— Тут все места давно заняты, — охладил его пыл Кумаченко.
— Вот так. Все хорошие места в мире расхватаны, и приходится довольствоваться малым…
— Давай, прилуняйся. — Кумаченко нажал на кнопку.
Щелкнули замки, открывая двери ждавшего на стоянке внизу за автобусной остановкой вишневого обтекаемого роскошного «Ауди-А6».
Богучарский положил чемодан в багажник и залез в салон. Мягкие сидения приняли его как родного. Отсиженные в самолетном кресле части тела ныли, и он принял полулежачее положение.
— Как оцениваешь поездку? — спросил Кумаченко, трогая машину. Двигатель работал почти неслышно, с уютным урчанием. «Ауди» набирала скорость стремительно и совсем незаметно.
— На четыре с плюсом.
— Почему доктор Говард уперся?
— Они считают, что своим путем дойдут быстрее, — махнул рукой Богучарский.
— Ты ему объяснил, что никуда они не дойдут?
— Объяснял… Капиталисты. Они считают деньги. И еще считают, что мы недоразвитые. Доктор Говард как раз из таких.
— Ладно. Главное с центром в Кливленде все на мази.
— На мази, Коля. На мази. Подписание договоров назначено.
— Будем принимать американскую делегацию на нашей земле…
— Гамбургерами не отделаешься, как они, — вздохнул Богучарский. — Придется проявлять русское гостеприимство. Икра, водка, медведи…
— Ладно. Разберемся как-нибудь. — Кумаченко вывернул на автостраду и тут разогнал машину от души. Был первый час ночи. Крюк большой делать директору не нужно было — жили коллеги почти по соседству.
— Как наши скорбные дела? — осведомился Богучарский.
— Наши скорбные дела стали еще скорбнее.
— Расшифруй сию загадочную и внушающую тревогу фразу.
— Да все несчастья от этой группы Галустяна, черти ее дери. А Бруевич так и не нашелся. Ладно. Забудь. Головной боли от них было больше, чем пользы…
— Это если считать, что имело место прожектерство, а не действительно открытие. Иначе все бы озолотились.
— Я тебе говорил — не верю, — отрезал Кумаченко…
— Не верю. Не верю, — пропел Богучарский. — Я тоже во многое не хочу верить.
— Во что, например? — Голос Кумаченко неуловимо изменился. Богучарский знал: такой тон свидетельствует о том, что тема Президенту фонда сильно не по нутру.
— Повышенная смертность вокруг нас, Коля.
— Как и во всей стране. Лекарства плохие. Эскалация насилия. Телевизор смотри.
— Думаешь? — Богучарский хмыкнул. — Тебя не смущает, что слишком много людей в последние годы отправились на тот свет? Или просто удалились из науки, позабыв о своих изобретениях?
— Не смущает.
— А меня смущает. Идеи то у них были революционные.
— Революционеры обычно плохо кончают, — насупился Кумаченко. — Это люди с определенными изъянами в психике. Они мрут как мухи, потому что лезут куда не надо. И завышают ценность своих идей.
— Хорошо бы… А если идет выбивание носителей идей?
— Нет никакого выбивания… Нет!
— Нет так нет…
Богучарский угрюмо посмотрел на вырастающие прямо по курсу, похожие на лайнеры, вспарывающие черную морскую гладь, глыбы московских домов, усеянные светляками окон. И произнес задумчиво:
— А все-таки порой мне страшно.
* * *
Часть стены рухнула. В воздухе витал запах бетонной крошки и приглушенные ароматы грузинской кухни.
Аромат грузинской кухни… Правильно, а какая кухня здесь еще должна быть? Ведь взорвали грузинский ресторан.
Сама коробка выстояла. Окна все вылетели. Хорошо еще, что кабак воткнули на место снесенного охраняемого памятника архитектуры восемнадцатого века в старый московский малолюдный переулок. Если бы рвануло где-нибудь на Тверской — весь «Склиф» уже был бы заполнен пострадавшими.
Какая-то невезуха была с этим рестораном «Кутаис». Сначала чуть не убили чиновника из Московского комитета по охране памятников, который решил, что он имеет право защищать памятники культуры — это когда земля в центре столько стоит! Потом пошли разборки. Сперва здесь было задумано казино, но подоспела мафиозная война вокруг игорных заведений. Кому-то сильно помешало здесь казино — ведь такой же центр досуга уже есть через два квартала. Разбор — еще три трупа. Наконец все сошлись на том, что в здании разместится элитный грузинский ресторан. Добрая получилась харчевня. Почти все грузинские воры в законе почтили ее своим присутствием — устраивали сходняки, терли друг с другом о нелегких воровских делах. В прошлом году около «Кутаиса» неизвестные расстреляли пожилого авторитетного вора Гоги Зугдидского вместе с его малолетней любовницей. Голубки выпорхнули из кабака, сытые и пьяные, и на пороге их встретили автоматной очередью.
Нынешний взрыв обошелся в пять трупов.
— Ну что, бытовой газ? — с надеждой спросил эксперта начальник Московского уголовного розыска.
— Ага, — хмыкнул эксперт в форме майора милиции. — Тротил. Не меньше кило.
— Вот черт, — покачал головой начальник МУРа, предчувствуя, что одним висяком стало больше. — Что скажешь про все это, борец с бандитизмом? — обернулся он к Денисову.
— Ну что сказать, устроены так люди, — тот процитировал известный шлягер двадцатилетней давности.
— Кутаисская группировка и татары дерутся.
— Дерутся, — согласился Денисов. — Зураб кинул людей, которые под татарами ходят. Деньги немалые. Для разрешения спора стороны пригласили разводящего. Тот в пользу татар присудил. Разводящего грохнули… Теперь ответ прилетел.
— Что делать будем? Это уже переходит всякие рамки.
— А что тут сделаешь? — развел руками Денисов.
— Надо на место ставить.
— Ставь, — хмыкнул боец с бандитизмом. — Тебя в офис к ним не пустят без решения суда. А суд у них на подкормке.
— Кому ты рассказываешь… Все равно будем зачищать. Давить хиву их поганую.
— А ты не знаешь, какие бабки они наверх платят? — усмехнулся Денисов. — Не в курсе, какой хай поднимется? И с новым законом ты ничего с ними не сделаешь. Даже беспредел ментовский, как в былые времена, не устроишь, потому как прокуратура теперь на их страже. И прокуроры очень не любят превышающих власть ментов. Оборотней позорных, подбрасывающих стволы и наркотики честным ворам в законе. Ты не знаешь этого, Василий Семеныч? Не знаешь, как прокуроры за бабки наших оперов опускают? Не знаешь, что там, где деньги, правосудие бессильно? Так я тебе рассказываю…
— Все равно, — упрямился начальник МУРа. — Давай завтра ко мне. Продумаем, как им жизнь попортить. Куда удары нанести.
— Подумаем, — кивнул Денисов. — Нанесем… Иголочные уколы… Может даже убедим их шалить потише, чтобы спать нашему Госсобранию и Администрации президента не мешать…