– Что с тобой? – спросила Ольга.
– Что-то ногу обожгло, – ответила Вероника. – Что здесь могло быть?
– Не знаю. Рыбу мы давно всю распугали. Может, медуза?
Они вышли на пляж, сели в свои шезлонги. Стали рассматривать место ожога. Чуть ниже колена обнаружили красное пятнышко, небольшую припухлость.
– Что за ерунда? – недоумевала Вероника.
К ним подошел Артурчик. Тоже внимательно осмотрел красное пятнышко.
– Медуза царапнула, – сделал он заключение. – Хорошо, что в Черном море крестоносцы не водятся. Ополосни водичкой и хорошо протри.
Вероника вняла совету. Но вода и тщательное трение не помогали, вместе с жжением появилась боль не только в ноге, но и в голове; Вероника вдруг покрылась потом, ее стало знобить. Врач-гинеколог пытался помочь, принес из киоска минеральной воды, даже красного вина достал где-то, но и эти средства не помогали; Вероника стала задыхаться. Пришлось срочно доставлять ее в поликлинику санатория.
Ольга и Артурчик до позднего вечера дежурили в приемной поликлиники, пытаясь хоть что-то выяснить о состоянии пострадавшей, но медицинские работники только пожимали плечами: такое у них случилось впервые. Высказывали разные предположения: то ли медуза крестоносная в море каким-то образом оказалась, то ли морской дракончик корнерот проколол своим ядовитым жалом.
А уже в одиннадцатом часу ночи врач посоветовал Ольге и ее поклоннику отправляться в свои апартаменты. Сочувственно извинился:
– Простите, не сумели спасти. Сами не можем разобраться, что произошло…
Лишь на четвертый день Ольга вместе с прибывшим в Сочи Олегом Павловичем сопроводили останки еще недавно почитаемой ими женщины в Ставрополь, где, отдавая все почести перед собравшимися родственниками и друзьями Вероники, похоронили ее на городском кладбище.
Николаю Васильевичу, находившемуся в это время в Москве, позвонил прежний коллега по Академии МВД отставной полковник, проживающий в Сочи и выполнявший просьбу по негласному наблюдению за Вероникой:
– Она и ее подружка вели себя вполне благопристойно. Правда, подружка нашла себе поклонника, олигарха Артура Артумяна, представившегося врачом-гинекологом. Но он к этому происшествию, похоже, не причастен. И никого подозрительного в окружении Вероники на пляже и при купании я не заметил. И врачи до сих пор не могут определить причину смерти…
Понятно. Киллер сработал профессионально. А что не обошлось без Олега Павловича, Дубровин не сомневался. И начальника УВД края он не оставит без последствий. Такова натура хищника. Надо готовить ответный удар.
Вечером после ужина никуда не пошел. Гибель Вероники не выходила из головы, и он, уединившись в номере гостиницы, слушал урывками последние известия и думал о предстоящем. Неожиданно в дверь постучали.
– Войдите, – разрешил генерал.
И каково было его удивление, когда он увидел Татьяну.
– Ну, здравствуй, соломенный муженек, – сказала с язвительной усмешкой соломенная жена. – Живешь уже несколько дней в столице и в свою квартиру не заглянул. Знаю, не люба, другая приглянулась, так чего же тянешь, на развод не подаешь?
– Тебя не устраивает, ты и подавай. Мне некогда.
– Со мной не ужился, с губернатором, школьным другом, не сработался, никак власть не поделите.
– Это он тебя просветил?
– Не только. Люди все видят. В семью его влез, с родной земли всеми правдами и неправдами хочешь выжить.
– Вот даже как? Он всеми правдами и неправдами в столицу рвется, а кого-то обвиняет. Да если бы у меня была здесь влиятельная рука, с удовольствием посодействовал бы взять на любую должность. Помоги ему, коль сочувствуете друг другу. Я тоже сочувствую, особенно за Веронику, жаль, хорошая была женщина.
– А что с ней? – удивилась Татьяна. Он мне не звонил.
– Не успел еще. То ли умерла, то ли кто помог.
– А где сейчас Олег Павлович?
– В Ставрополе. Похоронами занимается…
Он объяснил министру МВД об обострившейся обстановке в крае и необходимости быть на месте, получил разрешение, покинул столицу. Летел в самолете и думал о Веронике, винил себя – не уберег, виноват в ее гибели. Надо было уговорить, чтобы не уезжала из Ставрополя. Надо было послать опытных и надежных телохранителей, чтобы ни на минуту не выпускали из поля зрения. И неужели так тонко и хитро сделано, что никаких зацепок?.. Царапина то ли от медузы, то ли корнерота или другого непонятного морского чудовища, которого ранее никто не видел и ничего о нем не слышал. И в крови никакого известного яда не обнаружено… Надо поговорить со следователями и сыщиками, причастными к делу. Голова шла кругом. И Олег, неужели докатился до такого состояния, что решил мстить еще недавно любимой женщине, ставшей женой? А что детей не могла иметь от него, ни он, ни она не виноваты…
Вероника… Она, как живая, не покидала воображения. Он, генерал, начальник УВД края, виноват во всем: не сумел взять себя в руки, поразмыслить своей башкой, к чему приведет необузданная страсть, как смотреть потом в глаза недавнему другу… пусть не другу, сокласснику, с которым росли вместе, учились в одной школе, ухаживали за одной девушкой. И как после этого подчиненные будут относиться к нему?
Он казнил себя всю дорогу и не знал, как вести себя при встрече с Тимошкиным, Голубицким, Чернобуровым…
Нетвердыми ногами, будто после серьезной пьянки, спустился с трапа самолета на родную землю. Увидел шагающего к нему от калитки аэропорта Сергея Сергеевича с доброй улыбкой на лице. И сердце отпустило, смягчилось.
Они крепко пожали друг другу руки.
– Хорошо, что вернулись, – сказал Тимошкин. – Без вас тут такое. Простите, вы в курсе.
Генерал лишь покивал.
– Будем разбираться. Собери вечером всех помощников и начальников отделов…
Совещание, как и ранее, провел без лишних словоизлияний: выслушал о положении дел, дал конкретные указания: приказал подчиненным фиксировать злоупотребления, а где можно, и пресекать на корню. Троих предпринимателей, пытавшихся правдами и неправдами завладеть гостиничными комплексами, ликеро-водочным заводом и станцией технического обслуживания, задержать и отправить в изолятор…
После совещания поужинали вместе с Сергеем Сергеевичем, посекретничали и разошлись по квартирам. Николай Васильевич три последние ночи, как узнал о гибели Вероники, почти не спал и чувствовал себя очень плохо. Выпил две таблетки валерьянки и, едва коснувшись головой подушки, отключился. Но поспал недолго, начали мучить странные, устрашающие сновидения, которые раньше никогда его не беспокоили.
Встал рано. Чтобы отогнать хандру и невеселые мысли, занялся гимнастикой. Потом приготовил кофе, сделал несколько глотков и выглянул в окно. Солнце светило совсем не по-осеннему, на густом кусте боярышника гомонили воробьи.