Тени скользнули вперед, охватывая объект, — маневр «удав».
— Блокировано, — послышалось донесение.
Все, теперь ни один человек не вырвется с оцепленной территории. Все сектора просматриваются и простреливаются.
Владу совершено не улыбалось сидеть сиднем и координировать действия, когда люди выходят на объект. Душа рвалась вперед. Сколько таких домов — укрепленных, крепких, хлипких, специально подготовленных для войны, ему пришлось брать в Чечне, Таджикистане. Там, правда, было немножко по-другому. Если не удавалось сработать ювелирно, одним махом снять охрану, враг мог ощериться оружием, и тогда разведке или следовало уносить ноги, или вызывать подмогу. Из некоторых таких домов удавалось выкурить боевиков только при помощи артиллерии и танков. Сейчас у Влада нет артиллерии и танков. Да и обратного пути нет. Объект должен быть зачищен во что бы то ни стало. Следовательно — аккуратность, расчет, ни единого лишнего движения и вздоха.
В просторном, без окон, салоне штабного микроавтобуса «Форд» температура двадцать градусов. Климат-контроль работает отлично. Изображение на жидкокристаллическом мониторе относительно четкое. А также безукоризненно работает вся сложная аппаратура — сканеры, радиостанция с защищенными каналами связи, два тактических компьютера, позволявшие осуществлять руководство экипажами и оперативно получать информацию. Эх, в былые времена Владу бы такую технику. У «Пирамиды» есть средства. Чего не скажешь об армии в чеченскую войну. Новое оружие и снаряжение, которыми были в полку оснащены разведгруппы, командиры выбивали правдами и неправдами, порой вульгарными взятками.
Разведчик оставался на месте, так что с его видеокамеры можно было видеть в инфракрасном диапазоне, что творится на территории объекта.
Через забор перемахнули фигуры — один подставляет руки, другой, упираясь в них, преодолевает препятствие. Бесшумно. Мягко. Как призраки. И, главное, в мертвой зоне, которая не просматривается со стороны дома. Маневр занял секунды.
Часовой, который курил на пороге дома, был отключен, не издав ни единого писка — минус один. Призраки просочились в дом. Они начали свое смертоносное движение по помещениям.
Влад косился то на экран, то на часы. Переключил изображение. У двоих бойцов на плечах прилеплены миниатюрные видеокамеры. На экране возникали мутные, как в аквариуме, помещения с очертаниями мебели, окон, лестница, зеленые тени — так выглядят люди в инфракрасном свете. Удары. Распластывающиеся на полу тела. Никто и пикнуть не успел.
Наконец долгожданный доклад:
— Разложены. В доме — три бревна…
— Все проверили?
— Больше никого.
Влад кивнул водителю. Микроавтобус тронулся с места. И затормозил у зачищенного по всем правилам дома.
Внутри царил мрак. Казак зажег свет. Лампочка под потолком высветила небольшое, отделанное деревянными панелями помещение с несколькими стульями, дощатым столом, диванчиком и телевизором «Сони» в углу. Пленные распластались на полу.
Казак пнул ногой мелкого бородатого чеченца. Поднял его и осведомился:
— Где заложник?
— Пошел на… козлиный сын, — гордо изрек горец.
— Уважаю твой выбор, — понимающе кивнул Казак и выстрелил ему в грудь из бесшумного пистолета. — Теперь ты. — Ствол пистолета уперся в лоб следующего горца.
Принято считать, что врожденная гордость не позволяет горцам доносить на земляков неверным и двигает их на то, чтобы с высоко поднятой головой принять смерть. Влад за свой почти двухлетний опыт чеченской войны не раз мог убедиться в обратном. Встречались, конечно, идейные, отмороженные, как микробы в Антарктиде. Но большинство после соответствующей отработки сдавало и продавало всех с чувством внутреннего удовлетворения. А часто вообще добровольно, в инициативном порядке, таскало информацию — преимущественно на своих недругов. Один клоун в Веденском районе, которого Влад в девяносто шестом году приблизил к себе и подкармливал продуктами и деньгами, вложил всех без исключения своих родственников, так что группа Медведя устала отрабатывать эту информацию, которая текла потоком. После этого родственников у того чеченца сильно поубавилось… Стучат горцы с готовностью, не хуже, а то и лучше представителей других народов — нужно только знать подход. У Казака подход был простой, незатейливый, как чугунная болванка, и чрезвычайно эффективный.
— Он убежал. — Чеченец сглотнул и очумело косился на своего только что бывшего живым, а теперь превратившимся в безжизненную массу мяса и костей товарища.
— Как сбежал?
— Никто не понимает. Султан приехал, увидел, что тут все вырезаны.
— Как?
— Двое лопатой убиты.
— Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой, — пробормотал Влад.
— Я правду говорю…
— Остальные? — Казак допрашивал в резком, наступательном стиле, не давая времени на обдумывание ответов.
— Одному пропороли шею и выкололи глаза. А Бадри лежал без сознания.
— Бадри?
— Он не из наших. Он на какого-то депутата работает…
— Депутата?
— Вроде тоже чеченца… Мы люди маленькие, нам ничего не говорят…
— Уже интереснее, — кивнул Казак. — Значит, выжил один. Чего хотели от заложника?
— Выкуп просили. Сто тысяч… Он бизнесмен… Плохо, когда деньги пропадают. Хотели получить деньги, а потом убить.
— Это был приятель Саши Афганца?
— Да.
— Вас зачем здесь оставили?
— Султан трупы с собой забрал. А нам сказал дом сторожить.
— Ты хорошо подумал?
— Тут у Султана что-то запрятано.
— Что?
— Оружие!
— Где?
— Где-то в подвале… Не убивай… Не убивай, да…
Казак обернулся к бойцам:
— Пятнадцать минут, чтобы найти оружие.
В указанное время уложились — выудили ящик с автоматами. Дальше искать не стали. Полили бензином дом и подожгли.
В начавшем движение по бездорожью штабном микроавтобусе Казак с досадой воскликнул:
— Надо же! Немного опоздали… Сейчас бы «Вервольф» в руках у нас был…
— Красиво он ушел, — покачал головой Влад. — Слишком красиво…
— Профессионал.
— Штучный экземпляр. Большая редкость.
— Познакомиться бы, — улыбнулся мечтательно Казак.
— Да. Подержать за хвост гремучую змею… Познакомимся. Рано или поздно. — Влад взял микрофон рации и сбросил сообщение на диспетчера базы: — Грядку мы пропололи. Вот только овощи повыдергивали еще до нас. А фрукт сорвался…
На въезде в Москву Влад отдал приказ:
— Рассредоточиваемся по точкам. Готовность номер один к сбору.