— Сложны, — подал голос парнишка, колдовавший над ноутбуком. — Очень сложны. Но нет ничего такого сложного, с чем не смог бы справиться я.
— А ты кто такой вообще? — мрачно буркнул Воу. — Какого черта в разговор старших встреваешь? Тебя что, правилам хорошего тона в детстве не научили?
— Научили, мистер Чжанг, извините, — поспешил исправить оплошность паренек. — Я компьютерщик, программист. Меня попросили разобраться с этим ноутбуком…
— Это Сантел, наш человек, — представил юношу помощник. — Говорят, талантливее его нет во всей Дакке, а может, и во всей Юго-Восточной Азии. Он учился в Индии, в Дели, а сейчас вернулся на родину и перебивается случайными заработками. Я пообещал Сантелу, что, если мы увидим результаты его работы, внакладе он не останется.
— Это точно, — одобрил Чжанг инициативу помощника. — Хорошие парни с умными мозгами мне нужны. Нужно только всегда помнить, что по-настоящему хорошие парни умеют хранить молчание. Иначе они плавают вместе с рыбами в Ганге.
— Да, хозяин, я все понимаю.
— Ну, вот и отлично, — потер руки Чжанг. — Занимайся, Сантел, этим ноутбуком и в случае успеха получишь свою первую премию. А заодно и стабильную работу в нашей организации.
Больше всего в номере Лаврова поразила ванная комната. Он просто не предполагал, что такая красота может реально существовать. И не просто существовать, а радовать каждый день своих владельцев как дизайном, так и удобством.
Переступив порог ванной первый раз, майор застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от этой роскоши. Прямо посреди просторной комнаты стояла треугольная ванна со сложным рельефом бортов, анатомически выверенным для большего удобства. Блестели никелем краны, душевая стойка, какие-то кнопочки и рычажки не совсем понятного для десантника предназначения. Но главное — глубокий темно-голубой цвет, в который была выкрашена эта ванна. «Джакузи», — вспомнил Батяня модное слово, заметив по бортам этого чуда какие-то клапаны и отверстия.
Полчаса потребовалось Лаврову, чтобы освоить это чудо дизайна и техники, а когда освоил все премудрости гидромассажа, то и вылезать не захотелось. Эх, не привык российский офицер к такой-то роскоши!
А на следующий день, когда в огромном пыльном ангаре на краю взлетной полосы, который выделило российским спасателям бенгальское правительство, группа готовилась к выходу на задание, Батяня не раз вспоминал джакузи — эх, надо было поваляться в ванне еще и с утра! Ведь когда следующий раз он сможет получить такое удовольствие…
В ангаре работала вся команда, прилетевшая вчерашним рейсом. Десантники, переодевшись в камуфляж, проверяли и заряжали оружие, готовили все необходимое для поисковой операции снаряжение. Правительство Бангладеш, разрешив русским специалистам участвовать в поисковых работах, само настоятельно рекомендовало вооружить бойцов МЧС — мародеры на реке обнаглели до предела, нападая даже среди бела дня на вооруженные полицейские патрули.
И профессор не терял время. Воспользовавшись присутствием в ангаре представителей местной городской администрации и высоких чинов из полиции, ученый не на шутку разошелся.
— Вы понимаете, в какое неудобное положение вы ставите собственную страну? — потрясал он кулачками в воздухе, обращаясь к бенгальцам с помощью посольского переводчика. — К вам приезжают люди с гуманитарной помощью, чтобы с искренним сердцем протянуть вам руку дружбы. А вы? А вы в это время не можете справиться даже с какой-то шпаной! Так нагло, среди бела дня, увести у меня из-под носа ноутбук с важнейшей информацией! Я, господа полицейские, требую приложить максимум усилий, чтобы наказать виновных…
— Во распыхтелся, — шепнул Батяне на ухо Саныч. — На целый международный конфликт нарывается. Может, заткнуть ему пасть, пока эти бенгальцы улыбаться не перестали?
— Не стоит, — покачал головой Лавров. — Пусть поерепенится. Все равно его ноутбуку крышка, это как пить дать. А значит, и эксперимент в заднице. Может, этот инцидент и в Москве кое-кому докажет, как беспросветно глупо доверять настоящую боевую работу, а не игрушки на полигоне какому-то там компьютеру.
— Твои бы слова, Батяня, да богу в уши…
Тем временем спасатели, расставив у стен ровными рядами цинковые гробы, готовились принимать первых «клиентов». Сотрудники посольства с помощью местных коронеров и погребальных контор организовали и приличествующую случаю одежду для погибших, и даже специальный макияж. На протяжении дня они должны были перевезти в ангар всех российских граждан, находящихся в морге большого частного госпиталя, а спасатели, после подробного протоколирования и опознания личности, запаять погибших в эти железные ящики.
— Мы должны все сделать по-людски, — сказал на утренней планерке в ангаре посол. — На родину вернутся не просто железные ящики. В крышках каждого гроба есть окошко, и родные и близкие покойных там, в России, имеют полное право в последний раз посмотреть на дорогих им людей. Поэтому я требую, чтобы каждый погибший гражданин нашей страны получил максимум вашего внимания. И максимум вашей последней заботы о его теле. Никаких накладок и никакого небрежения я просто не потерплю.
После одиннадцати привезли и первого утопленника — инженера-электротехника, мужика из Красноярска в самом расцвете сил.
— Сорок два года, — тихо произнес кто-то за спиной Батяни. Майор обернулся — говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, пожилой, уже весь поседевший мужчина, который, видимо, пришел проводить товарища в последний путь. Заметив взгляд Лаврова, пояснил: — Я тоже из Красноярска. Мы вместе на ГЭС работали, вместе и сюда поехали. Хорошо, что он семью свою решил не дергать — дети в школе учатся, жена в районной администрации работает, вот он один и поехал. Любил он сильно Разгуляева, на концерт с радостью пошел. А я старый уже, у меня от громкой музыки только голова болит. А теперь вон как вышло: я, старый, жив-здоров, а Колька…
Спасатели, переложив погибшего в цинк, включили паяльные лампы и, накрыв гроб крышкой, стали аккуратно, миллиметр за миллиметром, его запаивать. Смотреть на это зрелище у пожилого специалиста больше не было сил. Вытерев кулаком навернувшиеся на глаза слезы, он побрел из ангара. Батяня, почувствовав, что человеку сейчас очень нужна поддержка, вышел следом.
— Вы тоже электротехник? — спросил Лавров, не зная толком, с чего начать разговор.
— Нет, я инженер по гидросооружениям. В общем, если попроще объяснять, все, что под водой, — мое… Закурите?
— Нет, спасибо.
— А я закурю. Я бы даже и сто граммов поднял бы, — покачал старик головой, — да нельзя, после обеда заступаю на смену. Бенгальцы ведь этой нашей привычки вообще очень не любят. А теперь, после аварии, вообще на выпивших волками смотрят — кто-то упорно пускает слухи, что во всем именно русское разгильдяйство виновато. Мол, только из-за того, что русские вечно пьяные, вечно радостные, плотина и прорвала. Не так проектировали, не так строили, не тот цемент заливали…