— Никакой вы не Олег, — грустно вымолвила Оленька, опуская голову, — обманули дурочку.
— Я просто не хотел с вами спорить, Оленька, — Вадим по-дружески обнял девчушку за плечи. — Спасибо вам огромное, и запомните — Вадим Кольцов никогда не обманывает людей, которым симпатизирует. Мой домашний телефон у вас есть. Не дозвонитесь — сам найду вас по межгороду. Буду жить — перетащу в город, можете не сомневаться. Поднимите-ка голову, Оленька.
Она подняла, и он запечатлел на ее губах продолжительный, благодарный поцелуй. Девчушка задрожала, попыталась его обнять, и он запоздало сообразил, что поступки могли бы быть и поумнее.
— Уходите, Оленька, — оторвал Кольцов от себя девушку. — Опасно стало в ваших палестинах.
Давя комок в горле, он влез в кабину, помахал рукой и неуклюже начал вынимать из-под фуфайки творение Михаила Тимофеевича Калашникова, чтобы втиснуть между ног…
Протащились метров триста, после чего водила — немногословный молодой крепыш — вывернул баранку и перед въездом на освещенную улочку съехал в овраг. Поворотом ключа заглушил мотор. Включилось автономное освещение над панелью. Водила поворотился озабоченным лицом.
— Не хотелось говорить при Ольге, мужики… Словом, давайте о грустном. Дело осложняется. Мы не выедем со Славянки. Я проверился дважды. Окромя основной «Пьяной» трассы, имеются четыре дороги, и на каждой стоят какие-то посты. То ли менты одичалые, то ли еще какая шелупонь — не спрашивать же у них, в самом-то деле…
— Кирилл, — глухо кашлянул Вадим, — мы понимаем, конечно, что оплата за услугу незначительная. Но могу тебя обрадовать — этой ночью удалось щипануть деньжат, поэтому твой гонорар вырастает вдвое. Поехали.
— Не в этом дело, парни, — поморщился водила. — За оплату отдельное, как говорится, спасибо, однако против факта не попрешь. В натуре говорю — дороги перекрыты, отвечаю. Не волнуйтесь, от обещания не отказываюсь, выход есть.
— Поедем всей толпой к моей бабушке? — просунулась в окошко за спиной Валюша.
— А как мы доедем до твоей бабушки? — оттащила ее за ноги Жанна. — Ты разучилась соображать. Хромай-ка в свой угол.
Водила почесал зудящее ухо. Скромняга парень — смущается при виде женского пола.
— Такое предложение, мужики. В 23.49 поезд «Томск — Пермь» отходит с вокзала. Разбитая каракатица, курсирует через сутки. Я вот что хочу сказать — за кирпичным заводиком негабаритное место, там поезда притормаживают и тащатся еле-еле. Сядете — какая вам проблема с автоматами-то? Билеты не покупать.
— Да что ты, Кирюша, — ахнул Борька, — мы на поезде не поедем, боимся мы поездов.
— Да ты не понял, — поморщился водила, — вам проехать-то надо один перегон. Двадцать три минуты — станция Разбалуево. Стоянка пять минут. А на станции за стоянкой последнего вагона — зады околотка, переулочек и водонапорная башня — там я и буду вас поджидать.
— Ну, норма-ально, — протянула вездесущая Валюша, — приключения продолжаются.
— Не возьму я с вас аванса, — уверял Кирилл, — и не кину, не волнуйтесь. Какой смысл мне вас кидать, если деньги зарабатывать надо? У меня в этом месяце голяк полный.
— Логично, в принципе, — почесал за ухом Борька. — Сквозь посты его пропустят — мало ли куда направляется пустая машина в ночное время. Объяснений — тьма.
— В Гнедки я направляюсь, — пробормотал Кирилл, — работаю в ночное на элеваторе.
— Двадцать три минуты… — задумался Вадим, — Зловещий какой-то срок, приятель. Второе дьявольское число. В Славянке-то состав ощупают — станция крупная, времени вагон… Но почему мы должны считать, что эти ребята дураки?
— Давай без риторических вопросов, — буркнул Борька. — Ладно, друг, доверимся тебе. Показывай свое негабаритное место.
Пробиваться пришлось через руины давно утихшего кирпичного заводика, промышленную свалку. Валюша измазалась по уши — нашла свою лужу. Негабаритное место образовалось вследствие сдвига почвы после давнего наводнения — полотно приподняли, увеличив слой балласта, а риск дальнейшего подмыва ликвидировали возведением бетонной конструкции с глубоким фундаментом.
С упавших электрических опор плелись мочала проводов.
— Эй, ты что делаешь? — ахнул Вадим. — Не хватай провода мокрыми руками! — В памяти еще была свежа искрящая колючка в таежной глуши.
— Заржавеют, что ли? — проворчала Валюша, выпутываясь из переплетения безвредного, как оказалось, кабеля.
— У меня такое ощущение, что в этом городе либо все поголовно богаты, либо отсутствуют пункты приема цветмета, — пробормотала Жанна.
— Следопыты еще не добрались, — глухо вещал Борька, прокладывая дорогу где-то в стороне.
К железнодорожному полотну выбрались злые на весь мир — особенно на перестраховщика Кирилла, отправившего их черт знает куда. Валюша по инерции поволоклась на насыпь — то ли путь демонтировать, то ли голову возложить на рельсовую сталь. Пришлось перехватить ее за хлястик и тонко намекнуть, что останавливать поезд в текущие планы не входит, лучше отправиться вдоль полотна — поискать подходящее для десантирования место.
С появлением неторопливой каракатицы роли были расписаны и сомнения побеждены. Крайние вагоны отпадали как наиболее уязвимые. В пятом — ресторан, середина состава — бригадир поездной бригады. Очень по душе Вадиму было число «13» (назло всему) — само по себе симпатичное и от хвоста примерно четвертый вагон. Он вскарабкался на выступ в плите, завел автомат за спину, и когда требуемое звено поезда, покачивая потертыми боками, вошло в кривую, сжал заранее заготовленную чугунную болванку, напоминающую артиллерийский снаряд. Уперся ногой, оттянул «ударный инструмент». Вагон поравнялся с «диверсантом». Вадим ударил — в то место, которое проводник изнутри запирает трехгранным ключом.
Удар получился средней тяжести. Но замок отзывчиво крякнул, болванка полетела под откос, а Вадима, подхваченного инерцией, швырнуло на вагон. Он повис на поручнях, сплющив нос о стекло, нащупал какой-то выступ, с силой толкнул дверь и влетел в бледно освещенный тамбур.
— Эй, мужчина… — выпрыгнул перепуганный проводник с подушкообразным лицом, — что такое?..
Вадим схватил его за воротник и встряхнул. Зажал рот, отпихнул к двери напротив. Работник задергался. Запрыгнул Борька. Подал руку бегущей параллельно составу Жанне, втащил ее в вагон. Жалобно вякнув, взмыла, будто тряпка, Валюша. Вроде все. Отдуваясь, Борька захлопнул дверь. Герметизации, понятно, никакой — дверь болталась, издавая мерзкий скрежет.
— Борис, туда, — Вадим кивнул на прикрытую дверь в вагон. Руки заняты — одна держала за воротник проводника, другая зажимала рот, пропитываясь жирными, противными слюнями. Глаза у парня вылезали из орбит. Борис понятливо кивнул, осторожно приоткрыл дверь, протиснулся бочком.
— Не причитай, — Кольцов оторвал ладошку и брезгливо вытер о стену, — прими как неизбежность. Мы уже здесь. Сойдем на следующей станции. Не будешь ерепениться — ничего не произойдет. Будешь ерепениться — произойдет страшная вещь. За разбитый замок попытайся нас простить. Из зарплаты не вычтут.