Машины рассыпались — каждая по своему маршруту.
Влад вышел из фургона около автомобильной стоянки. Сел за руль «Форда» и отправился на конспиративную квартиру-5 на еверо-западе Москвы.
Через сорок минут по прибытии его оторвал от невеселых дум звонок мобильника.
— Ты на месте? — спросил Денисов.
— На месте, — кивнул Влад, принимая на диване вертикальное положение.
— Жди гостей.
Через пять минут в дверь позвонили. Появился Гермес собственной персоной в сопровождении Денисова-Медведя.
— Докладай, герой, — сказал Денисов.
Гермес был чернее тучи. Он уселся в кресло и испытующе посмотрел на Влада. Его глаза, как и положено обитателю Олимпа, метали молнии.
Влад, который редко видел Главного оперативного координатора в таком состоянии, как можно более сжато и четко изложил ситуацию.
— Что за схема получается. — Гермес похлопал ладонью по подлокотнику кожаного кресла. — Против нас работают чеченцы. И, как сказал пленный, по заказу депутата-чеченца. Депутатов чеченцев много?
— Да ясно все. Это Анзоров, — кивнул Влад.
— Человек крайне мстительный. До безумия, — начал перечислять достоинства народного депутата Денисов. — И амбициозный. Злопамятный. Мы ему испортили песню с изотопами и познакомили с Эскулапом. После этого депутат начинает работать против «Пирамиды». Для этого как минимум нужно узнать о нашем существовании.
— А еще они в курсе нашего интереса к беглому программисту Бруевичу, — сдерживая ярость, начал перечислять Гермес. — Выявили сферу наших оперативных интересов. Срисовали наших людей в коммерческих структурах и устроили на них охоту. А то, что они узнали псевдоним Влада и получили его портрет, — это вообще песня! Они просветили нас насквозь!
Гермес перевел дыхание, задумался на несколько секунд. Потом посмотрел на Влада:
— Кто тебя так гостей учил встречать?
Влад понял, что начальник перекипел. Через некоторое время на столике стоял коньяк, в блюдечке желтел тонко нарезанный лимон. И электрический чайник пыхтел рядом с банкой растворимого кофе и сахарницей.
Главный оперативный координатор треснул доброго армянского коньячку — любимый напиток этого пожилого эстета, любителя классической музыки и японской игры «Го». Закушал лимончиком. Немножко расслабился. Буря прошла стороной.
— Вот что, товарищи ребятки. Такого палева давно не было, — покачал головой Гермес. — К нам подобрались слишком близко. Кто верит, что Анзоров с его бандитами своими силами смог нас так высветить?
— Это вряд ли. — Денисов вытащил из кармана пачку сигарет. — Тут чувствуется рука мастера. Анзорову слили информацию те, кто давно занимается нами.
— Кто, Медведь? Кто?
— А что, «друзей» у нас мало? — Денисов наконец отважился затянуться и пустил дым из ноздрей. — Скольким влиятельным людям дорогу перебежали. Да и «Синдикат» вовсе не до основания нами срыт.
— Вот что я вам скажу. — Гермес постучал ногтем по хрустальной рюмке, она отозвалась тонким звоном. — Если мы не разберемся с утечкой информации и не проявим противника в ближайшие дни, придется уходить на дно и сворачивать программы. Для локализации ситуации просите любые средства.
— У нас есть зацепки, — произнес Влад. — Тот же Анзоров…
— Что предлагаете с ним делать? — деловито осведомился Гермес.
— Похоронить по мусульманскому обычаю, — предложил с ходу Денисов.
— Нецелесообразно, — возразил Гермес. — Его смерть нам не выгодна. Она дестабилизирует и так неустойчивую обстановку в Москве и на Кавказе. Будет утрачен во многом контроль за процессами.
— Тогда методика отработанная — похищение, и к Эскулапу на просвечивание мозгов. — Денисов рубанул ладонью воздух. — Один раз Анзоров уже прошел через Эскулапа. Будет встреча старых друзей. Все прослезятся от умиления…
— Ты учти, что сейчас изъять депутата будет куда сложнее, — возразил Гермес. — Охрана и меры предосторожности он усилил. Акция серьезная.
— Вы сомневаетесь, что мы ее проведем? — вопросительно посмотрел Влад на Главного координатора.
— Не сомневаюсь… Но мы перегибаем палку… Слишком много шуму производим. К нам и так уже проявляют интерес. Хотите тотальной конфронтации?
— Не хотим. Тогда остается шантаж, — заметил Влад. — Анзоров в лапах Эскулапа достаточно наговорил. Мы ему напомним об этом. Он сделается уступчивым. Если поймет, что мы в курсе его фокусов, начнет работать на нас.
— Для острастки грохнуть кого-нибудь из его родственников, — творчески развил тему Денисов. — Пообещать кончить остальных.
— Родственников? — заинтересовался Гермес. — Есть кандидаты?
— Есть.
— Не нравится мне это, — неожиданно возразил Влад. — Одно дело убивать врага. Другое дело — выжигать его семьи. Мы не слишком много себе позволяем?
— Что? — В глазах Гермеса опять вспыхнула ярость. — У нас завелись гуманисты? Права человека, да? Хельсинские соглашения?.. Много себе позволяем?.. Не больше, чем артиллерист, выбивающий огневую точку противника. Под развалинами тоже могут оказаться невиновные люди. Но без подавления этой огневой точки наступление выдохнется. И погибнут многие. Враг будет гулять по твоей земле, гуманист.
Влад поморщился. Правоту слов Гермеса трудно было не признать. Но от этой правоты всегда тянуло ледяным холодом.
— Решено. Выходим на связь с Анзоровым, — подытожил Гермес.
— Кто переговорщики? — осведомился Денисов.
— Найдутся, — заверил Гермес. — Не ваша забота…
— Дело нехитрое, — кивнул Влад. — Вопрос, будет ли наш депутат благоразумен?
— Будет, — пообещал Денисов. — Ему же не в горы бежать, а здесь жить…
— Проработать детали. И мне доложить. — Гермес поднялся.
* * *
Анзоров давно был на грани срыва. Дни потянулись для него черной чередой. Он просыпался по ночам с мыслью — какой же он был идиот, что втянулся в эту авантюру. Но отыграть назад невозможно.
После того тяжелого разговора ночью позвонил Султан и сообщил, что на «даче» заложник сбежал, при этом порубив в капусту троих охранников.
— Аллах милосердный, — пораженно прошептал Анзоров. — Никого в живых?
— Твой Бадри остался. Голова слегка разбита…
— Что ты решил?
— На «даче» оставил своих людей…
— Зачем?
— Там кое-какие вещи, их нельзя оставлять без присмотра.
— А если сибиряк отправится в милицию?
— Никуда он не отправится… Мы думали, он крыса. А он оказался львом…
«Зато ты оказался крысой», — подумал Анзоров, но вслух ничего не сказал.