— Корейцы будут здесь через два часа, вот точные координаты и время нашей встречи. Ваш экипаж должен сработать оперативно.
— Если нам предстоит получить примерно столько же груза, сколько у нас на борту, думаю, за полтора часа управимся.
— И еще добавьте минут сорок на переговоры, которые я проведу на борту корейского научно-исследовательского судна.
Сезон тайфунов в Океании начинается в конце августа и обычно заканчивается в середине октября. Океан в это время бушует. Сильные штормовые ветра срывают с домов крыши, рвут линии электропередачи, гигантские волны топят корабли, выбрасывая на берег целые сухогрузы и траулеры. В итоге тысячи населенных пунктов оказываются отрезанными от мира, а сотни людей числятся пропавшими без вести. И такая картина повторяется из года в год. Однако глобальное потепление и изменение климата принесли в том году неожиданные сюрпризы — сезон тайфунов уже давно наступил, а океан был по-прежнему спокойным и миролюбивым.
Ежедневно все метеослужбы сообщали об аномально теплом лете, а ведущие рубрику прогноза погоды уверяли с экрана телевизора, что никакого тайфуна в ближайшее время не предвидится. Мол, есть и хорошая сторона в глобальном потеплении. Поэтому жители прибрежных деревень все еще продолжали рыбачить, а капитаны судов выходить в открытый океан, будучи уверенными, что им ничто не угрожает. От сложившейся ситуации выигрывали все. И туристы, и местные жители. Сезон для тех и других продолжался. Первые с удовольствием тратили деньги, а вторые их с не меньшим удовольствием зарабатывали.
Но внешне спокойный океан выглядел обманчиво. В сотнях морских милей от Филиппинских островов на глубине двух километров происходили естественные геологические процессы — просыпался многовековой подводный вулкан. Вероятность его извержения увеличивалась с каждым днем. Но предупредить о потенциальной опасности было некому. А ведь извержение вулкана, причем подводного, всегда сопровождается цунами. Тут любой тайфун покажется детской забавой. Но тем не менее процессы уже шли.
В гуще подводных скал, сквозь трещины, сочился, пробивая себе путь на волю, углекислый газ. Тонкими струйками-пузырьками он тянулся на поверхность. Вся морская живность, что обитала поблизости, уже либо сдохла, либо перебралась в более безопасное место. На морском дне лежала дохлая рыба: осьминоги, кальмары, акулы, скаты… Ничего живого вокруг не осталось. Все вымерло.
А тем временем подводный вулкан становился активнее. На поверхность вслед за газами, словно их выдавливали из тюбика, поползли полоски магматической лавы. Вода вокруг них шипела, будто огрызаясь на вулкан, и тут же закипала, как в нагретой сковородке.
Внутри же самого вулкана, как в огромном котле с кипящей водой, накрытом крышкой, уже творился настоящий ад. Стесненная в пространстве магма рвалась вверх. Чтобы вытечь, ей пока хватало небольших трещин и расколов в скальном грунте, но с каждым часом их становилось недостаточно: магма накапливалась в «котле» быстрее, чем высвобождалась. Тогда она начала давить на стенки, пытаясь вырваться наружу. Скалы до последнего сопротивлялись мощному напору из недр. Однако все-таки оказались слабее и поддались стихии. Их буквально разнесло на мелкие камушки, разбросало по дну океана…
Вырвавшись из многовекового заточения, магма огромным ярко-оранжевым потоком, осветившим вечно темные глубины, не успевая остывать в воде, растекалась по дну. Миллионы тонн воды, превращенной в пар, рванулись к поверхности. Зародившееся цунами набрало крейсерскую скорость и теперь неслось по океану, сметая на своем пути корабли и нефтяные вышки.
Через пару часов гигантская разрушительная волна должны была достичь побережья. Но предупредить, а тем более успеть эвакуировать население прибрежных районов было уже невозможно. Природный катаклизм случился — и ничего не подозревающим людям оставалось только одно: молиться и надеяться на снисхождение стихии, когда она их застигнет врасплох.
Ночь в экваториальных широтах наступает почти так же мгновенно и почти неожиданно, как если бы в комнате вдруг погас свет: не успеешь моргнуть, а вокруг уже кромешная темнота. Настолько кромешная, что не видно собственных рук, даже если поднести их к самому лицу. В такой темноте шум дождя воспринимается как грохот, малейший шорох — как невнятный разговор.
Схожее ощущение испытывал референт ЦК ТПК, стоя на палубе северокорейского судна. Если еще четверть часа назад он мог видеть горизонт, то теперь только сам борт, за которым простиралась пугающая своей неизвестностью темнота. Плыть в гущу этой самой темноты без включенных огней, пользуясь лишь навигационной системой, было довольно рискованно. Всегда существовала опасность наткнуться на риф или сесть на мель возле какого-нибудь карликового островка, не внесенного в электронную карту. Однако другого выбора у Ир Нам Гуня не было. Разреши он капитану включить на судне огни, его местоположение тут же засекли бы спутники-шпионы, которые в считаные секунды передадут всю информацию на землю. Набросив на голову капюшон, референт заскользил подошвами ботинок по мокрой палубе.
Ир Нам Гунь остановился перед люком, ведущим в трюм. Охранник беспрекословно уступил ему дорогу. Референт спустился по крутому трапу. Внизу качка ощущалась меньше. Даже здесь, в специально укрепленном отсеке, Ир Нам Гунь буквально кожей ощущал, как время от времени то с правого, то с левого борта пробегает вспененная вода, а затем раздавался звук, словно рвалась крепкая ткань — это судно принимало удар волн. Референт с включенным фонарем осторожно нащупывал путь среди плотно установленного груза. Спустя некоторое время он почувствовал невыносимую духоту, словно на его горле сошлась невидимая удавка. Глотнув свежего воздуха, принесенного сквозняком, Ир Нам Гунь ускорил шаг. Луч света от ручного фонаря выхватил из темноты металлический контейнер с цифрой «8».
«Посмотрим…» — прошептал про себя референт.
Но едва его пальцы коснулись электронного замка, в который никак не хотела вставляться карточка с кодом, как у входа в трюм раздались чьи-то шаги. В проеме стоял с включенным фонарем молодой охранник в черном дождевом плаще.
— Товарищ, с вами хочет увидеться капитан! — доложил он.
— Скажите ему, чтобы подождал.
— Мне приказано сопроводить вас к нему.
— Хорошо… уже иду, — недовольно отозвался Ир Нам Гунь, — хотя и мог задержаться в трюмном отсеке на столько, на сколько ему было нужно.
Он лишь на пару секунд припал ухом к стенке, улыбнулся, просветлел лицом, стукнул согнутым пальцем в блестящий бок контейнера и тут же отступил.
В ходовой рубке было тепло и уютно. Панель управления, возле которой стоял сутулый капитан, моргала разноцветными огоньками, словно елка в новогоднюю ночь. Посредине, освещая рубку блеклым зеленым светом, горел выпуклый экран радара, располосованный вдоль и поперек пунктирными линиями. Где-то между этих линий, ближе к северо-востоку, пульсировала красная точка единственного находящегося в поле зрения радара судна.