— Он тебе так представился?
— Нет, — покачала головой девушка. — Ой, я перепутала. Щербицкий — фамилия его начальника. Он при мне разговаривал с кем-то по телефону и произнес фразу: «Товарищ Щербицкий будет доволен». Произнес так, словно этот Щербицкий генерал какой-то. Или президент.
Больше вопросов у меня не было. Корабельные часы показывали, что через пятнадцать-двадцать минут мы причалим к берегу.
* * *
Сойдя на сушу, я исходил из того, что ПЛ сумела обогнать нас, и сейчас за мной ведется наблюдение. Вычислять наблюдателей — лишь зря потерять время. Идти самому туда, где меня должен был ждать Жуков, тоже было никак нельзя. Поэтому я отправился в прибрежное кафе, которое находилось рядом с отелем. Я взял слабенький коктейль и медленно потягивал его через трубочку. Сидеть мне там пришлось недолго, Люба появилась минут через пятнадцать.
— Ваш друг ждет вас, — произнесла девушка.
— Где? — уточнил я.
— Вы вызовете такси, попросите таксиста притормозить около боулинг-клуба.
Все правильно, у «боулинга» вполне удобное место, чтобы Жуков быстро и незаметно сел в машину.
— Куда мы поедем на такси? — спросил я.
— Он сказал, в аэропорт.
Люба от возбуждения раскраснелась, глазки так и блестели. Еще бы — я дал ей опасное, ответственное задание. И она его выполнила самым замечательным образом. Когда яхта пришвартовалась у берега, девушка тут же отправилась купаться. Благополучно доплыла до каменистой насыпи, высившейся прямо из воды, забралась на нее, негромко произнесла условную фразу и тут же услышала из-под камней голос Жукова. Как я понял, Люба более ничего не слышала и не видела. Каменную насыпь я облюбовал еще прошлым утром, к ней можно было подплыть совершенно незамеченным с берега и укрыться среди камней. Что и сделал Жуков. И ждал либо меня, либо того, кого я пошлю. Мы предусмотрели с ним сразу несколько вариантов.
— Спасибо, Люба, — улыбнулся я.
Вот, собственно говоря, и все, прощайте, девушки. Сразу же звонить и вызывать такси я не буду, еще успеется.
— Слушайте, Валентин, — произнесла тем временем Люба. — Вот мы с Ирмой уже несколько раз оказывали вам помощь… А вот вас можно попросить?
— Смотря о чем, — не переставая улыбаться, отозвался я.
— Мы с Ирмой хотим, чтобы вы нас похитили.
Ничего себе! А с другой стороны, я сажаю их в такси, те, кто наблюдают за мной, решат, что я отправился в романтическое путешествие? Нет, Пловец не столь наивен, глупость мне в голову пришла.
— Нам не хочется здесь оставаться. Без вас, — пояснила Люба.
— Тогда вызывай такси!
* * *
Как я и велел, таксист немного притормозил у боулинг-клуба и через пару-тройку секунд в салоне оказался Жуков.
— Теперь очень быстро! — сказала водителю Люба.
Ничего не спросив, водитель и в самом деле поехал очень быстро. Машин преследования за нами не было. Жуков же был заметно удивлен, если не сказать, обескуражен, увидев рядом со мной Ирму и Любу.
— Вы нас похитили, — сообщила Ирма Жукову, точно старинному приятелю.
— Очень мило, — неожиданно улыбнулся Жуков.
Улыбался он редко. А таким образом и вовсе впервые. Неужели и в самом деле был с детства влюблен в девочку Ирочку?!
* * *
— Пойдем обратным коридором.
— А смысл?
— Я имел намерение отсидеться здесь. Но нас вычислили слишком быстро. И я до сих пор не понимаю, как…
— Нас и в Москве вычислят.
— Вспомни, что сказала девушка.
— Ты знаешь, кто такой Щербицкий?
— Знаю. И теперь он наша основная цель.
Мы стояли с Жуковым у билетных касс. Сумели выехать, сумеем вернуться, Жуков заветные слова знает. Что-то типа «сим-сим откройся», и любые коридоры перед ним распахиваются. Нам предстоял обратный путь. И не одним, а с «похищенными» дамами.
Неужели Пловец отстал от нас? Упустил или отстал по собственной воле? Именно эти вопросы мучили меня по дороге из аэропорта в столицу. Мы вернулись домой, но что нас ждало здесь?
— Многого не обещаем, но комнату на двоих, ванну и вид из окна гарантируем, — сообщила Ирма, ставшая неожиданно словоохотливой.
Вот что ждало нас в самое ближайшее время. Добрые сестрицы пригласили нас к себе в гости. В подмосковный дачный поселок. Я переглянулся с Жуковым. Он наверняка думал о том же, о чем и я. Вечно прятаться по разным квартирам, коттеджам нельзя. Но сегодня где-то необходимо было переночевать. Да и потом расставаться с девчонками не хотелось. Звучит, конечно, по-дурацки. Тут самим бы уцелеть, но… Просто девчата славные оказались, послали своего благодетеля куда подальше! Вместе с его яхтами, кораблями, замками.
* * *
— Кое-что, Жуков, мне стало ясно, — произнес я, когда мы остались вдвоем в предоставленной Ирмой комнате на двоих.
— Слушаю тебя, — любезно кивнул тот.
— Дело ясное, как божий день, — продолжил я. — Ты, Жуков, владеешь какой-то секретной технологией, из-за обладания которой сцепились два очень мощных клана. Оба клана имеют почти неограниченные властные и денежные возможности. Технология стоит больших денег, поэтому, чтобы заполучить ее, можно пойти на все. Но технология очень опасна для окружающих, если попадет… Ну, мягко говоря, не в те руки. Больше ничего можешь не объснять, только скажи, в какой несгораемый сейф мне тебя упрятать, чтобы до тебя не добрались представители темных сил.
— Верно изложил, — кивнул Жуков. — Но есть пара вопросов, на которые у меня пока нет четкого ответа. Первый — это Люба и Ирма…
— Ответ ясен как дважды два! — перебил я. — Нас просто хотели свести вместе. Тебя, меня и их.
— Для чего? — переспросил Жуков.
Вот тут мне сказать было нечего.
— Так-то вот, — проговорил Жуков и продолжил. — И второй вопрос — роль Щербицкого и Феликса.
— И что же? — потребовал уточнить я.
— Щербицкий — известный предприниматель, миллионер, имеющий и яхты, и два замка. Одно время, когда он только начинал свои коммерческие дела, его безопасность обеспечивал Феликс. На сегодняшний день Щербицкий — меценат, причем меценат сугубо научный. Точнее, антинаучный. Финансирует изучение всякой ерунды вроде паранормальных явлений, поисков летающих тарелок, внеземного разума, контактов с иными измерениями. По данным ФСБ, он таким образом просто отмывает деньги и зарабатывает себе славу покровителя «новейших научных течений».
Хорошо излагает Жуков. Не знаю, чем там занимается лично он, но к «антинаучным изысканиям» у него нескрываемое чувство отвращения. А я вот когда-то в летающие тарелки верил.