Слушая наставления Батяни, Калмыков тут же на глазах менялся. Шутливое выражение на его лице исчезло. Он понимал, что Батяня затевал какую-то свою непонятную игру. Но расспрашивать Батяню о его дальнейших планах Калмыков, естественно, не стал.
— Вот возьми, подкрепись, — напоследок Батяня протянул Калмыкову кружку с кофе. — Ребятам привет передай. Ты там, перед фотокамерами, слишком-то не высовывайся. Хотя вдруг в круг кинозвезд попадешь… Актером станешь… Деньги шальные зашибать начнешь. Может, по старой дружбе и мне подбросишь на бедность… — наконец-то Батяня отыгрался Калмыкову за его шуточки… Не мог он не отыграться даже в этой ситуации.
Калмыков, внимательно взглянув в глаза Батяни, взял из его рук кружку с кофе, сделал глоток и, отдавая назад кружку, серьезно сказал:
— Все сделаем, товарищ майор, как вы приказали… Держитесь. Берегите себя. Вы нам еще нужны…
— Давай, спеши к ребятам. А то вон крейсер уже подошел. Сейчас шлюпку спустят.
Калмыков быстро пошел к стоящим возле борта шхуны морякам и бойцам и стал им что-то объяснять. Моряки слушали Калмыкова и время от времени посматривали на каюту капитана шхуны, в которой находился Батяня.
В это время с борта крейсера и в самом деле спустили шлюпку, и она, покачиваясь на волнах, приблизилась к рыбацкой шхуне. По одному на шлюпку стали перебираться пострадавшие. Первого на руках перенесли капитана. После ранения и проведенной в море ночи, после постоянной качки, как догадался Батяня, капитан был в бессознательном состоянии. Возле раненого все время был врач. Последним в шлюпку перебрался Калмыков. Среди пострадавших крутился и капитан шхуны. Он, естественно, чувствовал себя настоящим героем, ведь это он спас людей. Его даже сфотографировали. Как истинный актер, капитан рыболовной шхуны позировал перед фотокамерами, выпячивая вперед хилую грудь, растягивая губы в улыбке, демонстрируя фотографу свои гнилые зубы…
А затем шлюпка, качаясь на волнах, медленно поплыла к крейсеру. Через полуоткрытую дверь каюты Батяня наблюдал, как поднимали шлюпку на борт крейсера, видел, как внимательно смотрел Калмыков на рыбацкую шхуну. Наконец крейсер медленно стал уменьшаться, пока окончательно не исчез за горизонтом…
Усталый Батяня лег в гамак и тут же провалился в сон. Поспать ему нужно было обязательно.
Он спал и не знал, что в это время эфир был заполнен сенсационными сообщениями различных международных агентств. Информация захлестывала. Как обычно, тон задавало вездесущее «Рейтер»:
«Российский сухогруз «Михаил Шолохов», дрейфуя в открытом море возле берегов Аденского залива, сел на мель. По сообщению нашего корреспондента, на борту сухогруза произошли два непонятных взрыва, после чего на нем начался пожар. Вероятнее всего, взрывы на борту сухогруза как-то связаны с загадочным грузом, находящимся на сухогрузе. Возможно, как предполагает наш корреспондент, команда моряков сознательно взорвала опасный груз с тем расчетом, чтобы избежать ненужной огласки. В настоящее время пожара на сухогрузе не наблюдается. Вероятнее всего, огонь имел локальный характер.
Недалеко от сухогруза в море подобраны моряки. Сейчас они находятся на борту крейсера международных сил по обеспечению безопасности судоходства. Среди моряков есть раненые. В частности, ранен капитан корабля. Как утверждают потерпевшие, на них напали сомалийские пираты. Они заперли моряков в трюме. В дальнейшем ситуация еще более усложнилась. Непонятно почему, но, по словам потерпевших, пираты вступили в схватку с другой бандой пиратов, которые в конце концов вышли в эфир и потребовали выкуп. Почему первые пираты не требовали выкуп — непонятно…
Как предполагает наш корреспондент, сейчас нужно срочно обследовать морскую акваторию возле места крушения сухогруза. Не исключается, что район, где находится русский сухогруз, может быть радиоактивно зараженным. Необходимо срочно сделать анализы воды и воздуха в районе возможного заражения. Эти меры дадут окончательный ответ на многие вопросы относительно загадочного сухогруза».
Другие сообщения информационных агентств были примерно такого же характера, отличала их лишь эмоциональная окраска. Как обычно, много говорилось о загрязнении Мирового океана, об ответственности и безответственности стран, владеющих судами-призраками… Но получалось, что почти в каждом сообщении фигурировала неуправляемая и неконтролируемая Россия с ее ядерным потенциалом, угрожающим спокойствию мирового сообщества.
Очнулся Батяня от толчков капитана шхуны:
— Сэр, мы уже подплываем к Могадишо. Мы входим в порт, сэр.
Первым же делом Батяня ухватился за нагрудный карман куртки — на месте ли мини-диск? Почувствовав сквозь ткань куртки круглый плотный диск, он облегченно вздохнул.
Немного поспав, Батяня посвежел и отошел от морской болезни. Выйдя из каюты, он увидел, что они и в самом деле приближаются к городу. В главный порт они не заходили — пришвартовались недалеко от главных стоянок, там, где колыхались на воде такие же небольшие рыбацкие суда.
Спустившись с рыбацкой шхуны, Батяня крепко пожал руку своему новому другу и любителю большого секса, а затем он прижал указательный палец к губам, намекая о важной тайне, которую новый друг должен унести с собой в могилу. Или, во всяком случае, глубоко спрятать концы важной тайны в воду… Капитан радостно и важно закивал головой: он, конечно, конечно, спрячет концы в воду…
Затем Батяня быстро направился в сторону главного порта, понимая, что уже через полчаса вся портовая братия будет знать о том, что капитан рыбацкой шхуны привез в Могадишо крупного бандюгана из России, который связан с наркомафией и который прячется от российских властей…
Возможно, это было и лучше: местные бандиты побоятся связываться с уголовником из страшенной далекой России.
Высокое белое двухэтажное здание порта, как и все здания портов в других странах, граничило с одной стороны с причалом, а с другой стороны с большой площадью. На площади между машинами муравьями сновали люди — как белокожие туристы, так и местные жители. В основном здесь были мужчины. Женщины, одетые в черные, длинные до пят платья, с такими же черными платками на головах попадались редко. На этой площади возле здания порта не было видно представительниц первой в мире древнейшей профессии, которых так много на подобных европейских площадях. Ислам диктовал свои строгие правила — за проституцию женщин здесь публично побивали камнями…
Сразу же за площадью находился припортовый рынок: под навесами среди пальм стояли рядами столы, заваленные разноцветными блестящими фруктами, овощами, яркой зеленью. Среди всего этого богатства продавались и местные сувениры, изготовленные специально для туристов: скульптуры чернокожих женщин, статуэтки львов, слонов, тигров, продавались амулеты, кольца из меди, выдаваемые за золотые, такие же блестящие, почти бесплатные перстни, волшебные снадобья, моментально исцеляющие от всех недугов и несчастий, продавались большие и маленькие желто-розовые раковины, высушенные диковинные рыбы… Казалось, здесь все продавалось… У туриста из круизного лайнера, впервые попадающего на этот рынок, начинали глаза разбегаться от всего этого богатства, продаваемого по низкой цене. За столами, как правило, стояли местные продавцы-мужчины. Галдящие, кричащие, размахивающие руками, они буквально впаривали свой товар обалдевшему от шума и гама покупателю. Отовсюду так и слышалось: