Так, а где государство? Неужели так никто ничего и не заподозрил? Покажитесь, асы сыска и доморощенные гении контрразведки! Нет. Никого. Хоть обкричись. Хотя, наверное, кто-то и заметил неладное. Приезжает умный сыщик на место самоубийства. Чует — что-то не то. Но появись он пред очами начальства и заикнись, что интуиция ему подсказывает — убийство тут замаскированное. Зачем такой опер нужен? Вот если бы наоборот — смог представить двадцать ножевых ранений как жестокое самоубийство — тут ты молодец, классный сыщик. На доску почета в УВД!
А госбезопасность? Было дело, преисполнилась она в лучших своих традициях подозрениями, но тоже возник вопрос — а на фиг надо? И так забот полон рот. Зарплата у офицеров маленькая. А тут еще очередной дележ начальственных кресел подоспел. А кресло — это святое. Это возможность держать крыши бизнесменам и тянуть свою копеечку. Какие тут подозрения еще? Какие пропавшие ученые?
Влад усмехнулся, представив, что, может, и собрались вечерочком менты и чекисты за рюмкой вина, обговорили с пьяных глаз эту проблему, поудивлялись, покаркали — куда страна катится. И забыли. А если и не забыли, так заставляют себя забыть, несмотря на то что стыдно и противно. И никто ничего поделать не может. Даже если бы захотели. Поскольку и милиция, и госбезопасность, эти некогда могущественные конторы, реорганизованы по полсотни раз, перекроены, перестроены так, что появившихся в итоге на свет жалких ублюдков родные отцы бы не признали. В безвоздушное рыночное пространство выбиты лучшие сотрудники, теперь они кто на стакане, кто в коммерции. И органы не могут сегодня ничего, кроме как цеплять мелких рыбешек, ошалевших от безнаказанности и не напрягающих мозги вопросами типа — а как прятать следы преступлений.
Вот и получается, что «Пирамида» — единственная система, которой в России есть дело до сгинувших бесследно вместе со своими открытиями российских ученых.
«Зеленая книга». Гермес присвоил разработке уровень «А». «Пирамида» не в состоянии тянуть больше двух, максимум трех разработок такого уровня одновременно. Поэтому выбор приоритетов очень важен. Но Гермеса никогда не подводило чутье. Он всегда умел выбирать самые главные, самые перспективные направления.
Оперативники устремились на сбор информации. Становилось очевидно, что тут замешана серьезная законспирированная организация, обладающая неограниченными финансовыми возможностями. Ее назвали «Луддиты» — по аналогии с движением английских разрушителей машин времен первой промышленной революции.
Теперь Гермес кидает на «Зеленую книгу» тяжелую артиллерию, подключает Русича. Почему? Обострение ситуации — вот ключевой момент. Аналитическая группа утверждала, что «Луддиты» начали выполнять очередную акцию.
Влад щелкнул мышкой еще несколько раз. Вот она, горячая информация. Проект «Атлант». Смерть его руководителя Галустяна. И его первого помощника Панина. Причины смерти? В первом случае — самоубийство. Во втором — острая сердечная недостаточность. Почерк тот же. Аналитики уверены, что прошло активное воздействие.
Оперативникам «Пирамиды» удалось найти свидетельницу, ехавшую в вагоне с Паниным. Дама утверждала, что около математика крутился какой-то мужчина. И Панин возмутился, что этот тип его чем-то уколол. Женщина даже попыталась дать его описание:
— Серый. Невзрачненький такой. Невысокий. Щеки пухлые… Не на чем взгляд остановить.
Не на чем взгляд остановить… Это же серый человек! Тот самый мифический Виктор, заказавший Рамазану Даудову взрыв лаборатории. Его черная тень возникает еще в двух акциях по ликвидации ученых… Странная фигура, которая в документах «Пирамиды» получила название «Вервольф». Оборотень — внешне незаметный человек, который в сумерках прекращается в волка-людоеда.
— Прямо пришелец из Преисподней, — прошептал Влад.
Как сам дьявол, «серый» шел по земле, сея тихую, но от этого еще более страшную и омерзительную погибель…
Итак, дальнейшие действия? Владу сейчас предстояло принять решение, избрать путь, по которому он рванет, не жалея себя, надрывая сухожилия и мышцы.
Из группы Галустяна на сегодняшний день неизвестна участь программиста Бруевича. Скорее всего, его уже нет в живых. Но все-таки имеется небольшой шанс, что он еще жив.
Программиста надо искать. При его обнаружении откроется возможность исполнить самый простой, безотказный, обкатанный много раз прием — ловлю на живца.
Ну-ка, кто у нас фигурант. Алексей Бруевич… Возраст… Адрес… Телефон домашний… Телефон мобильный…
Разведчики постарались. Успели разнюхать, что мобильник отключен. Добыли распечатку с номерами телефонов, с которыми соединялся Бруевич за те полгода, что стал абонентом «Би-лайна». В компьютере была общая информация о владельцах этих телефонов.
«Похоже, придется от этой распечатки и отталкиваться, — подумал Влад. — Будем отрабатывать связи программиста. Остается надеяться, что программист не дурак, понял, что его коллеги не просто так отдали богу душу и вовремя сделал ноги».
* * *
— Ты думаешь, нам дадут перевернуть земной шар? — напирал вечный спорщик и смутьян Леша Бруевич, барабаня пальцами по черной крышке маленького уродливого компьютерного стола.
— Мы не собираемся его переворачивать, — устало отвечал Галустян. — Речь идет об обычном изобретении, которое сделает излишними чересчур затратные производственные процессы в тонкой химии и продвинет человечество немножко вперед.
— Излишние процессы? Это миллиардные убытки для транснациональных корпораций. Это целые регионы, которые останутся не у дел. Нас поубивают.
— Ах, оставь, Лешенька, — встрял Панин. — В научном мире так не делается. Научную мысль и прогресс не остановить.
— Так ли это?
— Конечно, так, — резко произнес Галустян, и стало понятно, что он сам не раз задумывался над этими вопросами. — Да и пока твои транснациональные корпорации, или масоны, или кого ты там еще боишься, расчухаются, мы уже получим патент и растиражируем весь процесс.
— Если успеем.
Зимняя неуютная ночь. На крыше института хулиган-ветер колотил отодранным жестяным листом, издавая раздражающие звуки. Тучи заволокли полную луну. Гудела низко, как-то утробно аппаратура и шуршали вентиляторы в системных компьютерных блоках. Заканчивалась последняя серия опытов, и вся группа дневала и ночевала в лаборатории.
— У тебя мания преследования, Лешенька, — снова подал голос Панин. — Ты хоть сам веришь в эти страшилки?
Бруевич пожал плечами… Ни во что он не верил. Даже пытался убедить себя, что, действительно, так не бывает.
— Не знаю. Верю, не верю. Жизнь покажет.
— Успокойся. Давай лучше хлопнем по стаканчику вина, — предложил Галустян.
Он любил вино. И хлопать по стаканчику для успокоения и поднятия тонуса стало для научной группы традицией — хорошее красное вино прекрасно вымывает дурные мысли и настроения.
Бруевич встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он сидел в одиночестве за пластмассовым столиком в пивнухе с громким названием «Баварский сувенир». Перед ним стояла опустевшая кружка вполне приличного пива и лежали два разорванных пакетика со спинками воблы. Бар был средней руки на окраине Москвы рядом с автовокзалом, на который Бруевич прибыл в девять вечера прямо из Стрельничего, где его высадил шофер «КамАЗа». Потолок в помещении был так низок, что, казалось, стоит встать резче — и упрешься в него головой. Вдоль стен шли декоративные закопченные бочки. Лампы не слишком активно развеивали полумрак. Цены не особо кусали, но и не радовали дешевизной, что тоже было не так уж плохо — хоть опустившиеся ханыги не донимали.