уж в недомыслии никого из киевских князей не заподозришь. Это Володыня ввязался в спор по глупости. А Свенельд – от ума… Раньше она легко поверила бы, что просто пиво вскружило головы двоим молодым честолюбивым мужчинам. Но в свете того, что она уже знала, этот спор становился еще одним узлом науза, который связали чьи-то хладнокровные руки… Не тогда ли лелёшка-жених исчезла, оторванная от невесты и выброшенная из белого света вон?
Тут она осознала, что Берислав продолжает говорить, и с усилием заставила себя прислушаться.
– Мы-то с тобой не так жить будем, – бормотал тот, наклоняясь к ее голове. – я тебя саму киевской княгиней сделаю. Хоть ты и зовешься Волегостевной, но я-то помню, что ты по родному батюшке – Аскольдовна. Кровь Святослава в тебе, Дажьбожья кровь. я с тобой… такие дела смогу делать! Сам старшим полянским князем стану! Пусть Унята, дурак, молодую девку берет. Что с этой девки? Ольгова дочь, от находника. Да и вторая не лучше – всей чести, что Дирова внучка, а кто был тот Дир? Тот же находник, да и все. А я – от Дажьбожьей крови, и ты тоже, старого корня Святославова. Мы – Дажьбожьи внуки, нам власть над землей полянской богами дана…
Пока он говорил, Предслава немного опомнилась. Только краем сознания отметив, что ее и тут пытаются втянуть во что-то опасное и совершенно ей не нужное, она наконец собралась с силами, оттолкнулась от стены и бросилась в дверь.
– Володимеро… Волегостевна! Погоди!
Берислав устремился за ней, но, едва перевалившись через порог в истобку, вместо Предславы наткнулся на Вояту.
– Куда разлетелся? – Тот весьма невежливо пихнул его в грудь, так что переяславльский князь снова ткнулся спиной в закрывшуюся дверь. – Ты к моей сестре не лезь!
– Да я… Да ты, отрок короткополый… – Берислав вяло рассердился, но не очень, потому что был пьяноват, а бегать за Предславой сейчас не имел никакого права.
– Чего там, сват?
– Не разберу впотьмах!
– Никак князя переяславльского бьют!
– Что же за пир без драки! – одобрительно заметил Обрад.