– Я знаю, как неприятно вам слышать это, но бабушка вашего супруга больше всех остальных выиграла от гибели лорда Мортема. Не хотелось бы мне обвинять кого-либо без доказательств, но, увы, в дневниках мисс Деррик мне не удалось почерпнуть ни одного упоминания о леди Пламсбери. Как и о других ваших соседях, заключивших похожие сделки. Мистер Блэквелл и мистер Пауэлл, сколько бы я к ним ни приглядывался, кажутся мне равно подходящими на роль Эдвина Тоуна. Как и еще несколько джентльменов и даже леди. Но более других я подозреваю еще одного человека. Вы догадываетесь, о ком я говорю?
Эмили покачала головой, и тогда лорд Мернейт назвал имя.
И две недели спустя после разговора с лордом Мернейтом Эмили не представляла, как ей опровергнуть его уверенность в том, что вдохновенным творцом преступных деяний был лорд Гренвилл.
В какой-то момент этой беседы она заподозрила, что рано или поздно приезжий сыщик-любитель назовет Уильяма, но ей все равно невыносимо тяжело было услышать произнесенное вслух: «Вы навряд ли удивитесь, миледи, если я скажу, что под личиной неизвестного нам Эдвина Р. Тоуна может скрываться лорд Гренвилл».
Будь Эмили на десять, да даже на пять лет моложе, она приказала бы Мернейту убираться вон и больше никогда не показываться на пороге Гренвилл-парка, но в свои двадцать шесть она если не набралась мудрости, то хотя бы повзрослела. Разве мало среди ее знакомых оказалось людей, поразивших ее своими поступками? А ведь она могла бы заявить, что слишком хорошо знает их, чтобы ожидать чего-то необычного. Так почему Уильям не может оказаться таким же таинственным и коварным незнакомцем? Только потому, что она любит его? Да это просто смешно!
Нет, утверждать, что лорд Гренвилл не способен на преступление, она не вправе. Она и себе не раз уже задавала вопрос, на какие деяния готова пойти ради безопасности и спокойствия своей семьи, но так и не измерила до сих пор глубины пропасти, в которую готова спуститься. Что уж говорить о других?
Другое дело, что убийство горничных или изготовление фальшивых бриллиантов никак нельзя назвать жестом отчаяния, призванным спасти кого-то от беды. Так что же ей остается? Да то же, что и прежде – думать, наблюдать, делать выводы и не давать воли своей фантазии. Она должна либо доказать, что Мернейт ошибается, либо разоблачить лорда Гренвилла, чего бы это ни стоило, в первую очередь ей самой.
Все тревожные и загадочные события, которые ей довелось пережить, она, против ожидания лорда Мернейта, не рассматривала как забавные приключения, слишком много печали они принесли ей самой и ее близким. Но все они меркли перед тем, что она должна была пережить теперь.
Вот только как взяться за дело? Следить за мужем, прокрадываться в его кабинет, читать его письма и просматривать бумаги? Эмили не обладала талантами мисс Деррик, чей дневник лорд Мернейт пообещал привезти ей в надежде, что она сможет узнать мистера Тоуна по каким-то описаниям или намекам. С ее хромотой она не успеет скрыться вовремя, если Уильям внезапно появится в своих покоях. Да она и не была уверена, что он хранит важные документы в своем кабинете.
За время их супружества Эмили нечасто видела лорда Гренвилла, и его затворничество вполне могло быть притворством. Неужели вместо того чтобы рассматривать портрет Луизы и ее драгоценности, Уильям изобретал планы, один ужаснее другого? А не могло ли горе свести его с ума, превратить в безумца, о чьем безумии никто не догадывался долгие годы? Эта мысль напугала Эмили, но она вскоре решительно отвергла ее. Тому, о чем рассказывал лорд Мернейт, не может служить оправданием ни отчаяние, ни безумие. Значит, ей нужно заняться поисками мистера Тоуна, причем проявляя всю возможную осторожность. По сравнению с этим человеком Кэтрин Рис-Джонс и миссис Феллоуз казались безобидными школьницами, а мистер Рассел и его сообщник – лишь подмастерьями.
Кстати о Расселе – из того, что удалось подслушать Дафне в тот роковой вечер, можно было подумать, что это мистер Тоун надоумил леди Пламсбери, каким образом ей заполучить земли старого мистера Рассела. А потом помог старухе избавиться от упрямого лорда Мортема, никак не желавшего продавать свой чудесный лес.
Неудивительно, что лорд Мернейт прежде всего заподозрил Уильяма – почему бы внуку не быть тем самым человеком, кто помогает бабушке исполнять ее желания? Тем более что именно он является ее наследником. Вот только Эмили хорошо знала, как относится лорд Гренвилл по поводу расширяющихся владений старухи – как к тяжкому бремени, которое в уже не столь отдаленном будущем ляжет на его плечи. Отчего-то леди Гренвилл была уверена, что ее супруг не лукавит, высказывая это мнение. А его недавнее беспокойство по поводу таинственных планов бабушки?
– Боже мой, уж не этот ли мистер Тоун посоветовал леди Пламсбери продать земли, включая тот самый лес? Ради чего же? – Эмили, по обыкновению, перечитывала свой дневник, куда тщательно внесла все подробности разговора с Мернейтом, какие смогла запомнить, учитывая охватившее ее волнение. Вот только она теперь хранила и начатый, и уже законченные дневники в потайном уголке спальни, а не в своей гостиной. Просто на всякий случай.
Пока Эмили не смогла рассказать Мернейту о тяжелом разговоре с леди Пламсбери, послужившем поводом к болезни старухи, как и о том, что совершенно точно уверена – разговор в библиотеке шел между мистером Тоуном и бабушкой лорда Гренвилла. Впрочем, в последнем проницательный молодой джентльмен был почти уверен и сам, хотя и говорил, что собирается продолжать поиски пособника Эдвина Р. Тоуна. Но молодая женщина понимала, что рано или поздно ей придется раскрыть тайну леди Пламсбери, слишком уж серьезны были преступления, в которых та оказалась замешана. И со стороны самой Эмили будет нечестно скрывать такие важные сведения от человека, который просил ее о помощи и в которой она не отказала. К следующей их встрече она обещала сделать закладки в своем дневнике в тех местах, которые касались смерти горничных, и прочесть Мернейту свои записи. Это поможет ей освежить память и, возможно, наведет лорда Мернейта на какие-то следы. Он еще не добрался до истории со смертью мистера Рассела, но рано или поздно ему станет известно, каким образом сын старика распорядился своим наследством. Станет ли Мернейт задавать вопросы леди Пламсбери? И не должна ли Эмили опередить его?
– Я могла бы поговорить с ней, попытаться убедить раскрыть его имя… – рассуждала вслух молодая женщина. – Но вряд ли мне это удастся, особенно если это Уильям. Несомненно, мистер Тоун – самый опасный человек из всех, с кем мне приходилось встречаться. И я навряд ли проживу долго, если старуха расскажет ему о моем любопытстве. Как и лорд Мернейт!
Она почувствовала в груди неприятный холодный комок, разворачивающийся во что-то большое – это страх охватывал ее. Кажется, до сих пор она не думала, что все эти истории, связанные с преступлениями, которые так быстро ее захватывали, могут быть для нее опасны. И сейчас это понимание напугало ее даже сильнее, чем сама угроза со стороны знакомого ей, но не известного мистера Тоуна.
– Я должна предупредить Мернейта! Он не показывался уже две недели, что он успел найти за это время?